Не дразни меня
Шрифт:
Пусть видит. Пусть знает, что сама пришла. Сегодня и завтра и послезавтра, если потребуется.
Меня колотит на прохладном ветру, но шаг за шагом я приближаюсь к джипам. В каком именно находится Литовский, мне не видно. Иду вслепую.
Первый въезжает на территорию, за ним второй. За третьим я бегу, но вижу предупреждающий жест одного из охранников, встречающих хозяина.
– Адам!
– кричу вслед удаляющимся стоп-огням.
– Вас запрещёно пропускать, Ярослава Евгеньевна. Отойдите
Я врастаю ногами в землю и не шевелюсь, пока доступ на территорию вновь не перекрывается.
Сука.
Хрен тебе, Литовский! С места не двинусь!
Взметнувшаяся внутри ярость вмиг согревает и придает сил. Я сажусь в машину и оглушительно хлопаю дверью. За ребрами бушует пламя.
Трус! Какой же ты трус!...
Обхватив руль обеими руками, нервно смеюсь.
Ладно, видимо, действительно, придется здесь ночевать. Привожу сидение в горизонтальное положение, ложусь и поворачиваюсь набок. Под веками алые вспышки. Не усну, конечно, потому что бурлят гнев и обида, но, клянусь, меня отсюда увезут только силой.
За временем не слежу, но по ощущениям, проходит около часа, прежде, чем ворота снова начинают открываться.
Я поднимаю голову и оборачиваюсь. Они откатываются примерно на метр и останавливаются.
Меня окатывает жаркой волной. Сев на сидении, я поднимаю его спинку и напряженно жду. Минута, две, три - ничего не происходит, и тогда я глушу двигатель и выхожу из машины.
Сильно похолодало - почти ночь.
Но бешено колотящееся сердце гоняет по телу горячую кровь и не дает замерзнуть. Сделав несколько шагов, я останавливаюсь напротив входа на территорию.
Двор ярко освещён, но меня никто не встречает. Обняв плечи руками, я скольжу взглядом по пустым дорожкам и вдруг вижу Адама на террасе. Стоя в тени дома, он курит и смотрит на меня.
Укол адреналина пронзает грудь острой болью. Я шумно затягиваюсь воздухом.
Неужели, снизошел?
Немного кружится голова. Качнувшись на месте, я начинаю к нему идти. Не быстро, потому что не позволяют непослушные затекшие ноги, шагаю по мощеной дорожке.
Чем ближе подхожу, тем глубже в меня пробирается холод.
Но вдруг, когда до террасы остается всего двадцать метров, из-за угла дома вылетают два огромных пса. Один притормаживает, глядя на Литовского, а второй несётся на меня ракетой.
Животный ужас мгновенно парализует. Дыхание рвется, а в горле застревает немой вопль. Перед мысленным взором оскал клыков и капающая из пасти слюна.
Зажмуриваюсь, чувствуя, как подгибаются колени.
Глава 53
Адам
Ярослава идет, чеканя шаг, но при этом не
Чем ближе она подходит, тем глубже трещины в моем железобетонном решении порвать с ней раз и навсегда. Барабанящее за грудиной сердце отдает тремором в удерживающие сигарету пальцы.
Лена передала мне её слова, а я отмахнулся. Но скорее, только для видимости. Крючки Чернявки все ещё держат.
Стряхнув пепел, затягиваюсь снова и слышу приближающиеся дыхание и рык моих собак.
Яра их видит, встает как вкопанная и за секунду становится мертвенно бледной. Считав её реакцию, я застываю в ступоре.
Гера, учуяв меня, притормаживает, а кобель несется прямо на Турчанку.
Та зажмуривается и вдруг начинает оседать. У меня от этой картины шерсть на загривке дыбом встает.
Все происходит за секунду.
– Рик, нельзя! Ко мне!...
Пес резко останавливается и, припав на передние лапы, агрессивно скалится.
Я срываюсь с места.
– Ко мне, я сказал! Фу!... Свои!
Прижав уши, он тут же разворачивается на сто восемьдесят градусов и начинает вилять хвостом.
Из будки охраны вылетает Витя. Бежит к нам.
– Блядь!... Убери их!
– Место!...
– командует он, уводя собак к вольерам.
По моей спине течет пот. Колотит как шавку.
– Яра.
Сжавшись в комок, она сидит на коленках и прячет голову руками.
– Яра...
Опускаюсь перед ней на корточки и пытаюсь отвести их в стороны, но они как деревянные.
Что за хрень?! Впервые с таким встречаюсь.
– Ярослава!
– встряхиваю, а потом встаю на ноги и поднимаю её, закоченевшую, с земли.
Несу в дом и в прихожей усаживаю на пуф. Удерживая подбородок, смотрю в лицо и холодею.
Глаза стеклянные, губы синюшные. Вся как неживая.
Меня пробивает на дрожь. Глотку забивает страхом.
– Яра... слышишь?...
– Что случилось, Адам Викторович?
– раздается за спиной взволнованный голос Ивана.
– Скорую вызови... у нее приступ, похоже...
Сидя перед ней, растираю ледяные ладошки и неожиданно вижу в её глазах первую эмоцию - ужас.
Ресницы вздрагивают, а потом Яра отнимает свои руки и начинает пристально их рассматривать. Крутит перед лицом, ощупывает.
– Что?!
– выдавливаю, чуть тряхнув ее плечи.
Трогает свое лицо, смотрит вниз на ноги.
– Что с тобой?
– повторяю вопрос.
– Он меня укусил?
– спрашивает тихо, - Я не понимаю.
– Нет. Не тронул даже.
– Правда?...
– вскидывает взгляд, и меня срубает разрядом электричества.
– Правда, - хриплю еле слышно, потому что дерет горло.