На изнанке чудес
Шрифт:
— Эй, болван, чего творишь?! — крикнул водитель проезжающего мимо омнибуса. Затем кто-то подошел, взял его под локоть и вывел на пешеходную дорожку.
— Так-так, молодой человек, правила знаем? А если знаем, почему нарушаем? — Это был голос жандарма. — Пройдемте в участок, составим протокол.
Пересвет поплелся было за жандармом, но потом ему словно молотом по голове треснули: рванул от него, что было мочи.
«В лес, к Пелагее! Она-то уж точно что-нибудь придумает».
— На
— Времени на раздумья нет, — сказал Киприан, поправляя на шевелюре кленовый венок. — Они отплывут не позднее заката.
— Я с вами! — встряла Юлиана. Уж очень ей не хотелось оставлять Киприана без присмотра. Вдруг каких дел наворотит?
Марта, которая всё это время притворялась, будто усердно драит кастрюлю, тоже попыталась предложить свою кандидатуру.
— Нет, — решительно отмёл тот. — Идем только я, Пелагея и Пересвет. — Не хватало еще, чтобы вы пострадали.
— Так выдвигаемся или как? — нетерпеливо заёрзал парень.
Пелагея сложила в узел кое-какой снеди, погрузила сверху остатки капустного пирога и надела вверх тормашками свой излюбленный белый цилиндр.
— Вперед! И да поможет нам пирог с капустой!
Они вышли в двери друг за другом: светловолосый юноша с извечным карандашом за ухом, хозяйка в многослойной шуршащей юбке и человек-клён, в чьих богатых пурпурных одеяниях жил знойный ветер далеких пустынь.
Марта и Юлиана хмуро проводили их, досадуя по одной и той же причине.
— У вас есть план? — поинтересовалась Пелагея, когда они достигли окраины леса.
— Для начала нам понадобится средство передвижения, — сказал Киприан.
Пересвет растерянно почесал в затылке.
— Вот если бы ты передал мне немного своей сверх-скорости… — с надежной пробормотал он.
Человек-клён без предупреждения коснулся ладонью его лба.
— Получай. Только расходуй экономно.
Пересвет в восторге промчался по Сезерскому тракту туда и обратно.
— Вот так чудеса! Ни вам одышки, ни боли в суставах!
— А я, пожалуй, превращусь в горлицу, — сказала Пелагея и передала Киприану узел с едой. — Донесешь?
— Тяжко же мне придется! — пошутил тот и перебросил «непосильную ношу» через плечо. Пелагея трижды повернулась вокруг своей оси — и шуршащих юбок с цилиндром как не бывало. Клюв, пара смышленых глаз, белоснежные перья — вот и вся экипировка.
— Двинемся к речному порту лугами, — сказал Киприан. — Нас не должны видеть в городе.
— Это еще почему? — изумился Пересвет и тотчас вспомнил о жандарме, который хотел его задержать. Да, через город никак нельзя.
— Пелагея, остерегайся беркута.
— Есть остерегаться беркута! — тоненько произнесла горлица. План вызволения Рины она решила составить
24. Горлица в трюме
Беркут Пелагею всё же настиг. Он изрядно проголодался, а потому был готов на любую подлость. Но горлица сумела увернуться и в последний момент схорониться в глубоком дупле. Ей несказанно повезло, что посреди бескрайних лугов рос ветвистый вековой дуб. Пока пернатый хищник и так, и эдак пытался протиснуться в дупло вслед за добычей, Пересвет с Киприаном успешно добрались до места назначения и проголодались немногим меньше, чем беркут.
— Обедать пора, а ее всё нет, — сетовал Пересвет. Его вторая — рыцарская — натура — твердила тем временем, что думать о еде, когда дама в беде, сущее святотатство.
Киприан, судя по всему, разделял точку зрения «рыцаря». Приложив ладонь козырьком ко лбу, он стоял под сенью пожелтевшего тополя и сосредоточенно вглядывался в серые дали. Вскоре он различил горлицу. Она изо всех сил работала крыльями, а по пятам за ней следовал беркут — вот-вот сцапает. Киприан простёр руку, смежил веки — и из-под земли вырвались с треском и хрустом белые цепкие корни. Миг — и беркут бьется в захвате корней.
Горлица тем временем приземлилась на тополиной ветке и прямо там с перепугу поменяла обличье. Ветка затрещала, а Пелагея — при цилиндре и юбке — сверзилась Киприану на руки. И ни малейшего смущения. Впрочем, ей не привыкать.
— Ну вы даете! — потрясенно проговорил Пересвет.
— А я предупреждал, — тихо сказал Киприан, опуская Пелагею на ноги.
— Было жутко, — призналась та. — Но зато у меня появился план.
План заключался в том, чтобы проникнуть на судно, идущее к морю, и поменяться с Риной местами.
— Главное успеть до отплытия, — сказал Пересвет и двинулся напролом, через заросли орешника и доходящей до пояса крапивы. Где-то в отдалении звучали гудки, гремели на пристани лебедочные цепи. Рыболовы до хрипа торговались за улов и дымили махоркой.
Порядочно исколов руки крапивой, друзья вышли к шумному речному порту, и Пересвет сразу узнал ненавистный флаг. Вон он, висит на злодейском судне, красный с желтыми полосками крест-накрест.
— Даю голову на отсечение, она там!
— С головой лучше повременить. Еще пригодится, — посоветовала Пелагея. — Как нам на борт-то проникнуть?
— Устроим переполох, — предложил Киприан. — Водоросли слушаются меня не хуже деревьев и трав. Так что я вам подсоблю.
— А я могу созвать аистов, — сказала Пелагея. — Лишь бы они не пострадали.
«Злодейское судно» издало протяжный гудок. На палубе засуетились матросы в тюрбанах.
— Что бы это ни значило, — пробормотал Пересвет и потянул Пелагею за собой. Аисты уже слетались к реке. Киприан засучил рукава, чтобы сподручнее было выращивать водоросли. Про узел с пирогом никто даже и не вспомнил.