Не открывайте глаза, профессор!
Шрифт:
Впрочем, сие отвратительное действо результата не принесло: я бегло просматривала содержимое многочисленных колбочек и пробирочек под слабеньким лучиком наконец-то милостиво выступившего из-за тучи светила, но спирта не было! Даже серная кислота была, но не спирт.
Выпили весь, что ли, выхухоль небесная… Придётся всё же бежать за подмогой.
Злая донельзя, я подошла к преподавательскому столу и схватила флягу министерского контролёра, сделала глоток, ожидая чай или воду, какой-нибудь тонизирующий морс, на худой конец. И закашлялась так, что слёзы выступили
Ни стыда, ни совести… ни лучины, ни свечки.
Впрочем, совсем уж неучем я не была. Концентрированная серная кислота, порошок перманганата калия — вот вам и самовозгорание спирта. Конечно, без магического воздействия устойчивое и мощное пламя мне не получить… будем надеяться, моих слабых силёнок хватит, чтобы вспыхнуло прилично, но не взорвалось. Я отыскала колбу с толстыми стенками, бахнула туда весь недопитый спирт — Грэт Всемогущий, удача-таки на моей стороне, дедуся мог и не оказаться любителем крепких напитков! Спирт в кислоту или наоборот…? Да какая разница!
Под магическим усилением реакция сработала на совесть — оранжевое пламя бахнуло чуть ли не до потолка, и — вот уж чего я никак не ожидала — бойко вспыхнули занавески.
Да будет свет…
Морфелей смело волной, всех, разом. Несмотря на то, что аудитория наполнилась запахом гари, я вдохнула полной грудью и буквально рухнула на колени перед всё ещё спящим профессором.
— М-м-м… — замычал он и снова обхватил рукой мою лодыжку. — Аманита…
— Я сдала экзамен, профессор, — хмыкнула я, стараясь, чтобы зубы стучали не так уж сильно. — Пора вставать, хватит дрыхнуть.
— Д-давайте зач-чётку! — пробубнил Мортенгейн и даже руку вытянул. — У вас такая прекрасная… зв-звезда. Ваша звезда… моя любимая!
— Распишитесь, — помедлив, сказала я, чувствуя, как сердце уходит куда-то в пятки. Достала лафийскую бумажку Истая, схватила с ближайшего учебного стола перо. Наклонилась, сунула сонно-пьяному профессору перо в руку, изо всех сил приподняла его, чтобы подписывать было удобнее. — Звезда уже стоит, нужна ваша подпись, профессор.
Вот так-то…
А дальше что?
Неожиданно в дверь постучали, настойчиво, тревожно. То ли прошли все временные сроки, то ли мой маленький пожар — кстати, вон уже и карниз занялся огнём — кто-то заметил с улицы.
Не хочется мне ни с кем объясняться, а единственному бодрствующему человеку волей-неволей придётся это делать. Объясняться, а потом и оправдываться… Ну уж нет.
Я вырвала ногу из цепких пальцев Мортенгейна, подскочила к своему столу, швырнула книжечку со шпаргалками в ближайшую мусорную корзину и опустила голову на конспекты. С закрытыми глазами и безумствующей сердечной мышцей слушала, как кто-то буквально ворвался в комнату, раздались чьи-то голоса, крики, зажегся, наконец, свет, нас стали тормошить, предлагать помощь, воздействовать целительской магией, брызгать водой… Изображая точно такую же спящую и одурманенную, как и все
Если бы не Аглана, вернувшаяся одновременно со мной из библиотеки, я бы спала со светом…
Боги тёмного горизонта, после таких встреч немудрено заработать бессонницу!
На следующий день меня вызвали в алтарат, и миловидная пухленькая помощница ректора, хлопая ресницами, сообщила, что мой письменный ответ, оставшийся на столе, был проверен и удовлетворил всех членов комиссии, так что аттестация пройдена мной, буквально на уровне золотой звезды. В честь этого знаменательного события мне, как и другим адептам, продемонстрировавшим глубокие знания, вручается Золотой пригласительный билет на поощрительный Бал Падающих Звёзд.
Слегка подивившись несколько противоречащему названию мероприятия, билет я взяла. Глянула на дату грядущего праздника — и закусила губу. Через два дня.
Через два дня как раз будет полнолуние, знаменующее конец лунного цикла, прошедшего с ночи Болотника, после чего мы с Мортенгейном будем свободны друг от друга.
Вопреки ожиданию, никакой радости это осознание мне не доставило. Более того, я твёрдо знала, что сегодня же вечером найду профессора, где бы он ни оказался. Чтобы узнать, как он себя чувствует.
Чтобы попрощаться.
Чтобы провести эту ночь с ним вместе.
Глава 18
— Доброй ночи, профессор.
Я прислонилась к двери, наблюдая, как Вартайт Мортенгейн медленно встаёт с преподавательского стола, на котором почти сидел, делает шаг ко мне — и останавливается, безуспешно втягивая ноздрями воздух.
Засиделся от сегодня за работой… Меня ждал?
Мне и хотелось в это верить, и одновременно я понимала, насколько это маловероятно.
— Итак, ты продолжаешь издеваться, Аманита.
— Что вы имеете в виду?
Он раздражённо дёрнул плечами.
— Сама всё понимаешь.
— Да не особо.
Мы стояли друг напротив друга, я смотрела на него, а он… просто стоял. Красивый, раздражённый, настоящий щёголь-аристократ. Дуплиш.
Я ему не ровня.
— Ты была там? Или мне всё приснилось?
— Где? — округлила я глаза. Мортенгейн махнул рукой.
— Неважно.
— Не хотите — не говорите. Но мне приятно, что я вам снюсь, — хмыкнула я. — Хоть вы и называете это издевательством.
— Где ты добыла нейтрализатор? Подозреваю, из-за него морфели тебя и не тронули, моя милая лгунишка. Они, в сущности, очень примитивные существа. Ориентируются на запах, других чувств у них нет.
— О чём это вы?
— Где ты взяла нейтрализатор?
— Купила в лавке на углу. Там, где продаются леденцовые индюшки и прочая чепуха.
— Не смешно.
— Нет никакого нейтрализатора, вам показалось. Просто хорошенько помылась.
Мортенгейн рыкнул, но тут же успокоился, хотя спокойствие это было явно наносным.