Мы
Шрифт:
— Понравилось, как он смотрит не мигая, очень привлекательно.
— Только не начинай, прошу тебя.
— Что?
— Бодаться с ним. Он был большой частью моей жизни, давно, очень давно. Главное слово «был», он был — прошедшее время. В тот период своей жизни я в нем нуждалась.
— А в чем ты нуждаешься в этот период своей жизни?
— На это я даже не стану отвечать. — Она взяла меня под руку. — Пойдем. Поднимемся на крышу и обсушим тебя.
71. Первые
В начале любых отношений многое происходит в первый раз — первый взгляд, первые слова, первый смех, первый поцелуй, первая обнаженность и т. д., но по мере того, как дни переходят в годы, эти общие вехи появляются все реже, становясь все безобиднее, и в конце концов ты остаешься лишь с первым визитом в Национальный фонд имущества или чем-то подобным.
В тот вечер мы впервые серьезно поругались, знаменательная веха в любых отношениях, но тем не менее печальная, потому что все до того момента было… ну да, блаженством. Я ясно выразился, как мне кажется. Сплошным блаженством.
Конни, как обычно, напилась — мы оба напились — и теперь танцевала, явно не собираясь останавливаться. Она всегда исключительно хорошо танцевала — я упоминал об этом? Сдержанно, даже равнодушно. И лицо у нее становилось особенное во время танца, напряженно-внимательное, взгляд словно устремлен в себя. Губы разомкнуты, веки опущены. Если честно, было во всем этом что-то чувственное. На одной из свадеб родная сестра сказала мне, что я танцую так, словно борюсь с приступом диареи, весь зажатый, встревоженный, поэтому с тех пор я предпочитаю не отсвечивать на танцполе. Вот и сейчас вместо этого я подпирал стену и мысленно составлял список всех слов, которые мне бы хотелось высказать Анджело. Он был все еще там, разумеется, танцевал с бутылкой шампанского в руке и сидящей верхом на его спине Су-Линь.
Настало время возвращаться домой. Я пересек зал и подошел к Конни.
— Пожалуй, я двину домой! — прокричал я в грохоте музыки.
Она покачнулась и схватила меня за локоть.
— Ладно, — сказала она. Макияж смазан, ко лбу прилипли волосы, платье в темных пятнах.
— Ты со мной?
— Нет, — ответила она, прижавшись щекой к моей щеке. — Поезжай один.
Мне бы следовало уйти в ту же секунду и дождаться ее дома. Вместо этого…
— А знаешь, ты могла бы хоть раз попытаться меня уговорить.
Она удивилась:
— Ладно. Оставайся. Пожалуйста.
— Не хочу я оставаться. Мне тут не с кем общаться. Скучно. Хочу уйти.
Она дернула плечом:
— Так иди. Не вижу, в чем проблема.
Я покачал головой и пошел прочь. Она за мной:
— Дуглас, если ты не скажешь, в чем дело, мне придется угадывать.
— Иногда мне кажется, что тебе веселее, если меня нет рядом.
— Как ты можешь такое говорить! Это неправда.
— Тогда почему мы никогда никуда не ходим с твоими друзьями?
— Мы здесь, разве нет?
— Но не вместе. Ты привела
— Это ты хочешь уйти!
— Но ты не очень-то стараешься уговорить меня остаться.
— Дуглас, ты отдельная личность. Уходи, если хочешь, мы не срослись боками.
— Боже упаси нас от такой близости!
Она попыталась рассмеяться:
— Прости, я не понимаю: ты злишься оттого, что мне весело? Или потому, что здесь Анджело? Не уходи, объяснись.
К этому времени мы оказались на бетонной лестнице и понеслись вниз по пролетам мимо затаившихся парочек — кто-то из них целовался, кто-то курил, а кто-то занимался неизвестно чем.
— Почему ты никогда не знакомишь меня со своими друзьями?
— Знакомлю! Разве нет?
— Только в самом крайнем случае. А когда мы куда-нибудь идем, то всегда вдвоем, ты и я.
— Ладно, признаю, но я это делаю, потому что тебе все равно не понравилось бы. Ты не хочешь ходить по клубам, гулять всю ночь, тебя слишком заботит, что завтра на работу, вот я тебя и не приглашаю.
— Ты считаешь, что я испортил бы все веселье.
— Я считаю, что тебе не было бы весело, а значит, и мне.
— А мне кажется, тут другая причина.
— В таком случае продолжай.
— Я думаю, ты меня иногда стыдишься.
— Дуглас, это смешно. Я тебя люблю, так с какой стати мне тебя стыдиться? Разве я не возвращаюсь к тебе каждую ночь?
— Когда рядом нет никого другого.
— Но разве так не лучше? Когда мы только вдвоем? Разве тебе это не нравится? Потому что мне нравится! Я этим дорожу, будь оно все проклято, и думала, что ты тоже дорожишь.
— Так и есть! Так и есть.
Мы вышли на улицу, по сути бросовую землю, со зданиями различной степени сноса. С фабричной крыши над нами доносились смех и музыка. С края свесились лица и смотрели на нас. Возможно, среди них был и Анджело, смотрел, как мы ругаемся среди этих блоков из шлакобетона и дорожных плит, и наш спор терял свою важность и начинал казаться глупым.
— Ты хочешь, чтобы я пришла позже? — спросила она.
— Нет. Не сегодня.
— Может, мне уйти с тобой прямо сейчас?
— Нет, веселись. Прости, если помешал.
— Дуглас…
Я пошел прочь. Было темно. Лето закончилось, подступала осень. Последний хороший день года, а я впервые за время нашего знакомства чувствовал прежнюю невыразимую печаль, что сопровождала мою жизнь без нее.
— Дуглас! — (Я обернулся.) — Ты идешь не в ту сторону. Поезда в том направлении.
Она подсказала верно, но я был слишком горд, чтобы вернуться и пройти мимо нее. Только бродя среди строительного мусора, после того как мне пришлось преодолеть несколько заборов, спасаясь от овчарок, и прижиматься к разделительному барьеру на автостраде, когда мимо проносились грузовики, только окончательно потерявшись, я вдруг понял, что наша первая ссора завуалировала нечто другое первое.