Напряжение
Шрифт:
17
Приехав в Ригу, Сергей Чупреев оставил чемоданчик в уютной гостинице «Саулитэ»и отправился в управление милиции. Моложавый подполковник с большим родимым пятном на щеке принял его сразу.
– Мы тут кое-что уже предприняли по вашему делу.
– Он снял телефонную трубку и мизинцем стал крутить диск.
– Эльмар, поднимись, пожалуйста, ко мне.
В комнату вошел высокий светловолосый мужчина, как показалось Чупрееву, вялый, слишком уж какой-то штатский и к тому же довольно невзрачный - широко расставленные глаза, толстые губы, нос приплюснут… Подполковник представил:
– Познакомьтесь - Эльмар Пуриньш. Он вам будет полезен, тем более
Бывают люди, с которыми сходишься сразу, с первых минут знакомства. Трудно объяснить, почему так случается, но через полчаса Чупреев и Эльмар были уже на «ты» и знали друг о друге больше, чем простые знакомые. Они были одногодками. Эльмар тоже рано осиротел, и Чупреев, зная, что такое жизнь без родителей, проникся к нему еще большей симпатией.
– Посмотри эти документы, - сказал Эльмар, вручая Чупрееву коричневую папку с аккуратной надписью «Далматов и др.».
– А я тут займусь пока одним делом. Можешь сесть за тем столом, Ян в командировке, будет не скоро.
Чупреев уселся поудобнее, раскрыл папку и с интересом стал читать бумаги подряд. Он так увлекся, что не заметил долгого отсутствия Эльмара.
– Ну как?
– спросил, вернувшись, Эльмар и зажег свет.
– Тебе изрядно пришлось, поработать.
– Чупреев согнутым пальцем постучал по картону.
– Теперь для меня кое-какие моменты совершенно прояснились. Но кто же все-таки он такой, Далматов?
– Делец. Крупный делец, для которого нет ничего святого, кроме монеты. Он не так уж молод, ему за сорок. Вот он, посмотри.
– Эльмар достал из ящика фотографию; на ней был снят мужчина с квадратным подбородком, умными, наглыми и жестокими глазами. Во взгляде чувствовалась воля.
– В старой Латвии отец его держал универсальный магазин, во время войны отец умер, и сын, по-видимому, унаследовал кое-какой капитал, который он всячески стремится умножить. За эти годы Далматов дважды судился: один раз за подделку денежных документов, другой - за растрату, но освобождался быстро. Сейчас, как ты понял из бумаг, он работает помощником мастера на швейной фабрике. Должность скромная, но это для видимости. На самом деле он держит в руках многих людей: тут замешаны и охрана, и отдел сбыта, и транспортники. Словом, довольно обширная группа, которой удалось похитить сразу партию товара, не размениваясь на мелочи. На днях они собираются повторить операцию, и мы их схватим с поличным.
– А как по-твоему, Далматов мог бы убить человека?
– спросил после недолгого молчания Чупреев.
– О, он способен на все, особенно если этот человек грозил разоблачением, - ответил уверенно Эльмар.
– Так вот, Сережа, завтра тебе предстоит увидеть Далматова в жизни, тебе необходимо его увидеть. А ты в Риге когда-нибудь бывал?
– неожиданно спросил он.
– Никогда, в первый раз, - признался Чупреев.
– Тогда, если хочешь, пойдем прогуляемся, я тебе покажу город.
Они вышли на улицу и, болтая, направились к центру.
Стояли последние дни декабря, но мороза не чувствовалось, иногда падал снежок, который таял, едва, прикоснувшись к земле. Рижане готовились встречать Новый год, а ходили еще в легких пальто и без шляп.
– Ты где остановился, в гостинице?
– спросил Эльмар и, увидев кивок Чупреева, продолжал: - А чего тебе делать в гостинице? Переезжай ко мне. У меня, правда, маленькая комнатенка, но уместимся, раскладушка есть. Переезжай…
– Ты что, один живешь?
– поинтересовался Чупреев.
– Один. Пока, - улыбнулся Эльмар, и Чупреев отметил, что у него приятная, располагающая улыбка.
– Скоро вот женюсь…
– Спасибо тебе, Эльмар, но не буду тебя стеснять, - сказал Чупреев.
–
Вечер только начинался, идти в гостиницу не хотелось. Блуждая по незнакомым переулкам, натыкаясь на парочки, Чупреев почувствовал себя затерянным, одиноким. Вспомнил затаенную радость в голосе Эльмара, когда Эльмар сказал: «Скоро вот женюсь», и жалел, что в ответ не мог похвастаться тем же. И от этого стало еще грустнее. Потом в голову пришла дерзкая мысль: разыскать телефон Нины Гавриловны, позвонить в Ленинград и вызвать ее сюда. Сейчас же. Сколько уже прошло - три, четыре месяца, а облик ее все еще помнился отчетливо и волновал Чупреева. Вот было бы счастье, мечтал он, походить с ней по этим улочкам, посмотреть на удивительные дома, поболтать, не думая ни о чем… Как тогда, в Геленджике. Но нет, несбыточно все это, фантазия…
Ресторан назывался «Луна». Небольшой, уютный, Он считался одним из лучших в городе. Когда-то здесь собиралась знать столицы Латвии.
Швейцар распахнул стеклянную дверь. Сняв пальто, Эльмар и Чупреев прошли по пушистым коврам и сели за круглый столик в мягкие кресла под белоснежными чехлами. Из-под роскошных люстр лился свет; искрился на столах хрусталь. Посетителей было немного, но они все время прибывали. Джаз играл без пауз; официанты лавировали между столиками, держа над головой подносы с дымящимися кушаньями. Эльмар аппетитно вдохнул запахи и облизнулся.
У микрофона, в центре эстрады, сидел мужчина в черном фраке, растягивая мехи аккордеона, украшенного перламутром, позолотой и пластмассой под слоновую кость. Мужчина безразлично смотрел в зал и думал о чем-то своем, а Чупреев вдруг почему-то вспомнил Потапенко: вот так и он когда-то выступал на эстраде, а потом погнался за деньгой, опустился и угодил за решетку.
Подошел официант, протер, больше для видимости, и без того чистые фужеры и рюмки, откупорил бутылки с пивом и, повесив полотенце на руку, попросил заказать ужин. Эльмар полистал карточку и сказал несколько слов по-латышски.
– Обрати внимание на столы справа, - тихо проговорил он, когда официант ушел.
– Ждут хозяина.
– Его?
– Да, и обрати внимание на блондинку в кружевном платье… Вот так мы и потеряли друг друга, - сказал он вдруг громко и засмеялся. Чупреев впервые увидел его смеющимся и тоже рассмеялся.
– Ты понял меня?
– Конечно, понял, - ответил Чупреев.
– А вот и он сам…
Эльмар выбрал хорошее место: не поворачиваясь и даже не подымая головы, можно было видеть все вокруг. Впереди шла молодая женщина, довольно миловидная, стройная, в черном, сильно декольтированном бархатном платье; в ушах - золотые серьги, на груди - кулон… Это была Вента Калныня. На полшага от нее отставал Далматов. Чупреев сразу узнал его. Усталым и надменным взглядом Далматов оглядел зал и, заметив, что ему подают знаки, повел Венту к своим. Они заняли столик, официант сразу подошел к ним и, согнувшись, замер в ожиданье.
– Ты где встречаешь Новый год?
– спросил Эльмар.
Чупреев пожал плечами:
– Не думал еще. Право, не знаю…
– Прекрасно, ты придешь ко мне. У нас соберется несколько человек, я тебя познакомлю с одной очаровательной девушкой, будет тебе пара.
Эльмар потягивал вино, курил и ничем не выказывал своего интереса к происходящему в зале. Но Чупреев знал, что ни одно движение, ни один шаг всей этой компании не скрываются от него. И, поддерживая разговор, Чупреев так же внимательно наблюдал за соседними столами. Он видел, как к Далматову подошел высокий худой щеголь, наклонился и что-то шепнул ему на ухо.