Не все мухи попадают в Ад

Сыров Владимир

Остался… просто ребенок. С пустыми, распахнутыми от страха глазами. Он не помнил, кто он.

…Я… не помнил, где я. Не помнил ничего. Ни матери, ни дома, ни себя. В моей голове тишина.

Я просто стоял. Маленький, потерянный в огромном, непонятном мире. И дрожал. От холода. От страха.

Глава 14

"Твою ж мать! Что это было?! П-почему я тут лежу... что здесь произошло?" — воскликнул Кирилл, больше про себя, чем вслух. Ощущая лишь детское непонимание и отрешенность, он осматривал плац. Всего мгновение назад, как ему казалось, он

был здесь с одноклассниками, тренировался, строил мелкие планы о том, как напакостить или нашкодить очередному младшекласснику, завоевывая авторитет среди других ребят. Но сейчас перед ним было не привычное поле для занятий, а пространство, усеянное едва шевелящимися телами.

Дети вокруг уже потихоньку приходили в себя: кто-то начинал шевелиться, неуверенно оглядываться по сторонам. Кто-то тут же впадал в панику, кто-то отрешенно уставился в пол, а кто-то ещё оставался без сознания.

Кирилл снова осмотрел всё вокруг, теперь уже более цепким взглядом, выискивая детали и пытаясь осознать происходящее. Ему необходимо было понять, что случилось и почему здесь нет... ну, хотя бы взрослых.

Сам он пока не спешил вставать: повезло, что не придавил никого сам, и его тоже не задело. Из своего положения лёжа он медленно перевел взгляд со стены бункера на толпу сгрудившихся детей.

И наконец, Кирилл повернул голову, устремляя взгляд вглубь плаца...

– БУЭ, ГЛ... – Увиденное вызвало почти физическую реакцию. При виде десятков раскуроченных, окровавленных взрослых тел, разбросанных по всей площади плаца, он едва сдержал рвотные позывы.

Многие тела были укутаны в глубокие балахоны или капюшоны, скрывавшие лица и руки. На одежде виднелись темные, запекшиеся пятна крови. Рядом лежали и тела сопровождающих – множество тел сотрудников полигона. Всех "наших", без исключения, объединяла одна жуткая деталь, которую Кирилл заметил сразу: единственная рана на груди, прямо около сердца. Это выглядело как след от глубокого, пронизывающего удара острым предметом. Кирилл видел такое у себя на пятках, когда не везло наступить на старый гвоздь на какой-нибудь забытой стройке, но здесь ранение гораздо больше.

Шок и ужас от этой картины были почти невыносимы, но сквозь них пробивалось и что-то другое. Исчезновение взрослых, тех, кто всегда был главным и устанавливал правила, создало не просто пустоту, а жуткий вакуум. И в Кирилле, привыкшем в своем маленьком мире добиваться признания и места под солнцем, пусть и не лучшими способами, это породило странную смесь страха и острого желания понять, что же произошло. Потребность действовать, осмотреться – она нарастала, вытесняя оцепенение.

Взрослых не было. Значит, самыми старшими здесь теперь были они – дети его возраста, он и еще десяток других. Но быстрый взгляд показал: никто из них не спешил подняться или начать действовать. Они лежали так же оцепеневшие или испуганные. Даже этот Пылаев... он тоже оставался недвижим.

Среди нарастающего ужаса и хаоса, в сознании Кирилла внезапно и четко оформилась мысль: если нет взрослых, кто-то должен взять себя в руки и позаботиться о мелких. Недавний задира, стремившийся лишь утвердиться за чужой счет, теперь, столкнувшись с истинным кошмаром и полным вакуумом власти, почувствовал импульс иного рода. Возможно, это была извращенная форма его прежнего стремления быть значимым, или просто

инстинкт самосохранения, подсказывающий, что выживать проще в организованной группе. Мотивация была сложна, но решение стало непреложным.

Он резко поднялся. Но быстрое движение отозвалось в голове оглушающей слабостью. Мир перед глазами на мгновение затянуло рябью, появились темные плывущие точки, и голова закружилась так сильно, что пришлось замереть, цепляясь взглядом за землю.

Постояв так пару секунд, он мысленно упрекнул себя за неосторожность, вдохнул и медленно выдохнул. Головокружение отступило, и теперь, стоя, он смог охватить взглядом гораздо большее пространство, пытаясь осмыслить увиденное и понять, что делать дальше. Он не был ни стратегом, ни спортсменом, ни знатоком поведения в чрезвычайных ситуациях. Но кое-какие знания все же имелись. Возможно, они отложились из рассказов отца, который был офицером, а возможно – из обязательных школьных уроков.

На тех занятиях, которые многие считали просто странной физкультурой, их учили техникам «регулирования тела» и «ментальной стабилизации ядра». Тогда это казалось скучным и непонятным, но теперь Кирилл осознал истинный смысл: это были практики по сохранению самообладания и контроля над своим телом и разумом в стрессовых ситуациях. Их цель – не дать панике парализовать волю, не допустить «дестабилизации дара».

Применив техники «регулирования тела», о которых, Кирилл сделал несколько медленных, глубоких вдохов и выдохов, стараясь собрать мысли в единое целое. Ощущение устойчивости вернулось, и теперь можно было действовать.

Первым делом нужно было проверить детей. Территорию осматривать сейчас было менее важно. Тот факт, что они оказались живы и лежали здесь довольно долго – уже близились сумерки – наводил на мысль: конечной целью нападения, возможно, были не дети. Или же их спасли сотрудники, заплатив за это своими жизнями. Как, наверное, и отец когда-то... Эта горькая мысль промелькнула где-то на периферии сознания.

Кирилл быстро подбежал к ближайшей группе едва шевелящихся детей, тех, кто ещё не полностью очнулся от шока или удара. Он наклонился, стараясь привлечь их внимание к себе, отвлечь от ужасающей картины вокруг.

— Эй, мелкотня! Живы?! Смотрите на меня, эй! — Он приблизился к одному парнишке, на вид лет девяти. Мальчик лежал почти в слезах, испуганно бегая глазами по сторонам. Кирилл встряхнул его слегка за плечо: — Але, пацан! Ты мужик или нет?! Чего ноешь, всё нормально! Двигаться можешь?

— Д... да. А что произошло?.. — Мальчик говорил дрожащим голосом, но Кирилл не дал ему договорить.

— Не сейчас. Вставай! — Не дожидаясь реакции парнишки, Кирилл резко подхватил его под плечи и поставил на ноги. — Ну, вроде держишься. Слушай сюда. Помоги остальных поднять. Начни с тех, кто побольше. Если тормозят, бей по щекам, чтобы быстрее очухались. Давай, ты работаешь здесь — он указал на ближайшую кучку детей, — а я иду дальше, к старшим.

Пытаясь успокоить пацана, он добавил: — Не ссы, тут пока ничего не угрожает. Не на что тут смотреть.

Эти последние слова оказались роковой ошибкой. Словно получив разрешение, парнишка тут же лихорадочно огляделся по сторонам. Увидев разбросанные по плацу тела взрослых, этих некогда сильных мужчин, теперь лежащих бездыханными, у него мгновенно задрожали руки, а на глазах выступили слезы. Паника вернулась с новой силой.

Кирилл взорвался. Видеть, как пацан снова погружается в ужас, было невыносимо.