Наследница огненных льдов
Шрифт:
Рыбный дух окутал всю округу. Как же всё это дразнило аппетит. Вот только стоило мне подойти поближе к раме и ступить на снежную проплешину, как она зашевелилась под моими ногами. Я взвизгнула и отскочила прочь. Это был вовсе не снег, а мириады белых противных червей, что извивались и ползали по земле. Теперь я заметила, что они падают вниз с рыбных пластин.
– Какая мерзость, – с отвращением отвернулась я и отошла прочь, лишь бы не видеть всего этого.
– Эй, есть кто-нибудь? – раздалось откуда-то сверху.
Это Эспин успел залезть по бревенчатой лестнице к двери одного из домиков,
– Что там? – спросила я, наблюдая снизу, как он молча уставился в дверной проём.
– Ничего, – с нескрываемым сожалением заключил Эспин. – Куча всякого хламья. Жестяные банки, ящики, керосиновая лампа. Много связок юколы.
А после он слез вниз, чтобы направиться к другому домику и попытать счастья там. Я и сама включилась в поиски, но все девять домиков оказались необитаемыми. И аккуратно развешанная вокруг них рыба неизменно гнила и исторгала из себя отвратительных червей.
– Ничего не пойму, – озадачено произнёс Эспин, спустившись с последнего домика на краю Кедрачёвки. – Как будто все люди разом испарились.
– Ушли вверх по реке к горам, к зимним жилищам?
– Тогда почему не забрали с собой рыбу и дали ей сгнить? Нет, тут что-то другое.
– Что? – спросила я, но Эспин не ответил.
Он так напряжённо молчал, что мне стало не по себе. Кажется, Эспин что-то заподозрил, но не решался сказать, что именно.
– Не пугай меня, – взмолилась я. – Куда все делись?
– Понятия не имею, Шела, – вполне искренне признался он. – Просто вспомнилось тут… В прошлом году отец отправил меня на шхуне к границе с Хаконайским королевством. Там мы должны были разгрузиться и продать партию манто, но не об этом речь. Просто, когда мы подплывали к хаконайским водам, в море стоял туман. И мы чуть не налетели в этом тумане на другую шхуну. Самое странное, что на той палубе никого не было. Команда подавала сигналы, радист пытался выйти на связь, но никто не ответил. Я тогда увязался за матросами и боцманом, и мы поплыли к той шхуне на шлюпке. Мне просто было любопытно узнать, что там с командой, больны они или перепили вина все разом. А там… Понимаешь, мы обрыскали всё, зашли во все рубки, каюты, кубрики. Но никого на борту не было, даже корабельных кошек и крыс. В капитанской каюте стоял накрытый стол, а бифштекс в тарелке весь кишел червями, как эта рыба на шестах. Понимаешь? Вся команда внезапно пропала, даже позабыв пообедать. Это выглядело очень странно, просто необъяснимо. И тогда боцман рассказал мне про инфразвук и морскую истерию, о том, как люди внезапно сходят с ума и кидаются с палубы в воду, чтобы утонуть. Теперь ты понимаешь, почему мне не понравился твой рассказ о шёпоте в тумане?
Я ещё раз оглядела обезлюдевшую Кедрачёвку, сотни сгнивших рыбин и спросила:
– Ты думаешь, когда три дня назад я слышала шёпот в море, его услышали и здесь? Думаешь, кедрачёвцы сошли с ума и все как один пошли к морю и утопились?
– Я уже не знаю, что и думать, – честно признался он.
Что-то мне стало не по себе от его слов. Пустые домики и полнейшая тишина. Только наши холхуты топчутся по небольшой полянке и с треском вырывают щупальцами
Да что же это за шёпот в море, который зовёт по имени и манит погрузиться в пучину? А что, если сегодня он тоже начнёт звать нас? Что, если он не успокоится, пока на этом побережье не останется ни одной живой души?
– Эспин, что-то мне неприятно здесь находиться.
– Мне, если честно, тоже.
– Может, пойдём отсюда?
Предложение, если честно, было не самым лучшим, и я это понимала. Но находиться и дальше в обезлюдевшем селении, где всё пропитано духом рыбы и смерти, мне больше не хотелось. И плевать на голод. Надо бежать отсюда прочь и как можно скорее, чтобы добраться до Энфоса.
– Куда вы пойдёте, голодранцы? – послышалось из кармана, и тут же Брум потребовал, – Иди к дому.
– Зачем?
– Буду искать аборигенов.
Меня удивила его просьба, а ещё больше зашкаливающая самоуверенность в голосе. Кого он собрался искать? Каким образом?
И всё же я выполнила его просьбу и приблизилась к необитаемому домику, который успела лично проверить. Брум вылез их кармана и, цепляясь присосками, пополз по столбу вверх, к стене, а затем забрался на крышу. Важно протоптавшись с одно конца на другой, он зорко глянул вдаль и заявил:
– Ну и что тут искать? Вон, в долине под сопкой женщины ходят, наверное, разоряют мышиные норы. А в устье лодки, рыбаки. Все при деле. Одни вы маетесь от всяких суеверий. А ещё образованные люди, когда-то школу заканчивали. Стыдобище.
Эспин не поверил и забрался по бревну к домику. С минуту он напряжённо вглядывался в направлении холма возле реки, а после заключил:
– Да, там точно кто-то есть.
Просто камень с души упал. Значит, все живы, просто заняты своими делами.
Спустившись, Эспин стал спешно отвязывать тюки от холхутов, чтобы отпустить их на вольный выпас.
– Предлагаю разделиться, – сказал он, – Я пойду к морю, а ты в долину. Попробуем попросить помощи. Надеюсь, что нам не откажут.
– А что просить?
– Для начала постоя. Скажешь, что нам нужно где-нибудь переночевать перед тем как завтра идти в Энфос. Может быть, над нами сжалятся и накормят если не обедом, то ужином.
На этом он развернулся и зашагал в сторону моря. Я же стояла на месте, не решаясь следовать к холму.
– Брум, – жалобно позвала я его, задрав голову, – ты же уже бывал на этом острове. Что собой представляют здешние аборигены? Они воинственны?
Хухморчик спустился с домика вниз, шагнул на протянутую мною ладонь и с важным видом заполз мне на плечо:
– Кто с тобой будет воевать? Не выдумывай. Эти люди верят, будто летом волки обращаются в косаток и уплывают в море, а к зиме возвращаются назад и превращаются обратно в волков. Ещё они думают, что пеструшки приплывают на остров из-за моря в раковинах и от голода могут удавиться на дереве между двух сучков. Ты что, всерьёз считаешь, что такие наивные люди будут тебя обижать?
– Не знаю, – честно призналась я, пытаясь переварить информацию.
– Ой, хватит уже выдумывать, – прокряхтел Брум, сползая по рукаву в карман. – Пошли в долину. А то кушать хочется. Надоели уже эти шишки. Хочется чего-нибудь изысканного.