Немёртвый камень
Шрифт:
— Макс, твою маму за ногу!!!
— Оставь в покое конечности моих родителей, молодой человек, — раздался мрачный голос над ухом. Ковальски, перемазанный и с ссадиной на щеке, обнаружился прямо за плечом. — От них не уйти, слишком быстро передвигаются.
— Машина…
— Они прут напролом, не смотрят на препятствия, мы не уедем по здешним дорогам.
Сверкнуло еще раз, и Дара начала отступать. Три колобоя шлепнулись на асфальт, четвертый провалился обратно в люк, но процесс собирания воедино слизи и мусора шел теперь еще быстрее.
— Так чем
— В данный момент надо стоять, — Макс развернул его к себе за плечо и заговорил четко: — Стой и надейся.
— А-а, на что? — от шока Кристо даже не догадался стряхнуть его ладонь.
— А как ты думаешь. Стой и надейся на то, что здесь и сейчас окажется дракон.
— Ч-что?!
Услышать такое из уст Ковальски — все равно что поймать Феллу Бестию за распеванием детской песенки и поеданием ирисок.
— Д-дракон, з-з-з…
— Здесь! Сейчас! В этом мире! В России! — каждое слово сопровождалось встряхиванием. — Молодой человек! Заканчивай! Уже! Тупить!
Еще одна вспышка — и как будто в мозгу у Кристо мелькнула такая же. Артефакт «Волшебная лампа», или как там его, наверняка все еще работал. Свет на этих тварей скоро перестанет действовать. Остается одно средство, из-за которого колобоев перестали широко использовать в войнах Целестии: при виде даже маленького дракона что-то замыкало в несущих артефактах — и они просто отмирали.
Но чтобы надеяться на такую глупость надо быть… ну, Мечтателем, что ли.
Еще раз полыхнуло. Трое ушли в жидкую форму, но первый прямо в состоянии лужи полз в сторону Дары, которая теперь отступала по направлению к ним. Кристо сглотнул.
— А ты сам… того… не мог бы?
— Ну-у, тут есть проблема. Я как-то… маловато умею в это дело.
Кристо посмотрел дико, но в целом — осознал. Макс не надеялся — он рассчитывал. В основном на себя и свои силы. И уповать на чудо в небеса — это уж было точно не в его натуре, а между тем именно в небеса и приходилось уповать.
— Надумали что-нибудь?
Дара наконец допятилась до них. Пространство площади время от времени озарялось мощной вспышкой, приходилось прикрывать глаза, но на колобоев уже почти ничего не действовало: «старшой» упрямо собирался в шар, продвигаясь в их направлении.
— Н-ну, можно и так сказать, — чувствуя себя очень несчастным, пробормотал Кристо. Волна невыносимой вони забивала дыхание, выпачканный в слизи рукав не спасал, на драконов почему-то не уповалось, положение уже явно было за пределами понятия «плохо»… Он схватился за голову и замотал руками, пытаясь выжать из себя какую-нибудь надежду, но то ли «лампа» его не слышала, то ли ничего не выжалось. Сквозь сомкнутые веки он почувствовал вспышку «светлячка» Дары, а в следующую секунду выкрикнул Макс:
— Бегом за укрытия!
Это значило только одно: свет перестал действовать, а у колобоев теперь еще и численное преимущество.
Грохот разнесенной стены здания вокзала очень мешал сосредоточиться. И гудок далекого поезда. И тяжелые удары по слизкому асфальту: один колобой выбрал его, один поскакал
Но в эту секунду Кристо всей своей затуманенной головой понял, что надеяться осталось только на чудо. Или с небес сейчас спустится дракон — любой, хоть искусственный, хоть потомок тех, которые вместе с холдоновскими прихвостнями уходили в этот мир… В общем, или будет дракон, или на небеса поднимутся они, обзаведясь по пути всеми атрибутами небожителей.
Кристо только понадеялся, что ему достанутся вилы, чтобы он мог в полете шпынять Ковальски за очередную безумную стратегию.
Вилы свалились ему на голову почти сразу же. Кажется, не с неба, а с ближайшего дерева, которое еще не укатали колобои. Что делали вилы на дереве — было известно только «Волшебной лампе» и Бобропужску.
Важнее то, что пока он был жив: артефакторные шары застыли посреди остатков привокзальной площади. Они нервно подпрыгивали и подвигались поближе к люкам.
Потому что с небес спускался дракон.
Его силуэт был не слишком виден из-за бьющего в глаза солнца, но гибкие, движущиеся крылья, хвост — все это было, так что это был именно дракон, а не самолет, каких полно в этом мире.
Кристо почувствовал, что от гордости спирает дыхание. Колобои неохотно уползали в люки, как будто обещали вернуться. Дракон снижался, медленно описывая круги. Что-то в нем было неправильное, не присущее целестийским ящерам. Как будто не хватало грации…
Разгадка стукнула Кристо по голове почти как вилы, когда он увидел бледное лицо Макса. Ковальски смотрел в небеса так, будто призрака увидел, и, кажется, не собирался бухаться на колени и возносить хвалу за их спасение.
— Что за… — прочитал Кристо по губам. — Как он… они не могли тут оказа…
Могли. Оглушительное «би-и-и!» с небес посеяло окончательную панику в рядах колобоев, а вслед за этим прозвучал молодой голос, рассеявший все сомнения:
— Когда мы спустимся — немедленно запрыгивайте, они могут вернуться!
[1] Поскольку в России-матушке есть Выдропужск, а в родной Беларуси — Бобруйск, автор решил никого не обидеть и сотворить их противоестественный гибрид. Так что депрессивное место действия — плод авторского вымысла, а не российской действительности.
Глава 18. Общественное порицание
Обычно к изобретательности целестийцев примешивалась изрядная доза лени. Если что-то было лень придумывать — это изобретательно утаскивали из внешнего мира (спасибо туристам и контрабандистам). На утащенное народы волшебной страны накидывались с жадностью — касалось то имен или новых сортов растений, или блюд, или, одежды.
Или, например, видов казни.
Поэтому лет триста назад на площади любого захудалого городка можно было встретить гильотину. Чуть раньше миновала мода на вязанки хвороста и висельницы — ну, а старое доброе отсекание головы всегда было популярно. Кроме того, не следовало забывать о традициях: была ведь, в конце концов, еще и магия.