Небо в огне
Шрифт:
– Вот огонь, что сильнее любого огня, - нараспев проговорил Сахик, и Шафкат опустил голову, стискивая зубы и морщась. – Вот испепеляющее пламя, вот солнце, восходящее в крови! Ты, отмеченный Кровавым Солнцем, назовёшь ли его по имени? Кому ты служишь?
– Тзанголу, - еле слышно выдавил из себя Шафкат и зажмурился. Сахик отпустил его, положил руку ему на спину, заставил наклониться к очагу.
– Зажги огонь, - приказал он.
Шафкат положил трясущиеся руки на поленья, неловким движением смахнув растопку, и Алсек вздрогнул
– Этой силы тебе хватит, воин Сапа Кеснека, - кивнул Сахик. – Привыкай к ней. Завтра утром я буду в городе. Если боль не утихнет, приходи.
– Х-хорошо, - пробормотал Шафкат, потирая запястья. Алсек долгим недобрым взглядом проводил Сахика до ворот, метнулся к другому краю крыши – и увидел пустые переулки. Гость растворился в воздухе.
Алсек успел спуститься в комнату раньше, чем туда поднялся измученный Шафкат. Чародей ввалился в дверь, едва не сорвав плетёную завесу, рухнул на постель и застонал, побелевшими пальцами вцепившись в запястья. Изыскатель отодвинул полог, с горшком воды в руках наклонился над магом.
– Почтенный Шафкат, тебе нехорошо?
– Э-эш-ш… - маг прижал руки к груди. Алсек видел, что по коже поверх вен протянулись багряные полосы. Очень осторожно он прикоснулся к красноте. Шафкат отдёрнул руки, жёлтое пламя плеснулось в его глазах, пальцы разжались и снова скрючились, будто он хотел вцепиться Алсеку в горло.
– Опусти в воду! – изыскатель протянул ему горшок. – Принести зелёного масла?
Шафкат заглянул ему в глаза, мигнул, плеснул воды на запястья и облегчённо вздохнул.
– Масла? Нет, это излишне, - его голос почти выровнялся. – Спасибо, Алсек. Я был неосторожен. Ярра…
Он криво усмехнулся.
– Ярра всегда меня в этом упрекала. Йиннэн… они очень честные.
Он ещё раз намочил руки и кивнул на изорванный клок папируса на полу.
– Прошу, дай мне этот лист.
– Держи, - Алсек подобрал обрывки. На них ещё можно было различить знаки Шулани, кажется, упоминались какие-то имена… и слово «казнь».
– У тебя беда, почтенный Шафкат? – осторожно спросил он. Чародей судорожно вздохнул.
– Письмо из Хекоу… Это Кетмон, ему удалось бежать, остальных убили. Монкут, Токта… Их приговорили к сожжению, как изменников. Они из Гильдии… Там больше нет никого, в Хекоу, в Джэйкето… Кетмон бежал. Он был жив… может, жив и теперь. Их сожгли, Алсек. Сожгли…
«Людей Гильдии?!» - Алсеку было что сказать, но он успел прикусить язык. «Должно быть, они пытались защитить кошек… Вот такой у нас теперь Сапа Кеснек, храни меня Аойген! Добрый и справедливый властитель…»
– Видимо, они нарушили законы Сапа Кеснека, - склонил он голову. – Джаскар не стал бы казнить их ни за что.
Глаза Шафката полыхнули свирепым пламенем, и Алсек думал, что теперь маг
– Мы всегда соблюдаем законы городов, в которые приходим, - еле слышно сказал он. – Их оговорили. Если бы знать, кто…
Алсек нахмурился.
– Великому властителю виднее, кто чего заслуживает, - он наклонился, чтобы заглянуть Шафкату в глаза. – Ты сказал уже почтенному Сахику, где скрывается беглый преступник Кетмон? Если он ушёл от правосудия, его надлежит схватить и отдать страже. Ты ведь сделал это уже?
Чародей стиснул зубы, судорожно схватился за покрасневшее предплечье.
– Кетмон – не преступник.
– Тогда ему нечего бояться, - криво усмехнулся жрец. – И он может вернуться под руку Сапа Кеснека. Где он прячется?
– Алс-сек, - процедил Шафкат, уставившись в пол. – При всём почтении – это не твоя забота.
Он замолчал и прижал руки к груди. Повисла тишина, и очень долго ничто не нарушало её.
Аманкайя вернулась перед закатом и растянулась на ложе, зажмурив усталые глаза. Алсек, не задавая лишних вопросов, приготовил примочки и долго сидел рядом.
– Ты видела Глорна? – тихо спросил он, когда колдунья открыла глаза. – Мне бы поговорить с ним…
– Его второй день нет, - покачала головой Аманкайя. – В коридор поставили Хогана. Он говорит, что Глорн приболел.
– Око Згена! Вот это плохо, - поцокал языком Алсек. – И где он? Лежит в доме стражи?
– Ты же знаешь Хогана, - пожала плечами колдунья. – Из него слова не вытянешь. Может, мне навестить Глорна? Ты ведь с Кегаром снова в ссоре…
– Да не ссорился я с ним, - поморщился изыскатель. – А ты не тревожься, Аманкайя. В дом стражи меня пустят.
При последних отблесках заката он поднялся на крышу и долго стоял там, глядя на звёзды и принюхиваясь к ветру. На небе, светлом от множества лун, не было ни облачка, и гроза не ворочалась за горизонтом, и ни одна молния не сверкнула на краю неба.
«А ведь черпалки до воды уже не достают,» - хмуро подумал он, опускаясь на жёсткие циновки. «На поля льют ил, а скоро и он затвердеет. В верховьях нет дождей, похоже, что и подземные озёра пересыхают. Интересно, где сейчас Великий Змей Небесных Вод, и отчего он забыл о нас…»
Алсек нащупал в складках пояса несколько тонких шипов Ицны – обычно этими иглами штопали одежду, но сейчас был другой случай.
– С Кеттом, Великим Змеем Небесных Вод, я хотел бы говорить, - прошептал он, вонзая иглу в палец. Капля крови упала вниз, на мостовую.
– Ты, повелитель рек на земле и в небесах, спрятал от нас дожди. Скажи, где они…
Он просыпался трижды в эту ночь – то болел палец, то огнём наливались запястья. Уже перед рассветом он в последний раз сомкнул глаза и увидел красные скалы в потёках расплавленного стекла, разбросанные белесые и желтоватые глыбы и гиену, волокущую в зубах чешуйчатую жёлтую руку.