Небо в огне
Шрифт:
– Это и куману понятно, - отмахнулся Глорн. Он хотел спросить ещё о чём-то, но сам себя одёрнул и поднялся на ноги.
– Прощай, Алсек Сонкойок. Может, увидимся в чертогах огня, если меня туда возьмут.
– Тебя – возьмут, - заверил жрец. – Таких доблестных воинов ещё поискать. Мирных дней вам всем, Глорн.
– Боги разберутся, - вздохнул стражник и опустил за собой завесу.
Алсек повернулся к Хифинхелфу.
– Одной бедой меньше, - усмехнулся он. – Хоть сквозь Кештен пройдём без хлопот. А дальше – дорога широкая, можно до самого Чакоти в города не заходить. Хиф, что ты хмуришься?
–
Изыскатель изумлённо мигнул.
– Хиф, ты чего?! Это же Глорн, он наш друг, и он нам очень помог. Надо будет поговорить с почтенным Майгвой – до Нерси’ата сейчас не добраться, но, может, в запасах Явар Эйны сохранилось немного полезных зелий. Я обещал Глорну новый хвост…
– Хэссс! Алссек, тебе ссовссем нечем занятьсся? – махнул хвостом иприлор. – Ну, как знаешшь.
Изыскатель ещё раз мигнул, провожая Хифинхелфа удивлённым взглядом. Ящер скрылся за дверной завесой и ушёл громыхать чем-то в кладовке. Аманкайя, незаметно спустившаяся во двор, тронула Алсека за руку.
– Хиф очень странный последнее время, - прошептала она и поёжилась. – Мне кажется, с ним неладно.
– Он обижен на стражу, только и всего, - пожал плечами Алсек. – Ты же видела, какой у него рубец на спине. Он скоро опомнится и пожалеет о том, что говорил. Всё же он не сказал ничего дурного при Глорне…
Аманкайя тихо вздохнула.
– Мне не по себе, Алсек. Не знаю, можно ли ему верить…
Изыскатель вздрогнул.
– Аманкайя! Вот это уже лишнее. Это Хиф, и если ему верить нельзя – то кому можно?!
Колдунья растерянно покачала головой.
– Жара делает странные вещи со смертными, - вздохнул Алсек, погладив её по плечу. – Хороший дождь всё исправит. Мы приведём его с востока, Аманкайя. И за огнём придёт вода…
Солнце ещё только на пол-ладони приподнялось над горизонтом, а небо уже налилось жаром, и невидимое пламя лилось на берега Симту полноводной рекой. На приречных хальпах копошились селяне, выкидывая из оросительных канавок ил и гнилые водоросли. У обрыва поскрипывали водоподъёмники – бадьи с жидкой грязью были слишком тяжелы для старых балок, а до чистой воды они давно не дотягивались. Алсек, вдыхая воздух, пропитанный смрадом ила, опасался, что чистой воды под обрывом нет – и меньше всего ему хотелось подходить к краю и проверять, так ли это.
– Хссс… - Хифинхелф убрал в тень полога неосторожно свесившийся хвост. – Сснова тянет гарью…
Алсек угрюмо кивнул. Гниющий на жаре ил и невидимый, но зловонный дым, летящий по ветру откуда-то с востока… Привычные запахи разогретых пряных листьев Яртиса и Тулаци сгинули, будто их не было, только мерфина ещё держалась, посылая едкие облака во все стороны. В её ветвях резвились микрины – им одним безумная жара пришлась по нраву. Даже личинки да’анчи попрятались.
Низколетящий полуденник мелькнул над полем, и Алсек отодвинулся подальше в тень. Тростниковый навес, на четырёх шестах поднятый над спиной кумана, понравился даже самому ящеру – на привалах он убирал все лапы и голову под циновки. Заодно они закрывали от лишних глаз… что бы ни говорил Глорн, изыскатель совсем не
Гарью пахло всё сильнее, и вскоре вдоль дороги потянулась выгоревшая полоса, утыканная кустами мерфины. Мерфина устояла среди огня, остальное же – полоска чахлой придорожной гезы, пожелтевшие вьюнки, едва пробившиеся ростки земляных клубней – превратилось в хлопья сажи и белую золу. Огонь погас так же быстро, как и вспыхнул, уткнувшись в стену негорючей мерфины и не найдя больше пищи на выгоревших грядах, но над полем ещё клубился дым. За дымовой стеной виднелись чёрные стены и просевшая кровля большой хижины, вокруг, оттеснив толпу жителей к ограде, собрались стражники. Алсек видел красную чешую Гларрхна и золотые бляшки на доспехах Вегмийи, летучих мышей, усаженных у дороги, и стреноженного кумана у ограды. Жители под присмотром стражника заворачивали что-то в циновку и привязывали к седлу; Алсек мельком увидел почерневшую изуродованную руку и содрогнулся.
– След Тзангола, - угрюмо пробормотал Хифинхелф и натянул поводья. – Алссек, мы исскали угли пожарища…
– Д-да, - кивнул изыскатель, с трудом отведя взгляд от мертвеца. – Эта зола полита кровью. Древний Владыка должен нас услышать… Подожди здесь, Хиф, я поговорю с воинами.
Он спешился и вошёл во двор. Жители покосились на него, кто-то уважительно склонил голову, завидев накидку жреца. Препятствовать никто не стал.
– Тех, кто ушёл в огонь, да остудит вода небесных рек, - пробормотал изыскатель, проводя ладонью над обломками упавших балок. – Да примут их с участием там, где довольно влаги, солнца и спелых колосьев…
Кто-то из жителей всхлипнул и отвернулся. Алсек подошёл ближе. Угли, разбросанные у стены, остались от небольшой поленницы, а вот то, что лежало у дверного проёма, было обломком прогоревшей крыши. Солома и тростник истлели почти без следа, а вот удерживающая их балка раскололась на множество крупных углей. Алсек осторожно отломил кусок. Жара уже не было – как видно, сюда не попали капли разжигающего зелья.
– Хаэй! – что-то острое ткнулось в спину изыскателя. – Ну-ка повернись! Руки держи на виду!
Алсек медленно выпрямился, обернулся, держа пустые ладони перед собой, - уголь уже покоился в поясной суме. На него недобрым взглядом смотрел воин Вегмийи, ещё один стоял поодаль, направив на изыскателя двузубый жезл, и от ограды к ним приближался стражник-Гларрхна, облачённый в бронзу едва ли не с головы до пят. Алсек удивлённо мигнул – столько металла на себя хески громоздили только в дни войны, и то очень неохотно.
– Чужестранец? Что ты тут забыл? – нахмурился воин Вегмийи. Двузубый жезл едва не упирался изыскателю в грудь.
– Я мирный путник, о воин, - спокойно ответил Алсек. – Приехал из Эхекатлана, чтобы принести жертву в храме могучего Кештена. Здесь огонь причинил кому-то смерть? Я хотел произнести слова поминовения…
– Что у тебя с ладонью? – перебил его Ти-Нау, отступая на шаг. Третий стражник подошёл ещё ближе, положил руку на рукоять палицы, но на этом и остановился.
– Я притронулся к углям, - ответил Алсек. – Отчего ты так встревожен, сын Солнца? Разве у меня жёлтые глаза, или, может, мои руки раскалены докрасна?