Небо в огне
Шрифт:
– Хвала богам, кажется, всё спокойно, - прошептал изыскатель, оглядываясь по сторонам. Выгоревшие пастбища так и чернели вдалеке печальными проплешинами, но никуда больше огонь не дотянулся, и в глазах жителей не было страха.
– Хвала богам, - кивнул Хифинхелф. – При делах тут Джаскар или нет, но, кажется, он взялся за ум. Если твой город перейдёт в его руки, то не в виде окровавленного пепелища. Только вот одно…
Прикрыв ладонью безвекие глаза, ящер посмотрел на солнце. В небе, раскалённом добела, оно как будто и не светилось – сам небосклон сиял серебром, золотом и охрой. Широкий алый венец
– Почтенный жрец! – Гвайнаиси свесилась с крыши, роняя на ладонь Алсеку пару связанных вместе нитей. – Послание из дома солнца!
– А! Так вас уже отпустили по домам? – слегка удивился изыскатель. Хифинхелф недовольно зашипел, увидев узелки, но Алсек лишь усмехнулся. Послание было простым, но радостным – завтра на рассвете жреца ждали в Храме Солнца, а ещё через день – в Медной Четверти. Дни Аймурайчи близились, и Алсек радовался им заранее.
Аманкайя ещё не вернулась – для переписчиков у наместника было сейчас много работы, и всех, кто умел красиво выводить знаки, созвали в его дом. Даже почтенный Ксарна снова – хоть и ненадолго – вернулся в зал переписчиков. А скоро должны были опустеть все жилища Эхекатлана – тогда только немногие стражники останутся присматривать за городом, все остальные переселятся в застенье…
– Хифинхелф, останешься на праздник? – Алсек смотрел на ящера с надеждой. – Оставайся! На Аймурайчи никого в жертву не приносят. Никто тебя не напугает.
– Хшш, - иприлор на пару мгновений высунул язык. – У насс, Алссек, довольно ссвоих грядок для копания. Ссо дня на день прилетит писсьмо от папашши…
– Почтенный Даакех щедро платит тем, кто помогает на Аймурайчи, - продолжил изыскатель, заглядывая иприлору в глаза. – Привезёшь домой мешок зерна…
Куман, устроившийся в углу двора рядом с охапкой сена, поднял голову и смерил жреца холодным немигающим взглядом. Возможно, ящеры не понимали человеческую речь, но слово «мешок» этому существу было хорошо знакомо.
– Кушши не обрадуетсся, - качнул головой Хифинхелф.
Мимо квартала, едва не сорвав завесу, протопали двое анкехьо. Им было тесно в переулке, они цеплялись шипами за стены, а между их панцирями, мешая им разойтись, громоздились на помосте тростниковые кули. Ещё один вьюк тянул сопровождающий ящеров стражник – и их погонщик косился на него, как будто прикидывал, можно ли повесить на это могучее существо ещё мешок или два. Алсек проводил их взглядом, вернул на место завесу и негромко хихикнул.
– Ссколько вссего вы тут сскоро выкопаете и нассобираете… - протянул иприлор, помешивая в горшке мясное варево. В основном сосуд наполнен был разваренными и размятыми листьями Нушти, в которые накидали подвяленных обрезков и жгучих трав. Земляные клубни давно закончились, и закапывать в угли было нечего; ягоды Сафлы и Тулаци пока срывать запрещалось, а прошлогодние запасы исчерпались даже у самых скупых навменийцев.
– Думаю, со стороны Чакоти до конца месяца никто не придёт, - сказал, понизив голос, Алсек. – У Джаскара свои поля. А хотел бы я взглянуть, как Скарсы собирают урожай на хальпах Чакоти…
– Ничего не получитсся, - ухмыльнулся Хифинхелф. – Ссовссем ничего. То ессть – ессли в Джасскаре не воплотилсся ссам Вайнег, лучшше ему не приказывать
Пёстрая отия мелькнула над крышами и прилепилась к стене, широко раскинув когтистые лапки. К её брюху был привязан туго свёрнутый обрезок папируса. Хифинхелф осторожно прикоснулся языком к свитку и громко зашипел – на папирусе запеклась соляная корка.
– Что пишет почтенный Феленхелф? – спросил Алсек, одним глазом заглядывая в свиток. Лапа иприлора дрогнула, и он скомкал листок.
– Алссек, проссти, но это очень ссрочно, - он поднялся, разминая затёкшие лапы, и едва не опрокинул горшок с недоваренной едой. – Три пожара на кузнечном яруссе. Сстарейшшины проссят помощи.
Алсек растерянно замигал. «В Мекьо? Три пожара? Но как… и какое отродье Джилана?!»
– Хиф, постой! – он в один прыжок добрался до верхней площадки и свесился из окна. – Седлай Куши, вещи я тебе спущу. Это поджигатели? Кто-нибудь видел их?
– Одного вроде ссхватили, - Хифинхелф быстро перечитал послание. – Но там шшто-то сстранное, Алссек. Буду разбиратьсся на мессте. Держиссь тут, не нанимайсся в убийцы, шшто бы тебе ни плели. Хвала Воину-Коту!
– Он тебя не оставит, - прошептал изыскатель, из распахнутого окна глядя в переулок. Куман замешкался на углу, наткнувшись на затор из двух бронированных ящеров, метнулся к соседнему проезду и скрылся из виду. Алсек остался стоять у окна. Ему было не по себе.
«Мекьо же не во владениях Кеснеков,» - думал он, рассеянно перебирая пёстрые нити. «Джаскар же не мог… А, все боги всех миров! Что, если он… ведь было так когда-то… когда строились те могильники! Была армия Малько Ханан Кеснека, были завоевания от моря до моря! И что, если Джаскар… Нет, надо предупредить всех. Надо отправить письма. В Икатлан, в Отикку, на гигантское дерево… Око Згена! Ну где же Нецис, отчего он не ответил нам?!»
Рокот барабанов, похожий на отдалённый гром, волнами накатывался с запада и с востока, и сама земля, казалось, трепетала. Из зарослей Сафлы Алсек, весь обмотанный тряпьём – даже праздничную накидку пришлось надевать поверх защитных повязок – едва различал пёстрые полотнища на боках куманов, медленно и величаво бредущих вдоль полей. Два ряда по шесть ящеров, бок о бок, со знаменосцами, в бубенцах и звенящей чешуе, они шли от западных ворот Эхекатлана. Пройти им осталось немного – Алсек стоял на одной из крайних хальп, отсюда до границы было шагов двадцать, не больше. И всё же он не видел барабанщика и знаменосца, ожидающих на краю засеянных земель, - тёмно-зелёная стена ботвы поднялась на девять локтей и скрыла за собой даже их яркие плащи.
Куманы остановились, и храмовая дева в синем плаще поднялась в седле во весь рост и вскинула над головой блистающую золотую чашу. Держать священный сосуд было нелегко – Алсек украдкой попробовал как-то поднять «чашу богов», а ведь сейчас она была наполнена почти до краёв!
– Чарек, хранитель тверди, хранитель корней, что заставил семена прорасти! – крепкий ицин выплеснулся из чаши, окропив высокие гряды. – Великий Змей Небесных Вод, напитавший соком все плоды и листья! Хвала вам, хвала вашей щедрости! Пусть же ваши дары будут собраны в срок и не истлеют впустую! Хвала Чареку и Великому Змею!