Наследник двух Корон
Шрифт:
Антропологи утверждают, что естественный отбор и всё такое — это хорошо. Мол, в третьем тысячелетии люди разучились выживать, а медицина научилась спасать кого надо, и тех, кого, с точки зрения естественного отбора, и не следовало бы. Нужна выбраковка популяции. Не знаю. Я не в этой области специалист. Знаю только одно — в России самым катастрофическим образом сейчас не хватает людей. Это просто катастрофа.
Где-то я читал, что в середине XVIII века численность населения Земли всего-то была на уровне 600 миллионов человек.
Мимо проносились заснеженные поля. Пруссия. Противник, сосед и друг России на века. Как тут обернётся — я не знаю. Могут ли Россия и Германия дружить или, хотя бы, понимать друг друга? Да, могут. Германия — она разная. Знаю это и по этой жизни, и по той. Может удастся к лучшему и её историю повернуть.
Посмотрим.
Насколько я помню, Россия едва не оттяпала в ходе войны с Пруссией себе Восточную Пруссию. И лишь воцарение моей тушки спасло будущую Германию от потери целого огромного края. Ну, я постараюсь таких подарков Фридриху не делать.
Самим пригодится.
А, с медициной, да. Вот, Брюммер пример. Повезло ему. И я рядом оказался, и рана не слишком серьезная, да, и, вообще. А на войнах смертность жуткая. Большей частью санитарные потери от ран и дизентерии.
И это при том, что людей остро не хватает. Никаким перенаселением пока не пахнет. Особенно в России. Горстка людей пытается освоить гигантские просторы. И защитить их вдруг что. А ведь у тётки в державе ни Кавказа, ни Новороссии, ни Крыма и Кубани, не говоря уже о Приморье, нет! Для их завоевания и освоения живые люди нужны, много, а у нас и половины нет! Можно ли поднять уровень медицины и снизить смертность, включая детскую? Можно. Не вдруг. И не за двадцать лет. Но, можно.
Грядёт, так или иначе, Великая Французская революция и прочие наполеоновские войны. Огромные потери и разорения. Крымская война ещё. Но, там не столько и не только медицина, но и транспорт. Дороги нужны… Железные… И связь. Без неё железке никак… Негоже лошадьми-то…
С этими мыслями, я задремал. И снился мне летящий сквозь зиму паровоз…
* * *
КОРОЛЕВСТВО ПРУССИЯ. БРАНДЕНБУРГ. ПОТСДАМ. ПОСТОЯЛЫЙ ДВОР. 8 января 1742 года.
Капитан шведской гвардии Бартель уже третий час пил пиво. Неплохое, как и само заведение, в котором он сидел. Он бы должен был приехать ещё с утра, но смерть русского посла задержала его до полудня в Берлине. Густав Бартель был уверен, что Серж будет недоволен, и первый час здесь даже думал, что тот просто не спешит
И вот полчаса как он услышал о чём шепчутся служки:
— И что хозяин будет делать с французом? — спросил молодой.
— Да пока в чулан снёс, что б не портился, — ответил высокий.
— Кого ждёт? Родственников или падре?
— Да послал Курта в Берлин во французское посольство, их человек был — пусть они и разбираются.
Какой-то француз похоже здесь преставился. Если это де Брилли, то пора переходить с пива на горилку или польскую водку.
— Эй, любезный, — позвал «швед» подавальщика
— Долить пива, герр капитан или окорока подать? — материализовался рядом долговязый служка.
— Лучше шнапса плесни, — Густав поднял градус.
— Будет исполнено, чего-нибудь ещё? — служка старался угодить щедрому гостю.
— И горячего. Я вот думаю остановиться на ночь. Номера у Вас есть? — непринуждённо спросил Бартель.
Служка замялся.
— Даже не знаю, господин капитан, как и сказать.
— Ну так у управляющего, дурень, спроси, — изобразил нетерпение Густав.
— Господин капитан, у нас номер только один, но там вещи покойника, — затараторил служка
— Хм, удивил, — Густав Бартель сделал «покровительствующее лицо» — я не из брезгливых.
— Так номер проплачен и из посольства приехать должны, боимся пропадёт что, — слушка сомлел. — Никак невозможно.
— Соберите вещи усопшего в мешок, опечатайте, если хотите я даже подтвержу, что вы ничего, когда складывали не взяли. Мне номер нужен, — «начал заводиться» Бартель.
— Так там не топлено, — сдался трактирный
— Пока будете убирать — протопите, — отрезал «швед», — что там с французом случилось то?
— Так, это, дуэль была.
— Убили значит, — по мнению казачьего сына Григория Орлика, служившего лично французскому королю, Серж де Брилли всегда был для его ремесла не сдержан, вот и поплатился. Швед Густав Бартель, кем Григорий Филиппович был согласно имеющимся документам, считал так же.
— Нет, сам помер! — служка стал приходить в себя.
— Ну, упокой Господь его душу. Неси горячее, хлеб и шнапса. Окорок ещё.
«Шведский капитан» «потерял интерес» к покойному.
— И сам мигом ко мне, дам тебе гутергрош — расскажешь, что было. И как. А то скучно у вас.
— Три! — воспрянул подавальщик.
— Не наглей, я за три тебя самого продам. — Орлик знал цену информации.
— Так история интересная, да, и, Мартину пока он за меня будет работать заплатить надо, — упорствовал служка.
— ДВА мариенгроша, а там посмотрим, что расскажешь, — отрубил «швед».
Немец кивнул и побежал за заказом.