Не все мухи попадают в Ад
Шрифт:
— Да еп твою ж мамашу! КАК ЗОВУТ ТЕБЯ?! — С этими словами он отвесил мальчику звонкую оплеуху по левой щеке.
Парнишка замер в ступоре, его взгляд медленно перевелся на Кирилла.
— Ч... что? — прошептал он, совершенно сбитый с толку.
— Как тебя зовут?! — повторил Кирилл, нетерпеливо, и ударил по правой щеке.
Этот второй удар словно пробил ментальный барьер. Глаза мальчишки прояснились.
— Эй! — окликнул он себя, или мир вокруг, или Кирилла, словно вынырнув из кошмара. Его голос стал тверже. — Артем. Я понял тебя, будить других. С нами все в порядке. Спасибо. — Последнее
— Вот и отлично, — Кирилл кивнул, принимая его ответ. — Если что — кричи. Мы тут пока одни, так что давай вести себя по-взрослому. Не до соплей, ёк-макарёк.
«Отлично, — подумал Кирилл. — Если со всеми будет так же просто...»
С этой мыслью он побежал к следующей кучке детей, уже на ходу отмечая странности происходящего. Логика упрямо спорила с реальностью. Если дети просто потеряли сознание, их не должно было быть здесь, на этом пятачке. Его собственная группа, например, занималась совсем в другом конце плаца, далеко от бункера. Люди, внезапно теряющие сознание, падают беспорядочно, натыкаясь друг на друга, сбиваясь в кучу. Но эти лежали аккуратно, обособленно. Казалось, их сюда перенесли.
Но кто мог это сделать? Скорее всего, кто-то, кто желал им добра — какой-то "друг". Враг не стал бы тратить время и силы на такую бессмысленную с их точки зрения задачу, как аккуратное перемещение беспомощных детей. Если, конечно, это не было похищение с какой-то целью, где сохранность "груза" имела значение... Например, выкуп?
Мысли, одна безумнее другой, роились в голове как мухи, но не парализовывали. Пока разум пытался найти объяснение, руки и голос действовали автоматически. За это время Кирилл сумел разбудить и привести в чувство ещё семерых детей. Он инстинктивно начинал со старших ребят — тех, что были покрепче и могли быстрее прийти в себя и начать действовать.
Кирилл обвел взглядом подступивших к нему двоих ребят, которых разбудил первыми, по виду лет двенадцати, и указал на них пальцем:
— Так, слушайте. Мы втроем... — он сделал небольшую паузу, словно обдумывая формулировку, — пойдем осмотримся. На всякий случай. А вы, — он перевел взгляд на остальных детей, которые постепенно приходили в себя, — займитесь остальными. Приведите всех в чувство.
Они отделились от основной группы и двинулись вглубь плаца. Проходя мимо одного из лежавших сотрудников, Кирилл инстинктивно наклонился. Быстро обшарив его карманы, он нащупал то, что могло пригодиться: кобуру. В ней лежал пистолет-импульсник. "На всякий случай," — промелькнуло в голове.
Один из двух парней, его импровизированный спутник, с сомнением спросил:
— Ты пользоваться-то умеешь?
Кирилл, не замедляя шага, ответил:
— Конечно. Батя служил, учил меня. Идем.
Они двинулись дальше, осторожно лавируя между телами. Убедиться в том, что это точно погибшие, было страшно легко. Неестественная бледность лиц, окоченевшие конечности, и никаких признаков пульса или сердцебиения – что там обычно прощупывают на кисти? – ничего не чувствовалось. Смерть была абсолютной и неоспоримой.
— Это просто жесть...
Кирилл мрачно ответил, уже думая на несколько шагов вперед:
— Давайте исходить из того, что все плохо. – Он быстро прикидывал дальнейшие шаги. – Надо будет потом обшарить каждый труп... ну, типа, "залутать" их, поискать оружие, может, карты доступа, чтобы попасть в бункер или казармы...
Они наконец дошли до центральной части плаца. Их взгляд сразу же уперся в два объекта, которые явно отличались от хаотично разбросанных тел своей значимостью.
— Господи... Это же... — выдохнул один из спутников Кирилла.
— Миллер! — одновременно вырвалось у всех троих.
— И Клименко! — закончил другой парень, потрясенно.
Недалеко от центра плаца, там, где взгляд Кирилла и его спутников заметил два тела, возвышалась огромная, иссиня-белая глыба льда. Прислонившись к ней, почти сползая, сидел их недавний куратор — Рен Клименко. Вид его был ужасающим. Тело покрывали множество рваных ран и глубоких царапин. Остатки одежды едва прикрывали окровавленную, изможденную плоть. Лицо, неестественно бледное и страдальческое, было лишено пары зубов, а губы запеклись и потрескались. Казалось, из него выжали все силы, оставив лишь тень прежнего человека.
А вот Миллер... Картина была не менее кошмарной, но совершенно иной. Его тело было распято на той же ледяной глыбе, будто кто-то пригвоздил его, словно коллекционер пришпиливает насекомое в альбом. В его остекленевших глазах застыло непередаваемое отчаяние — последнее, что он испытал.
Кто, или что могло сотворить такое?
Но еще более странным и пугающим было другое. Вокруг полуживого Клименко, словно незримые стражи, ходили тени. Они были не плоскими, а выпуклыми, имеющими отчетливую форму и объем. Двигались бесшумно, будто отслеживая любое, даже малейшее, враждебное движение. А две тени и вовсе держали наготове свои клинки, нацеленные на тело Миллера, словно опасаясь, что он вдруг сможет очнуться.
— Еп твою мать... — почти синхронно выдохнули оба парня рядом с Кириллом. — Рен! Господи, вы как?! Вы живы?! — Несмотря на зловещий патруль теней, они рванулись ближе к куратору.
Тени, к всеобщему изумлению, даже не шелохнулись в сторону детей.
— Так, так, так... Пульс есть! — возбужденно сказал один, проверяя запястье Клименко. — Что еще проверяют?!
— Посвети ему в глаза! — крикнул другой, пытаясь вспомнить основы первой помощи.
— Да чем?! — растерялся первый.
— Телефон возьми, дубина! — выпалил Кирилл, уже склоняясь над Клименко.
— Точно! Ща! — Парень полез в карман.
— Дак можно было же уже давно позвонить кому-нибудь?! Почему только сейчас сообразили?! — вырвалось у Кирилла в раздражении от глупой задержки.
— А связи-то нет, емае! — отозвался парень, подсвечивая Клименко в глаза. — Я свечу! Глаз... ну, зрачок уменьшился. Вроде живой! — В его голосе послышалось огромное облегчение.
— А раны? Он от них не умрет? — с тревогой спросил один из парней, осматривая Клименко.