Напряжение
Шрифт:
– Бухгалтер «Блонды», некто Рудковский, - прокомментировал Эльмар.
Чупреев кивнул: вчера он несколько раз встречал эту фамилию в протоколах.
Похлопав по плечу Рудковского, Далматов что-то воскликнул.
– Великолепно, - перевел Эльмар.
Потом пошли танцевать, столики опустели. Далматов взял за руку женщину в кружевном платье, жестко и властно притянул ее к себе. Венту пригласил фатоватый мужчина с тонкими усиками.
Погас свет. По полу заметались синие, красные, зеленые прожектора. Гремел джаз.
Перед глазами Чупреева мелькало кружевное платье - Далматов танцевал с белокурой женщиной уже несколько раз подряд. Наконец он усадил ее на место, протянул полную до краев рюмку. Она со смехом отстранилась, тогда он выпил сам и подошел к Венте. Тотчас же блондинкой в кружевном платье завладел Рудковский. И лишь только она освободилась, ее пригласил Чупреев.
Он шутил, болтал о чем попало, заставлял женщину улыбаться, потом сказал неожиданно серьезно:
– Вы случайно не москвичка?
Она внимательно посмотрела на Чупреева и промолчала.
– Вы случайно не москвичка?
– повторил Чупреев настойчиво.
– Нет, с чего вы взяли, я рижанка.
– Мне показалось, что я видел вас в Москве… А вы очень симпатичны, почему бы нам не встретиться?
– А вы не находите, что слишком смелы?
– Смелость никогда не была пороком.
Женщина положила голову ему на плечо и шепнула:
– Тридцать первого, в двадцать два. Колокольная, шестнадцать, квартира четыре…
Чупреев раскланялся с партнершей и пригласил полную брюнетку… Потом, устав, подошел к столу, где со скучающим видом сидел Эльмар. Они выпили еще по рюмке, покурили. Вдруг Эльмар взглянул на часы, заторопился. Молодые люди подозвали официанта, рассчитались и направились к выходу.
18
Старая Рига. Узкие, кривые, словно проведенные нетвердой рукой ребенка, улицы, где не разминуться, двум автомашинам, приземистые, с толстыми стенами, дома, пики церквей…
Ранним утром по одной из таких улиц шел молодой человек в стеганом, изрядно ношенном ватнике и стареньких брюках. Через плечо у него была перекинута кожаная сумка, из которой торчал электрический шнур. Поглядывая на дощечки, молодой человек отыскал Колокольную улицу и вошел в дом N 16. Это был старинный двухэтажный особняк, окруженный со всех сторон садом с вековыми липами. Украшенное лепными воинскими доспехами здание тянулось вверх и чем-то напоминало церковь. Возможно, из-за узких, стрельчатых, как бойницы, окон, а может быть, из-за неровной крыши и башенок…
Квартира N 4 находилась на втором этаже. Монтер поднялся по узкой крутой лестнице. По пути он заметил лишь одну дверь на первом этаже, запыленную, с большим ржавым замком на такой же рыжей от ржавчины щеколде. Из этого он вывел, что жилые квартиры,
На звонок открыла молодая женщина в пестром шелковом халате, непричесанная и неподкрашенная.
– Электроток, - сказал молодой человек.
– Как у вас с проводкой?
– Не жалуемся, все в порядке, - грубовато ответила женщина и хотела захлопнуть дверь, но монтер вовремя поставил ногу.
– Вы-то не жалуетесь, но я должен посмотреть, а вы расписаться, что я был у вас, - напористо сказал он.
Женщина неохотно пропустила монтера в квартиру.
– Вента, закрой дверь, холод несешь, - послышался откуда-то издали низкий голос, по-видимому пожилой женщины.
– Ладно!
– крикнула Вента и добавила, зная, что старуха не услышит: - Не подохнешь от холода…
Монтер был разговорчив.
– Знаете, как с проводкой бывает… Замкнет где-нибудь, искра проскочит - и пожар. Вон на вашей же Колокольной дом чуть не сгорел от проводов… Еле спасли.
В квартире было три роскошно обставленные комнаты - две выходили в переднюю, а третья находилась в конце длинного коридора. В сопровождении Венты, которая все время зябко ежилась, монтер обошел все помещения, осматривая провода, заглянул в кухню.
Кроме Венты в квартире была лишь одна старуха. Она сидела в задней комнате, обложенная подушками, и раскладывала пасьянс, даже не взглянув на молодого человека.
В коридоре монтер заменил кусок оголившегося провода, сделал выговор по этому поводу и хотел уже уходить, но заметил небольшую, наглухо закрытую дверь.
– Откройте, пожалуйста, - попросил он.
– Нет, нет, - поспешно ответила Вента, заслоняя собой дверь, - там никто не живет, дверь эта всегда закрыта, и электричество туда не проведено.
– Но я вижу отвод провода…
– Да? Мне казалось, что там нет света.
– Голос у Венты подобрел, в нем появилось кокетство.
– Вы знаете, я здесь не живу, я в гостях, поэтому не смогу вам помочь. Ключ у хозяина, а он приходит поздно…
– Смотрите не подведите меня, - погрозил пальцем монтер.
– Если что случится, я буду виноват во всем.
– Не беспокойтесь, - обрадованно сказала Вента.
– Я передам, что вы приходили. Мы вас не подведем.
Щелкнул замок, и электромонтер, поправив на плече сумку, стал спускаться по лестнице. Вента, посмотрев ему вслед, захлопнула дверь.
В ночь на тридцать первое Эльмар дежурил, и Чупреев, взяв ключ от его комнаты, накупил закусок, вина, сложил все это в кухонный стол, заменявший буфет, и лег спать на раскладушке.
Утром пришел Эльмар. Сняв в передней ботинки, чтобы не разбудить товарища, на цыпочках прокрался в комнату, но Чупреев сразу открыл глаза.