Наследник огня и пепла. Том IХ

Добрый Владислав

Все замерли, ожидая его решения. Так же, обычно, смотрели на меня. Я даже почувствовал укол ревности.

Бруно всегда напоминал мне учёного из юмористической вставки — весь в чернилах, с вечной ссадиной на лбу, оттого что постоянно врезается в нижнюю полку. Когда-то он встречал меня в этом кабинете как испуганный, но гордый профессор — в шёлковом халате, расшитом звёздами. Сейчас, в волшебной броне, он сидел в тишине — и все ждали его решения.

Бруно открыл глаза и уронил слова, как чент нищему. Небрежно, но с достоинством:

— Не мешать. Пусть попробуют.

Я не удержался и развернул кресло к

окну. Не так, чтобы толпиться как зевака, но с удобным обзором. Мне было видно помост и Горшок на нём. Бруно подошёл ближе, но встал так, чтобы не загораживать мне вид. Фарид демонстративно углубился в чтение аж зелёного от времени свитка. Каас перебирал свои хитрые штуковины. Только по затихшим разговорам можно было понять, что «пуска» тут очень ждут.

Запуск произошёл минут через двадцать. Аурелия, жилистого юношу с фанатичным взглядом, усадили прямо на бочку. Все были слишком заняты важными и умными делами, чтобы предусмотреть седло, поэтому парнишку просто привязали ремнями к доскам и проверили систему рычагов. Два подмастерья остались рядом и начали вращать маховики — шум усилился, крылья вздрогнули и медленно, с отчаянным визгом заскрипели. А потом начали махать.

К моему удивлению, они не просто двигались вверх-вниз, а по сложной траектории, в самом деле копируя крылья птиц. Как бы ни относился я к этим людям с высоты технологий своего мира — они, без сомнения, были гениальны.

Ещё через минуту Аурелий исчез из поля зрения.

— Он взлетел?! — спросил я.

— Нет, — ответил лектор. — Платформа рухнула.

Я не смог сидеть спокойно. Встал с тронно-пыточного кресла и подошёл к окну. Сквозь облако пыли мы увидели, как из-под обломков бочки торчит рука, сложенная в жесте, которым в Караэне обычно сопровождают слово «отлично». Студенты вокруг радостно кричали — если без ругательств: «Это была лучшая попытка!»

Я тяжело вздохнул. Потом рассмеялся. Даже не от насмешки — от уважения. Эти безумцы и правда пытались взлететь. И, Пан мне в свидетели, однажды у них получится.

— Мы почти закончили чертежи новой модели, — сказал Бруно. — Хотите взглянуть?

— Нет, — сказал я. — Мне кажется, вы не туда думаете. Лучше сделать иначе…

Я услышал, как Фарид за спиной тяжело вздохнул. Бруно ещё больше погрустнел и отвернулся. И только несдержанный Каас буркнул:

— Ещё и этот…

Их можно понять. За последние дни они выслушали столько «гениальных» идей, что от Герцога Караэна, Хранителя Пустого Трона, вряд ли ждали чего-то дельного. И были правы. Я не особо силён в… как называется наука о самолётах? В общем, ничего по-настоящему умного я им сказать не мог.

Но я мог показать направление.

Я поискал глазами и нашёл подходящий листок. Поднял его с пола, подошёл к столу и быстро свернул бумажный самолётик. Бумага плохо держала форму, а я давно ничего подобного не делал. Но пробный запуск увенчался успехом: самолетик пролетел через всю комнату и стукнул в лоб как раз тому сдавале, что стоял у двери и донёс нам весть о несогласованном запуске Горшка.

Я в полной мере насладился потрясённой тишиной.

— Мы делаем не то… Мы копируем то паруса кораблей, то крылья птиц, — сказал за моей спиной Бруно. — Нам же нужно создать устройство, что несёт человека. Это цель. Как есть цель у стрелы.

— Нам нужна стрела, а не птица! — обрадованно

крикнул Каас. — Наконец вы начали меня понимать!

Они снова вступили в спор — всё ещё подчёркивая свою изначальную правоту, но я уже видел: перья на черновиках выводили совсем другие крылья и обводы. Бруно задумчиво махал свитком в воздухе, смотрел как папирус разгоняет воздух и хмурился. Фарид тщательно изучал мой самолётик и копировал его по сгибам, делая свой.

Я тем временем осторожно присел на край стола, нашёл пустой с одной стороны лист, придвинул к себе хитрую чернильницу-непроливайку, макнул в неё вычурный серебряный стилус — тут ими пользовались вместо перьев — и начал чертить чертёж. Клякс я наставил преизрядно — писанине Магна учили по остаточному принципу. Однако через пять минут остался вполне доволен результатом: общий вид, размеры, пара разрезов.

— Это… прекрасно… — выдохнул Бруно. Он стоял очень близко. Наверное, уже бы на меня залез, если бы не рука Сперата, которой он придерживал Ректора. — Где вы этому научились?

— Так должно быть понятнее. Сможете сделать?

— Да, конечно!

Я решил задержаться и нарисовать воздушный винт. Не думал, что они возьмутся за работу по моим наброскам сразу. Я опять забыл про магию.

Фарид дохромал до камина и прямо там, с помощью кувшина, из которого один из его помощников лил воду, нарезал заготовки из кожи и дерева. Он ускорял струю воды и сжимал её до игольной тонкости — и вода достаточно легко резала дерево и кожу. Мне случалось видеть, как чем-то похожим кромсали и плоть в бою, но это было слишком манозатратно.

В общем, минут через пять передо мной уже лежал миниатюрный воздушный фонарик. Я сам срезал Когтем верхушку толстой свечи, установил её в держатель, попросил Сперата поджечь фитиль — и держал сделанный из бумаги кубический верх над пламенем. Когда я уже начал думать, что не сработает, рука ощутила едва заметное давление. Я убрал ладонь — и фонарь медленно взлетел.

— Тёплый воздух легче холодного. Если его нагреть, то он потянет вверх, — объяснил я. — Никакой магии.

— Мы видим, сеньор Магн, — ответил за всех Бруно.

— Вам нужно придумать, как заставить это двигаться в нужную сторону, — продолжил я и показал на воздушный винт. — Попробуйте сделать это. Должно быть похоже на крылья ветряной мельницы…

— Ничего не выйдет, — заявил Фарид.

Он ловко подвесил к пролетающему мимо воздушному фонарю деревянную фигурку человека, выуженную из груды барахла рядом. Фонарь стремительно спикировал на стол.

— Что хорошо для малого, то плохо для большого. И наоборот. Чтобы греть воздух достаточно долго, потребуется целый воз дров. А их такой куб не поднимет, — он сделал паузу и добавил: — Но я знаю, как решить эту проблему. Надо сделать усилитель, как в Горшке, но для таланта к огню…

— Ладно, не буду вам мешать, — я встал. — Последний вопрос. Насколько усиливают таланты ваши устройства?

— Не намного. Но они позволяют экономить силы.

— Не намного? — я сел обратно. — Есть ли среди ваших студиозов талантливые к огню?

— Да вот, хотя бы он, — махнул рукой в сторону сдавалы Бруно.

— Какой силы ты можешь призвать огонь?

Тот надменно ухмыльнулся — и сотворил крохотную огненную пчелу.

— В камин! — заорал Фарид. — Направь её в камин, дурак!