Напряжение
Шрифт:
– Спи, спи, я тоже подремлю немного, - сказал Эльмар, раздеваясь, но Чупреев уже спустил ноги.
– Ну как, все в порядке?
Эльмар кивнул:
– План утвержден. Надо сообщить нашим, чтобы приходили не раньше двух, - и вздохнул.
– Даже Новый год не встретишь, как все…
– Тонкий ход, - заметил Чупреев, думая о Далматове.
– Ищет слабину в человеке, да и знает, подлец, что всем хочется поднять бокал в полночь.
– Обычный маневр преступника, - зевая, сказал Эльмар.
– Но на этом они и попадутся.
–
– Иначе рука будет трястись, вино прольешь…
Эльмар не ответил, и Чупреев увидел, что он уже сладко посапывает. Тогда, стараясь не шуметь, Чупреев быстро собрался и пошел в управление.
Как было обусловлено планом, он должен был с четырех часов вести скрытое наблюдение за домом, чтобы знать, сколько народу соберется в четвертой квартире, а потом присоединиться к группе Эльмара.
Накануне заметно подморозило, и Чупрееву пришлось отказаться от выбранного им тайника и родить все время по улице, не спуская глаз с парадной. Чтобы не привлекать ничьего внимания, он пустил в ход всю свою изобретательность - то шагал быстрым деловым шагом, то, наоборот, превращался в праздного гуляку, то останавливал кого-нибудь и долго выяснял, как пройти к вокзалу…
В середине дня улица была более всего многолюдна - Чупреев легко терялся среди прохожих, но часам к девяти она совсем опустела, лишь редкие одиночки спешили к новогодним столам. Четверть одиннадцатого Чупреев в последний раз прошелся по Колокольной мимо дома N 16 и на углу встретил Эльмара.
– Сколько?
– тихо спросил Эльмар.
– Семь, - вполголоса ответил Чупреев.
Они разошлись. Эльмар незаметно прошел в сад и встал за поленницей дров; потом пришел Чупреев. Через некоторое время - по одному - заняли свои места в саду оперативники.
Прошло еще сорок томительных минут. Чупреев стоял не шелохнувшись у каменной ограды. Мерзли пальцы, и, чтобы как-то согреться, он сжимал и разжимал их.
В это время послышался шум автомобиля. Шум усилился, стал ближе, и Чупреев увидел силуэт трехтонки - машина шла с потушенными фарами. У дома, возле старинных ворот, грузовик развернулся, задом подошел к парадной. Сверху кто-то поспешно спустился и молча стал открывать задний борт. Шофер выскочил из кабины.
– Скорее, - громким шепотом приказал он.
Прибежали еще какие-то люди. Шофер забрался в кузов, сдернул брезент и стал лихорадочно передавать им мягкие тюки.
Вскоре грузовик опустел. Шофер так же проворно закрыл борт, забрался в кабину, включил стартер. Фырча, грузовик двинулся с места и уехал… А следом по улице, на которую он только что свернул, промчались мотоциклы.
И все стихло.
Неизвестно откуда появилась дворничиха.
– Пошли, - скомандовал Эльмар. Люди уже знали свои места. Двое остались у парадной, остальные двинулись за ним.
Дворничихе пришлось дважды повторить, кто она, чтобы дверь чуть приоткрылась. Женщина распахнула ее почти силой и вошла в квартиру.
– В чем
– В замешательстве мужчина отступил на шаг; лицо его перекосилось от ужаса.
– Обыск, - коротко ответил Эльмар и погрозил пистолетом: - Спокойно, молчать, останетесь здесь, - и направился по коридору: в задней комнате была распахнута настежь дверь, там горел свет и слышались голоса. Следом шел Чупреев с двумя оперативниками. По пути он толкнул дверь кладовки. В ней тоже был зажжен свет; вся кладовка оказалась забитой тюками.
В комнате было пятеро мужчин и старуха. Все о чем-то яростно спорили. Неожиданное появление незнакомых людей ошеломило их, и они смолкли.
В квартире царил хаос. На тахте, полу, на столе лежали связки трикотажа. Обрывки бумаги и веревок валялись всюду, даже на трюмо из красного дерева.
– Делите?
– со злой усмешкой проговорил Эльмар.
– Вы арестованы. Всем выйти из комнаты.
Никто не тронулся с места - все застыли в оцепенении. Лишь Далматов, не теряя самообладания, напряженно и с ненавистью смотрел на оперуполномоченных.
– У вас есть документы на арест?
– Он попытался улыбнуться Эльмару, потом перевел взгляд на Чупреева и вдруг, схватив стоявшую рядом трость, с размаху ударил по лампе, рванулся к окну, выдавил стекло и исчез в темноте. В то же мгновенье бросился за ним Эльмар. Чупреев тоже очутился на подоконнике: чуть в стороне, на плоской крыше сарая, боролись двое. Чупреев прыгнул и одновременно с ударом своего тела услышал выстрел. Схватившись за бок, Эльмар качнулся и поник. Черное пятно расползалось по запорошенному снегом железу…
– Беги, - крикнул Эльмар склонившемуся над ним Чупрееву.
Чупреев скатился с крыши. Перед собой, шагах в двадцати, он видел широкую спину Далматова, бегущего к воротам. Но вот Далматов обернулся, выстрелил через плечо; Чупреев не видел вспышки, не слышал выстрела, лишь ощутил тугую струю воздуха, коснувшуюся щеки.
Не останавливаясь, он бежал, стреляя вверх, и настигал Далматова. Он мог уже достать его рукой, но крикнул: «Стой!..»
В это мгновенье Далматов согнулся и упал ему под ноги. Чупреев перелетел через него, но сумел первым вскочить на ноги. Далматов, поднимаясь, снова выстрелил, Чупреев невольно схватился за плечо и нажал на спусковой крючок. Далматов вскрикнул. Воспользовавшись заминкой, Чупреев ударил его по голове, выбил оружие, повалил и коленом прижал к земле…
Подоспевшие оперативники взяли Далматова. Чупреев поднял валявшийся в стороне пистолет. Это была чешская «збройовка» калибра 7,65.
Арестованных увезла машина с крытым черным кузовом. Эльмара осторожно перенесли в комнату Венты, положили на широкую тахту и вызвали врача… Зажав рукой кровоточащую рану, Чупреев сидел возле Эльмара. Бледный, сразу осунувшийся, Эльмар тяжело дышал.
– Не учли мы сарай, Сережа, - тихо сказал он.
Чупреев смотрел на товарища и не мог говорить - горло сжимали спазмы, глаза застилали слезы.