На пороге любви
Шрифт:
– Вы пойдете со мной?
– Почему бы и нет? Я могу пережить несколько глотков загрязненного свежего воздуха в британском варианте. Он чуть менее пикантен, чем тот, что производят в Штатах. И потом, у меня каникулярное настроение.
– Ладно, – Клеон все еще сомневалась, – хорошо. Вы согласны есть мои бутерброды?
– Спасибо, я захвачу свои. Позвоните, когда соберетесь. – Он вышел.
Во время ленча Эллис настоял, чтобы они взяли такси.
– Я ничего не имею против автобусов, –
– А такси нет?
Он пожал плечами:
– В конце концов, в такси легче переносить пробку.
Они доехали до ворот парка и немного побродили, пока не нашли свободную скамейку. Эллис, кажется, был доволен, что сидит рядом с Клеон, наблюдая гуляющих и комментируя, как вкусны бутерброды после долгого перерыва.
Время от времени Клеон смотрела на его профиль, говоря себе, что это не сон и что он на самом деле здесь, рядом с ней. Эллис, издавая одобрительные звуки, ел ее кексы – она сказала, что испекла их сама, – и пил кофе из ее термоса.
– У меня только крышка от термоса, чтобы пить, – сказала Клеон, – другой чашки нет.
– Не важно. Я буду пить с другой стороны. – Он усмехнулся, и Клеон удивилась его беззаботному настроению. Крышка термоса переходила от одного к другому, и она заметила, что Эллис не поворачивает ее. – Так вкуснее, – сказал он, отхлебнув.
Когда они закончили, Эллис спросил:
– Куда вы собираетесь – обратно в офис?
– Нет, на показ моделей. – Она назвала известный универмаг в центре Лондона.
– Хорошо. Мы поедем на такси.
– Мы? – Значит, он собирается ехать с ней. Клеон потребовалось некоторое время, чтобы понять почему. Навряд ли из-за того, что ему нравится ее общество. Она решила, что дело, должно быть, в «каникулярном настроении», которому он поддался.
Они вместе уселись на стулья, расставленные вдоль приподнятого подиума. Пока Клеон изучала программу, Эллис слегка озабоченно пролистывал свой дневник. Послышалась спокойная и приятная музыка – это, похоже, было сигналом к началу показа.
Изысканно и профессионально высокая, стройная молодая женщина представляла одежду, продающуюся в универмаге. Здесь были шляпки и костюмы, некоторые отделанные мехами, и все – безукоризненно сшитые. Были шифоновые платья и вечерние наряды. Трикотажные костюмы с юбками или брюками, а также лыжные костюмы.
Одна из моделей легкими и быстрыми шагами дошла до конца подиума, задержалась перед Эллисом и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ.
«Еще одна из его женщин?» – подумала Клеон и не могла удержаться, чтобы не прошептать:
– Кажется, она знает вас?
– Знает. Ее зовут, если вам так хочется знать, Валентина. Она работала у моего отца.
– Она хорошенькая, – услышала
– Да, недурна. – Он ухмыльнулся. – Украсит собой любой стол.
– Лучше, чем Карин? – спросила Клеон, сердясь на саму себя за свою настойчивость.
– Конечно же нет, – ответил Эллис. – Карин – нечто исключительное. – Он с недоброй усмешкой наблюдал за неожиданным отчаянным жестом Клеон.
В конце показа, рискуя вызвать его раздражение, она спросила:
– Вот где должны находиться произведения вашего отца – на том рынке, где вся одежда высшего качества. Обратите внимание на известные имена в программе. По сравнению с дешевым рынком готовой одежды, цены высоки, но все же доступны для женщин с практичным складом ума. Одежда вашего отца столь изысканна, что может привлекать лишь по-настоящему богатых.
– Я в этом уверен, мисс Эстон. – Его тон был резок. – Вы изложили свою точку зрения до предела ясно, если мне будет позволено так выразиться.
– Извините, – сказала она со вздохом.
Они прошлись по женскому отделу, и Клеон с восторгом отозвалась об одежде в витринах, восхищаясь ее кроем и тканью, из которой она была сделана.
– Вы называете это своей работой? – спросил Эллис.
– Конечно. Отсюда я узнаю тенденции и стили одежды, которая продается в магазинах. Здесь я также черпаю идеи для журнала – те, что мне не позволено использовать в нем. – Она с упреком посмотрела на Ферса.
– Ладно, мы разберемся с этим. Давайте будем друзьями, по крайней мере на людях.
Клеон нетерпеливо фыркнула – с ним ей никогда не договориться. Она чувствовала себя мотыльком, отчаянно пытающимся пробиться в освещенную комнату через оконное стекло.
Красное бархатное платье привлекло внимание Клеон. Она нашла зеркало и приложила платье к себе.
– Вы намерены купить его? – спросил Эллис. Отчасти погруженная в себя, Клеон, кажется, не услышала. Он взглянул на ярлычок с ценой: – Немного выше ваших возможностей, не так ли?
– Конечно. Но это не причина, чтобы не смотреть на него. Иногда я примеряю их, – грустно добавила Клеон, вешая платье на место.
Они перешли в другую секцию.
– Откуда ваш отец берет свои идеи? – спросила она. – Он ходит в галереи и рассматривает картины, как некоторые другие модельеры?
– Я никогда не спрашивал его. Я же говорил вам, у нас как-то не получается общение.
Клеон вспомнила его холодное, бесцеремонное поведение в тот вечер, когда она пришла в дом его отца на первую примерку.
– А пытались ли вы в самом деле наладить его?
– Мои отношения с отцом – мое личное дело.
Клеон не хотела мириться с тем, что ей затыкают рот, и живо возразила: