Не все были убийцами
Шрифт:
В кабинет вошла фрау Радни и протянула мне сверток с бутербродами. “Меня зовут Зигрид, моего мужа - Гюнтер. Мы оба знаем тебя с пеленок. Поэтому говори нам “ты”.
Она налила из термоса чашку горячего куриного бульона. Я медлил в нерешительности. “Давай ешь, набирайся сил!” - подбодрила меня Зигрид. У нее были очень светлые волосы, заплетенные в две толстые косы. Таких густых волос я еще никогда не видел.
Потом она ушла. Я неспеша выпил горячий бульон, и Гюнтер Радни приступил к моему обучению.
“Ты немного
“Да уж, за викинга меня никто не примет”.
Радни поднялся. “Именно такое выражение лица - уверенное и немного дерзкое - должно быть у тебя при работе с клиентами”. Он поставил на стол мою пустую чашку, взял меня под руку, и мы отправились в бараки, где содержался молодняк. Пол бараков покрывало множество желтых комочков - крошечных цыплят.
“Как же я вообще смогу ходить здесь?”
“Не бойся - они уступят тебе дорогу”.
Он уже на практике показал мне приемы, о которых рассказывал в своем кабинете, и оставил меня одного, не забыв напомнить о том, что сегодня нужно убрать помещение.
“С этим мне никогда не справиться”, - подумал я и осторожно открыл маленькую деревянную дверь загона. Цыплята устремились назад. Я быстро закрыл дверь загона и проверил, не убежал ли какой-нибудь цыпленок. Потом я осторожно стал пробираться сквозь кучу копошащихся и пищащих желтых комочков. Несколько цыплят даже умудрились взобраться на мои ботинки.
Я до половины вытянул из загона задвижку и загнал цыплят в заднюю половину. Двух совсем маленьких мне загнать не удалось. Я поймал этих цыплят - они были очень теплые на ощупь, их сердечки учащенно бились, - и бережно опустил в общую кучу. Потом я задвинул обратно задвижку и принялся чистить загон. Это была адская работа! Боль в мышцах еще долго давала о себе знать.
Через пару недель я уже мог различать породы кур и безошибочно называть их. Гюнтер хорошо натаскал меня, а после того, как я повозился немного с утками и гусями, совсем освободил меня от ухода за цыплятами.
Первый “золотой фазан”, которого я обслуживал, сразу спросил: “Ты хорошо различаешь здешних кур?”
“Ясное дело!” - ответил я.
“Можешь выйти со мной?”
“Да, конечно”.
“Скажи - это куры-несушки?”
Он показал на кур, бегающих по участку.
“Это курогуси”, - сказал я.
“Куры или гуси?”
“Оба”, - ответил я. Краешком глаза я заметил появившегося позади меня Гюнтера. И осмелел. В моем голосе послышались нахальные интонации. “Если на несколько дней оставить кур и гусей одних, случается неприятность, и в результате получаются курогуси”.
Гюнтер подошел поближе. Мне показалось, что наша беседа очень заинтересовала его.
“Такого не может быть”, - засомневался “золотой фазан”.
“Почему же, вполне может. Это как смешение рас. Но, слава Богу, они не евреи и не цыгане”.
“Золотой фазан” сначала посмотрел на Гюнтера, потом снова на
“Ну почему же. Правда, он несколько сгущает краски, но в основном верно”.
После этой беседы Гюнтер снова отвел меня к цыплятам. “Мы же договорились, что ты не будешь упоминать ни о своем происхождении, ни о своем прошлом”, - упрекнул он меня.
“Но ведь я не сказал об этом ни слова”.
“Перестань вообще говорить о евреях. Ты можешь наткнуться на какого-нибудь дурака, который начнет тебя расспрашивать”.
“Но я же продал ему кучу цыплят. И все - будущие несушки”.
“Они приходят, чтобы покупать. И покупают много, на всю катушку. Нынче ведь не клиент король, а продавец. Поддерживай в бараке чистоту. Можешь немного пошутить с клиентами. И все будет нормально”.
Мне доставляло удовольствие разговаривать с этими людьми и притворяться, что я такой же, как они. Иногда мне снились кошмары: я проговорился, и шеренга “золотых фазанов” целится в меня из пистолетов. Но утром я начисто забывал об этих видениях, а работа нравилась мне все больше.
Я часто получал подарки. Однажды клиент даже подарил мне наручные часы, которые я с гордостью носил, пока их не украли.
На столе в кабинете Гюнтера лежали книги с рекомендациями по уходу за домашней птицей. Эти книги мне разрешалось брать домой. Теперь я знал, что существует 260 пород кур: большеногие куры, куры-производители, куры-гокко, фазанообразные куры, к которым относились и наши домашние куры. Узнал я и о том, что у кур водятся блохи, которые чаще всего сидят в перьях на крыльях.
Гюнтера просто трясло, когда я рассказывал клиентам о куриных блохах. После моих рассказов они начинали рыться в перьях купленной курицы, выискивая блох. Я помогал им в этих поисках, в результате чего клиенты приходили к выводу, что на нашей птицеферме за курами прекрасно ухаживают. У моих постоянных клиентов выискивание блох вошло в привычку. Иногда, когда Хотце заезжал за мной или был в гостях у Гюнтера, тот исподтишка демонстрировал Карлу наши занятия.
Некоторые клиенты вытаскивали из карманов маленькие гребенки, чтобы поискать блох с их помощью. Это произвело большое впечатление на других покупателей, и Гюнтер уже подумывал - хорошо бы делать маленькие гребенки и продавать их клиентам.
Однажды один из постоянных покупателей, кажется, обергруппенфюрер, попросил меня помочь ему доставить покупки к нему домой. Я сел в его “мерседес” и вместе с ним доехал до Эркнера. Его жена настойчиво приглашала меня остаться у них обедать. Я остался и мог внимательно рассмотреть это “львиное логово”.
Большой дом обергруппенфюрера никем не охранялся. Столовая и примыкающие к ней комнаты были тесно заставлены дорогой старинной, но совершенно разномастной мебелью. Мне вспомнилась столовая Карла Хотце.