На развалинах мира

Вольный Владимир Александрович

При ее свете я увидел на стеллаже несколько обычных свечей – и через минуту их пламя осветило помещение, в котором я оказался. Это был подвал, на первый взгляд, почти полностью сохранившийся и не пострадавший так сильно, как обычно происходило со многими другими. Двенадцать широких шагов в ширину и до семидесяти в длину – света просто не хватало, чтобы увидеть все. Увидев на стеллаже несколько засохших кусков хлеба, я молниеносным движением отправил их в рот, даже не задумываясь о том, что они могут оказаться пропавшими – голод пересиливал здравый смысл. В любой из коробок, рядами высившихся возле меня была еда – но именно хлеб был мне нужен сейчас больше всего. И, все же, я старался себя ограничить в еде, хотя сделать это было очень непросто. Я не откусывал – отлизывал эти корки до того, что они превращались в тонюсенькие полоски. Лишь после этого они отправлялись рот, чтобы быть проглоченными. А когда я покончил с ними – то почувствовал такую невыносимую жажду съесть еще, что ни будь, что едва не сдержался, чтобы начать запихивать в себя все подряд. Чтобы заставить себя успокоиться,

я сел на бетонный пол и сильно сжал голову руками. Я провел так около получаса, пока бешеное биение сердца не стало приходить в норму, и я смог более или менее трезво оценивать ситуацию, в которой оказался. Прихватив со стеллажа еще одну корку, я стал медленно прохаживаться вдоль коробок, некоторые вскрывал, чтобы убедиться в том, что их содержимое соответствует надписям на этикетках. Это было что-то! Держа свечу в руках, я прошел с ней вглубь подвала, чтобы сразу узнать насколько далеко он тянется. Подземелье оказалось большим – в конце подвала был поворот, а от него отходила еще пара комнат. Все вместе это напоминало букву Г, только с сильно вытянутой ножкой. Возле поворота потолок не выдержал – там проход перекрывала массивная плита, сдавленная громадным весом всего здания. Но в целом практически все плиты перекрытия остались на своих местах и лишь в нескольких местах узкие трещины, протянувшиеся по потолку говорили о том, что с ними может случиться тоже самое… Но и тех помещений, что оставались не раздавленными, хватало, чтобы впасть в состояние ступора. Подвал был разделен на секции – всего семнадцать, если считать с теми, которые оказались, не совсем доступны, за поворотом. И почти каждый отсек был заполнен стеллажами, а на них, до самого потолка стояли ряды банок, консервов, мешки с крупами. Запас продовольствия был такой, что я мог пользоваться им несколько лет! Только срок годности того или иного продукта ограничивал их употребление. В нескольких комнатах все стеллажи рухнули на пол и все, что на них находилось, развалилось по комнатам и коридору, образовав целые залежи, по которым ходить, просто, не поднималась нога. В трех секциях продукты отсутствовали – на стеллажах лежали рулоны различных тканей и множество теплых одеял. Еще там было много ковровых изделий и искусственного меха в рулонах. Кроме того, я обнаружил еще одно ответвление в стороне – туда вела прикрытая дверь. За ней был еще один узкий коридор и две двери по обе его стороны. За первой – что-то вроде подсобного помещения. В нем стоял стол и пара табуретов, а так же, кое-какая мелочь – очевидно, для того, чтобы их хозяева могли здесь перекусить в минуты перерывов. Вторая вела в холодильник. Едва я справился с запорами, как в нос ударил такой мощный запах разложения, что от отвращения меня едва не вырвало. Я сразу захлопнул дверь, но еще долго невыносимый запах преследовал меня, пока я спешно выбирался из этого коридорчика в основное помещение. Выждав некоторое время, пока специально подожженная ткань не вытеснит своей гарью запах тления, я вновь зашел в тот коридор и уже более внимательно осмотрел подсобку.

В шкафчике, который я не заметил сразу, я обнаружил сумку с рыболовецкими снастями – похоже, что кто-то из рабочих собирался пойти на речку половить рыбу. Ни одежды, ни обуви, к великому моему сожалению я не нашел – возможно, эти предметы хранились в другом подвале, либо были завалены за поворотом, и доступа мне туда уже не было. В подсобке я увидел в углу несколько здоровенных топоров – видимо, ими разрубали мясные туши, которые сейчас догнивали за второй дверью. Хорошо хоть, что вход туда прикрывался очень плотно… Среди больших топоров было и несколько поменьше и совсем маленьких – я не знал, для чего. Так же нашлись ножи – около двух десятков, как мне показалось при неверном освещении. Они тоже разнились по своему виду и размерам, и могли мне пригодиться в дальнейшем. Кроме удочек и снастей, я нашел еще несколько ведер для воды, моток веревки – вещь крайне необходимую в моих скитаниях, а также камни для заточки ножей и топоров.

Скорее всего, это была часть одного огромного склада – ведь магазин торговал не только одними продуктами. А, может быть, я просто попал совсем в иной супермаркет… Я еще раз прошел по обоим направлениям и везде уперся в завалы, преграждающие мне дальнейшее продвижение. На мое счастье, мне повезло провалиться в подвал почти на его середине, в уцелевшую при землетрясении часть. По межкомнатным стенам, я определил, что это очень старый подвал – гораздо старше самого здания, над ним недавно возвышавшегося. Они достигали до метра в ширину – это объясняло, почему подвал выдержал такой удар стихии.

Я снова вернулся к лазу, через который проник в подвал. Его следовало укрепить, если я не хотел оказаться замурованным в этом хранилище, при каком ни будь, очередном толчке. Хоть стены и потолок убежища могли выдержать любой толчок, в отношении самого лаза этого было сказать нельзя. Для этого следовало выбраться на поверхность и поискать подходящий материал.

Я вылез наружу и на какое-то время ослеп – после темноты подземелья, даже скудный свет, исходящий с сумрачного неба, казался очень ярким. Деревьев, из которых можно было соорудить стойки, поблизости валялось предостаточно. Я сразу догадался захватить с собой топор, и теперь, вовсю орудовал им, подготавливая стволы для того, чтобы опустить их вниз. У меня не было пилы – это могло значительно облегчить работу. Что ж, приходилось довольствоваться тем, что есть. Я вбил в лаз около двадцати стоек – этого могло хватить при не очень серьезном землетрясении. Рассчитывать на то, что они выдержат, на самом деле, что-то, очень мощное, конечно, не приходилось.

Второй шаг – это расширить его и сделать более удобный спуск – не вылезать же из подвала на четвереньках каждый раз, когда в этом возникнет необходимость.

Покончив с укреплением хода, уставший, я спустился вниз, и, довольный проделанной работой, а еще больше – тем, что осуществилась моя мечта, стал устраиваться на ночлег. Возле стеллажей было много деревянных ящиков – я составил их вместе, а потом накидал на них кучу одеял. Впервые, за столько времени, я мог скинуть с себя все те грязные лохмотья, в которых находился уже почти три недели. Правда, следовало еще отмыть грязь – но это я отложил на следующий день. Усталость давала о себе знать…

Среди ночи я внезапно проснулся – мне стало казаться, что стены начинают угрожающе пошатываться и падать. Привыкнув все время ночевать под открытым небом, я с трудом мог заставить себя остаться в закрытом пространстве. Но все было спокойно – здесь, в отличие от поверхности города, была абсолютная тишина. Просто за эти дни я привык к присутствию постоянной опасности для себя, и ощутить, что, наконец-то, могу заснуть, не боясь ничего – это было трудно… И, кроме этого, я всем своим существом наконец-то проникся, осознал – то, что искал – найдено! Убежище, дом, склад – как угодно! Радость была такой, что остатки сна слетели мгновенно.

Проснувшись, я не стал даже есть, а сразу принялся искать еще один выход – на тот случай, если первый окажется завален. На этот раз я соорудил несколько плошек – из тех консервных банок, содержимое которых я уже опустошил. Кусок подходящей ткани, немного масла из бутылки – они, чадя неимоверно, заменили мне быстро заканчивающиеся свечи. Высота потолка достигала четырех метров, и я не ощущал прогорклого запаха – дым поднимался вверх и там всасывался во всевозможные трещинки в плитах перекрытия. Ни одна из них не представляла собой чего-то серьезного – скоре всего, эти трещинки были результатом старости самого подвала, чем недавно прошедших толчков. В четвертой, от входа, комнате – если идти к повороту – я заметил самое настоящее вентиляционное отверстие. Я случайно поднес к нему плошку – и огонь, до того горевший спокойно, сразу стал сильнее – пламя взметнулось и едва не опалило мне руку. Видимо, образовавшиеся пустоты в рухнувшем здании где-то смыкались с отверстиями, ведущими наружу холма. Это упрощало многое – не нужно было ломать голову над вентилированием подвала. Мне это было только на руку – я уже думал, где соорудить что-то вроде очага, чтобы иметь возможность греть себе еду, а при холодах – поддерживать постоянную температуру. Я разложил прямо на бетонном полу небольшой костер и стал ждать. Мои надежды оправдались полностью – дым костра сразу поднялся вверх и очень быстро исчез в одной из трещин. Туда его втягивало словно пылесосом – вентиляция, хоть и не посредством электромотора, работала прекрасно.

Второго входа я не нашел. Настоящие были завалены, а тот, в который я провалился, образовался случайно. Но, обнаружилось нечто, что сжало мое сердце неприятным предчувствием. Стоя возле второго завала – противоположного тому, где был поворот, я увидел, как вверх уходит узкое отверстие. Несмотря на то, что попытка проникнуть в него, могла мне дорого обойтись, я все же решил разведать все до конца. Соорудив из ближайшего стеллажа и ящиков возвышение, с которого можно было достать до дыры, я ухватился за ее края и поставил впереди себя плошку с горящим маслом. Она сразу ярко вспыхнула – здесь тоже чувствовалась тяга. Извернувшись, я протиснулся в отверстие и сразу остановился, раздумав продолжать свое движение.

Это был второй этаж этого здания – или скоре первый, в котором ранее располагались торговые ряды. В отличие от подвала он был полностью сметен и раздавлен – лишь местами, упавшие плиты третьего этажа, не сдавили все до самого пола. Просветы были не более полуметра, но и этого хватало, чтобы увидеть, что здесь полно трупов… Запах не проникал в подвал, только благодаря все той же тяге – она выносила все куда-то на поверхность холма. Не будь этого – находиться в подвале, было бы невозможно. Я спустился, отметив для себя, что отверстие не заканчивалось вторым этажом – при желании можно было попытаться проникнуть и выше. Куда оно вело, я не знал, но догадывался, что оно действует как труба, вытягивающая все с самого низа. Скорее всего, оно заканчивалось, где ни будь, на самом верху холма. Но, когда я на нем стоял, то ничего не видел… Оставив это на потом, я спрыгнул назад.

Мне предстояло очень много работы. Благоустроить подвал, превратив его не просто в хранилище, а в настоящее убежище, где бы я мог спокойно отдохнуть и набраться сил перед будущими странствиями. Я сразу решил, что не стану замыкаться здесь навсегда, а использую этот склад как свою постоянную базу для поисков людей. Соорудить очаг, позаботиться о воде, о посуде, об одежде – забот хватало.

Всю вторую ночь над холмом гремел гром. Внутри подвала он еле слышался, но, когда я подполз к отверстию, то едва не оглох – так сильно раздавались раскаты. Молнии сверкали над городом, а потом пошел ливень – такой же, какой затапливал все подряд, и мог идти до нескольких часов кряду. Мне стало не по себе – вдруг вода попадет теперь в склад и зальет все, что сейчас представляло такую ценность! Вход в отверстие располагался несколько выше подножия холма – за счет того, что вся земля в округе была поднята подземной волной и не осела назад, на ту же высоту, на какой она была до волны. Дождь хлестал яростно, превращая все в жидкую грязь. Несколько таких мощнейших ливней – и очень скоро от города останутся только невзрачные бугры и пригорки. А пройдет пара лет – и уже никто не сможет сказать, что здесь когда-то был громадный мегаполис, населенный несколькими миллионами людей.