Наша навсегда
Шрифт:
Последние слова он буквально кричит, глядя перед собой в лобовое.
Я тоже смотрю.
Здоровенная белая машина, непонятно, откуда появившаяся, перегораживает выезд на дорогу.
Тонированные стекла не позволяют понять, кто в ней, сколько человек.
Я испуганно надеюсь, что это люди моего отца, или Бешеного Лиса. Или мои мужчины… Каким образом так быстро нашли? Хотя, разве это важно?
Но, когда открываются двери водительского и пассажирского мест, я понимаю, что эти люди — явно не
— Блядь… — выдыхает Тошка, — Жнецы.
68
Второй раз слышу это прозвище, и снова оно какой-то потусторонней жутью отдает. Жнец — это же что-то типа карающего ангела? Или демона? Или…
Мысли мои, глупые, несвоевременные, носятся в голове безумными белками, пока наблюдаю за двумя мужчинами, медленно, показательно неторопливо, идущими от белой машины к нам.
Они…
Они братья.
Явно.
Очень похожи. И в то же время, абсолютно разные.
Впереди идет совершенно невероятных размеров громила в белой футболке.
Бог мой!
Он же… Он же больше моего Камня будет! Я, честно говоря, была уверена, что таких огромных парней, как мой Лешка, и не найти. А тут… Вот он. Машина смерти.
Темная борода, бычья шея, руки в татуировках, очки темные, делающие и без того пугающую физиономию еще страшнее. Он словно терминатор. Только обреза не хватает в руках. Хотя, ему обрез ни к чему. Сейчас подойдет, скажет: “Аста ла виста, бэйби”… И голову голыми руками оторвет…
— Блядь… — шипит напряженно Тошка, сжимая руль и, видимо, лихорадочно соображая, что делать дальше, — блядь… Сиди тихо, поняла? Ни звука!
И, не получив от меня обратной связи, тычет в бок больно:
— Если ты думаешь, что они тебя спасать явились, то зря! Это Жнецы. Они людоеды. Свидетелей не оставляют. Меня прикончат, а потом тебя выебут и на части разорвут.
Меня в дрожь кидает от его слов.
И от невероятной уверенности, что сквозит в них.
Второй мужчина, тот, что сидел на водительском месте, держится чуть позади громилы.
Он в голубой рубашке, расстегнутой на груди, тоже в темных очках. Волосы стильно уложены.
И вообще, выглядит более нормальным, что ли… Цивилизованным.
Наверно, с ним можно договариваться.
— Сиди, — командует Тошка, — если что, ты — шлюха. На трассе подобрал тебя.
И, пока я, раскрыв рот, перевариваю его инструкции, выскакивает из-за руля.
— Добрый день, — улыбается он, — что-то случилось?
Голос ощутимо подрагивает, напряжение такое, что смотреть больно.
Но я смотрю.
Громила тормозит рядом с Тошкой, его брат — чуть поодаль, скучающе оглядывает машину и смотрит прямо на меня.
А
И… Ой…
Промахнулась я, посчитав самым нормальным в этом тандеме именно его.
В светлых холодных глазах красавчика сквозит ледяное, спокойное безумие. Равнодушное. Мертвое.
Меня примораживает к сиденью.
Похоже, Тошка прав.
Они монстры. И свидетелей не оставляют…
— Анатолий Весов? — спокойно уточняет громила, лениво изучая испуганного Тошку с ног до головы.
— Эм… Да… — кивает тот, — но я не понимаю… Я же решил все вопросы… С Корягиным. И с Павловым… И… Я еще не все закрыл, но я как раз сейчас…
— Это кто с тобой? — спокойно перебивает его громила, глянув в упор на меня через лобовое стекло.
— Это? — Тошка неуверенно оглядывается, словно не понимает, о чем его спрашивают. Смотрит на меня тоже, морщится чуть заметно, — а… Это так… На трассе подобрал…
— Какие тут шлюхи интересные… — улыбается по-волчьи мужик, а его брат отворачивается в этот момент, скучающе осматривая обочину. И мне, несмотря на ужасный разговор и жуткое давление ситуации, становится легче. Потому что он не смотрит на меня.
А громила, между тем, сверкнув белой клыкастой улыбкой, продолжает ласково:
— Поделишься, Весов?
— А? — непонимающе открывает рот Тошка.
— Девочкой, говорю, поделишься? — кивает на меня громила.
Его брат снова возвращается взглядом ко мне, и ужас, до того, сковывающий тело, неожиданно находит выход в слезах.
Я закрываю рот ладонью и плачу.
Жуткий тип внимательно изучает меня, и, кажется, мои слезы ему нравятся.
Боже…
Они реально монстры.
— А… Да, забирайте… — равнодушно пожимает плечами Тошка.
Вздрагиваю и, чуть придя в себя, дергаю ручку.
Нет уж!
Я тупо сидеть овцой на заклание не буду!
Дверь открывается, я практически вываливаюсь на обочину… В лапы холодного монстра, непонятно, каким образом оказавшегося рядом!
Взвизгиваю, дергаюсь в его руках, но бесполезно!
Он легко перехватывает меня за локти, чуть-чуть приподнимает так, чтоб ноги не касались земли, затем и вовсе на руки берет!
Словно жених — невесту!
— Отпустите! — я почему-то не визжу, а шепчу. Хотя, это понятно, рядом ни одной живой души! Никто не поможет! — Отпустите! Я не с ним! Он… Он просто подвез! Я его не знаю! Не знаю! Отпустите!
Я бормочу это все и дергаюсь в лапах невозмутимо держащего меня мужчины.
— Тихо, — наконец, видно устав меня устаканивать, командует он.
И я подчиняюсь, замерев в его руках и таращась в холодное лицо полными слез испуганными глазами.
— Послушная, — весело комментирует ситуацию громила, — Весов, хороший подгон.