Нефритовая Гуаньинь
Шрифт:
248
…камни морем зашагали… — Старинное предание гласит, что император Цинь Ши-хуанди захотел построить каменный мост через море, чтобы увидеть, где восходит солнце. По велению кудесника камни сами катились в море, а кудесник погонял их бичом, и на камнях выступала человеческая кровь. Так в повести иносказательно обличается жестокость и деспотизм императоров.
249
…не сяский ль это Ао // Свои волочит лодки через сушу? — По преданию, Ао жил при легендарной династии Ся (XXII—XVIII вв. до н. э.) и славился необыкновенной силой, которая была так велика, что он мог по суше таскать лодки.
Над повозками развевались флажки с надписью: «Подарки почтенного Чжана советнику Вэю». Прибыв к дому советника, прислужники выстроили повозки в два ряда и послали доложить о себе советнику Вэю. Когда советник вышел и увидел повозки с деньгами, он раскрыл рот от удивления и долго не мог опомниться.
Наконец он пригласил прибывших войти и, обратившись к жене, спросил, что делать дальше.
— Не надо было тебе требовать сто тысяч связок наличными! Как знать, что он еще придумает, этот старик? Если не породниться с ним, получится, что твоему слову нельзя верить. А если породниться, что же это будет? Дочь государственного чиновника вдруг выйдет замуж за безродного старика-огородника!
Так они и не смогли ничего решить.
— Позовем-ка дочь, — предложила тогда жена, — спросим ее, как нам быть.
Девушка вынула из-за пазухи вышитый кошель. Надо вам сказать, что до семи лет она не разговаривала и вдруг, однажды, произнесла целое четверостишие:
Дано ли людям волю Неба знать? — Придется в Чу такое увидать. Зола остывшая огнем взметнется, Засохший тополь зацветет опять.С того дня она могла не только говорить, но и сочинять стихи, и ее прозвали «Вэнь-нюй» — Образованная девочка. Тогда же она положила свои первые стихи в кошель и хранила их двенадцать лет. И вот теперь она показала стихи отцу и сказала:
— Хотя почтенный Чжан уже в преклонных летах, но боюсь, что такова воля Неба.
Видя, что дочь готова выйти за старика, и убедившись к тому же, что огородник в самом деле прислал сто тысяч связок монет, супруга советника заключила, что он, вне всякого сомнения, человек необычайный, и скрепя сердце согласилась.
Выбрали счастливый день, отпраздновали свадьбу.
Чжан был очень доволен. Поистине верно:
Под дождем благодатный и лотос увядший цветет, И засохшее дерево снова встречает весну.Когда же свадебные торжества были окончены, шатры свернуты и старик с молодой женою вернулся домой, советник Вэй запретил кому бы то ни было из своих домашних навещать Чжана.
В годы «Путун», на седьмом году, в шестой месяц лета, сын советника Вэя, по имени И-фан, хорошо сведущий и в гражданских, и в военных делах, возвращался в свой родной уезд Люхэ из северного похода, который проделал в свите Ван Сэн-бяня. В те дни стояла сильная жара. Посудите сами:
Спалила250
Спалила все драконья колесница. — По преданию, солнце двигалось по небу на колеснице, в которую были впряжены шесть драконов.
До дому оставалось уже немного, как вдруг Вэй И-фан увидел в саду у дороги какую-то женщину. Она была одета в черную холщовую юбку, на ногах соломенные сандалии, волосы растрепались. Стоя у ворот, она продавала дыни.
Эти дыни
Зрели в западном саду, сочны и душисты, Под палящими лучами освежают славно. Отыщите уголок, где не видно мух, И возьмите в руки дыню — ледяной сосуд, Изумрудные цветы в золотом кольце: Будто вас полдневный сон невзначай взбодрит… Не было подобных дынь даже у Цинмэнь {251} , Люди тоже в этот мир входят только раз.251
Не было подобных дынь даже у Цинмэнь. — Имеются в виду ворота Цинмэнь в столице Чанъань, возле которых с древности выращивались лучшие в Китае дыни.
После долгой дороги Вэй И-фану хотелось пить, и он подошел к воротам, чтобы утолить жажду дынею. Но когда он взглянул на женщину, то воскликнул невольно:
— Вэнь-нюй! Как ты здесь очутилась?
— Дорогой брат, — ответила женщина, — отец выдал меня замуж.
— Я еще по пути слышал, — сказал Вэй И-фан, — будто отец за сто тысяч связок монет продал тебя торговцу дынями, некоему Чжану. Но как это случилось?
Вэнь-нюй рассказала ему обо всем, ничего не упуская, от начала до конца.
— Я хочу немедля увидеться с твоим мужем. Это возможно? — спросил Вэй И-фан.
— Если брат хочет увидеться с почтенным Чжаном, — отвечала Вэнь-нюй, — придется немного подождать. Сперва я доложу об этом почтенному Чжану, потом уже вы познакомитесь.
Она повернулась и с достоинством направилась в дом, чтобы сообщить почтенному Чжану о желании брата. Спустя недолго она вышла снова и сказала так:
— Почтенный Чжан говорит, что ты от природы горяч, как огонь, и буен, как вихрь. Он не хотел бы с тобой встречаться, но если ты настаиваешь, он согласен. Только все дурное выбрось из головы!
С этими словами Вэнь-нюй ввела И-фана в дом. Старик вышел, потирая поясницу. Едва завидев его, Вэй И-фан воскликнул:
— Нет, это невыносимо! Подумать только, мою младшую сестру отдали за какие-то сто тысяч связок монет! Не иначе, как ты колдун!
Миг — и он выхватил свой драгоценный меч, замахнулся и ударил почтенного Чжана в лоб. Но тут же он увидел, что от меча осталась одна рукоять — клинок разлетелся на куски.
— Как жаль! — промолвил почтенный Чжан. — Одним небожителем будет меньше.
— Я же просила тебя не затевать ничего дурного! — говорила Вэнь-нюй, выталкивая брата вон. — Как ты посмел ударить мечом почтенного Чжана!
Вэй И-фан вернулся домой и, едва только поклонился отцу и матери, первым делом спросил, почему они выдали Вэнь-нюй замуж за Чжана.
— Этот старик — необычайный человек, — отвечал советник Вэй.
— Вот и мне так же показалось, — сказал Вэй И-фан. — Мой меч сломался, не причинив ему никакого вреда.
На другое утро Вэй И-фан встал, умылся, подпоясался старательно и обратился к отцу и матери с такими словами: