Небо в огне

Токацин .

– И что теперь делать? – бурчал он себе под нос, принюхиваясь к ночным запахам. – Спать охота. Алсек, донёс бы ты это хозяйство до храма…

– Сунь под трубу, вернусь – донесу, - кивнул изыскатель, высматривая среди переулков самый пустынный.

Огненные шары пролетали и над Ачаккаем – небесные игроки не заботились о покое мертвецов. Впрочем, мало кто в Эхекатлане удивился бы, если бы мёртвые пришли на праздник живых, - в День Хелана это не возбранялось. Алсек осторожно обошёл чашечки с ицином и жареными листьями, поставленные кем-то вдоль ограды Ачаккая. По ту сторону стены тоскливо пела флейта, шуршали листья. Изыскатель

подтянулся на руках и перегнулся через ограду.

Жрецы уже разошлись, оставив Ксарну на попечение людям Ачаккая, и они обматывали тело промасленной травой. Пирамида дров, проложенных уже обёрнутыми трупами, возвышалась на помосте посреди двора, Ксарна лежал на его краю, головой на поленьях. Алсек мельком увидел бледное до синевы лицо, мелкие зелёные нити на коже, тину в волосах. Тело не стали очищать от водорослей – только сняли священный плащ и отцепили нити с бубенцами.

– Он улыбается, - прошептали рядом с Алсеком, и жрец вздрогнул и чуть не упал с ограды. – И лицо довольное. Может, узнает, где наши дожди.

– Кинти! – охнул изыскатель. – Откуда ты свалился?!

– Шёл за тобой, - пожал плечами Кинти. – Я тоже хочу посмотреть на отважного посланника.

«Шёл бы ты смотреть на жареный куманий хвост,» - сердито подумал изыскатель, но промолчал.

– Спасибо тебе, почтенный Ксарна, - прошептал он, склонив голову. – Реки земли и неба будут помнить тебя. Я слышу, как ветер поёт о великих ливнях…

Люди Ачаккая покосились на жрецов, но ничего им не сказали. Тело, обильно политое земляным маслом и обёрнутое сухой травой, подняли на вершину дровяного кургана. Заскрежетали каменные двери Ачаккая – работа завершилась, и стражи мертвецов ушли отдыхать. Изыскатель тихо соскользнул с ограды и сдёрнул с неё Кинти.

– Идём, пока храм не закрыли. Домой вернёмся до рассвета. Если почтенный Ксарна захочет сказать нам что-то, лучше его послушать.

– Хорошо, наверное, видеть сны, посланные богами, - вздохнул Кинти. – А мне, хоть тресни, опять приснится жареный куман. Говорят, у наместника сегодня подавали куманьего птенца со всякими начинками. Ты ел когда-нибудь птенца на вертеле?

На крыше дома Сонкойоков в эту ночь было тесно – на каждом углу кто-нибудь да спал. Койлор положила крыло на спину Шафкату, Хифинхелф растянулся на брюхе, охлаждаясь о мокрую циновку, даже Аманкайя выбралась под звёздное небо. Изыскатель лёг на спину, посмотрел на звёзды – ему казалось, что они слегка подёрнулись дымкой. Внизу, вдоль стен, змеились едва заметные в темноте красные полосы охранных чар, - менее всего Алсек хотел, чтобы к нему ночью заявился ещё один поджигатель.

– Днём или ночью – мой взор будет острым, а слух – чутким, - прошептал жрец, закрывая глаза. – И сказанное я услышу.

…Он стоял на красной скале, запорошенной песком и поросшей колючими травами. Холм как будто был невысок, но Алсек видел с него всё – и пологие дюны на юге, и зелёную долину на севере, и глубокое русло, выстланное илом и почерневшими водорослями, и почти иссякшие ключи, впадающие в полумёртвую реку. Золотые пластины на стенах Эхекатлана горели ярко – но не ярче щитов на башнях Икатлана, и вровень с ними поднимались тростники на северном берегу. Сверху повеяло жаром, Алсек поднял взгляд – и увидел небо в сполохах золота и пурпура и ярко-алое солнце, огромное, будто набухшее кровью. Золотая молния, схожая с извивающейся змеёй, рассекла его надвое – и с неба хлынуло пламя.

Оно

затопило долину вмиг, быстрее, чем самый бурный ливень поздней осени. Золото ручьями стекло со стен, камни почернели и расплавились. Алсек видел, как багровое пламя клокочет у самых его ног, но не мог двинуться с места. Никогда – даже в когтях умрана, в песчаной ловушке у древних могильников – ему не было так страшно, и он едва устоял на ногах – так хотелось вжаться в землю и молить о пощаде.

– Кровавое солнце и огненный ливень, - пробормотал он, отгоняя страх. – Так было и… Да, я вижу.

Затылок снова обожгло горячим ветром, и Алсек, обернувшись, увидел, как солнце раскаляется добела, и красный венец вокруг него тает. Белые и золотые кольца одно за другим окружали его, тонкие светящиеся нити тянулись к огненному морю и с шипением опускались в него. Бушующее пламя отхлынуло от холма – и багровыми потоками устремилось в небо.

Алсек попятился, но на скале некуда было отступать. Языки красного огня лизали его кожу, и жрец только удивлялся, сдерживая крик, как он ещё не проснулся от такой сильной боли. Ещё несколько мгновений – и огненное море угасло, алым смерчем на миг окружило солнце – и вовсе сгинуло. Изыскатель посмотрел вниз, прижимая ко рту ладонь и готовясь увидеть мёртвые земли, но внизу был лишь туман.

Над холмом прокатился оглушительный гром, и солнце как будто померкло, чья-то холодная лапа коснулась макушки жреца, и он вскинул голову – и охнул. Бескрайняя туча, набухшая дождём, заслонила собой небо, и сине-зелёные молнии трепетали в ней.

– Вода! – выдохнул Алсек – и в тот же миг на долину обрушился ливень.

– Вода… - прошептал он, ошалело мигая. Мелкие тёплые капли падали на лицо. Он вскочил, не зная, удалось ли ему проснуться, и замер, глядя в небо.

Дождь моросил над притихшим городом, звёзды скрылись в дымке, и ветер шелестел крашеной соломой, пролетая по переулкам. Изыскатель огляделся – все, кто был на крыше, проснулись и смотрели на небо вместе с ним, и Койлор, хоть и прижала уши, не спешила спрятаться в доме.

– Дождь, - прошептал изыскатель, поднимая ладони к небу. – Хвала тебе, почтеннейший Ксарна…

– Алсек, ты видел сон? – спросила Аманкайя, смахивая капли с ресниц. – Ты тоже видел, как огонь возвращался в небо?

– Да, - кивнул жрец, прижимая её к себе. – Это сон почтеннейшего Ксарны. Он говорит с нами из дома дождей… и я его, кажется, понял.

Комментарий к Глава 17. День Хелана

Дом дождей принимает посланника.

========== Глава 18. Южный берег ==========

– Более чем странная затея, - Шафкат покачал головой и нахмурился. – Выглядит совершенно безумной. И что же, исходя из ваших познаний, вы надеетесь вернуться оттуда живыми?

Алсек пожал плечами и покосился на серебристое небо. Оно вновь очистилось – последнее облачко растаяло ранним утром, солнце снова вступило в свои права, и небосвод накалился добела. Циновки, развешенные во дворе, уже просохли, на крышах и мостовых не осталось ни капли влаги, и ничто уже не напоминало о ночном дожде.

– Боги решшат, куда и как мы вернёмсся, - сказал Хифинхелф, неохотно выглядывая из тени. Он вернулся на рассвете с обрыва над Симту, блестящий от дождевой влаги, и до сих пор мечтательно смотрел в водяную чашу. «Река ожила,» - только и сказал он, вернувшись, и лежал на мокрых камнях, пока солнце не дотянулось до него и не высушило его спину.