Немёртвый камень

Кисель Елена Владимировна

А может, просто хотели их доконать ожиданием. Под прицелами враждебных взглядов, в окружении мощных артемагов, сидя в неудобной позе на земле, Нольдиус уже ко второму часу почувствовал… ну, дискомфорт. А тут еще Мелита решила продемонстрировать полное отсутствие благоразумия.

— Мгы-мгы! — она уничтожающе воззрилась на него, потом подняла нос в небо — Пф! — и принялась мычать себе под нос модный мотивчик. Без слов, но громко. Артемаги с Тернаком во главе захрустели костяшками пальцев, но с места не двинулись. Нольдиус

временно махнул рукой на Мелиту — когда она пела со словами, выходило гораздо более издевательски.

Попались ли Кристо и остальные в одну из ловушек, выставленных у лондонских дверей? Как скоро Гробовщик заметит, что их с Мелитой звоннички так и застряли возле двери этого поста Кордона, что боевое звено не покинуло Целестию? Как предупредить Фрикса, чтобы он не высылал подмоги, потому что и она может угодить в точно такую же ловушку?

И это ожидание, которое было разлито в воздухе — становилось невыносимее с каждой секундой. Фиолетовый отмерял свои шаги, словно забыв о боевом звене Одонара. Ребята из Ниртинэ стерегли, но тоже чего-то ждали.

Чего-то не слишком хорошего — и от этого часы тянулись еще более мучительно.

Корчи земли заставили Мелиту и Нольдиуса вскочить на ноги и невольно прижаться друг к другу. Что-то жуткое ревело и ворочалось в отдалении, продирая холодом до костей, отнимая даже жизнерадостный румянец Мелиты. Аметистиат было застыл на секунду, потом провозгласил:

— Началось! О, началось! — и замер в патетической позе, вознеся руки кверху, где радуга сохраняла свои тусклые краски еще несколько секунд — а потом окончательно стала серой.

Земля тряслась и стонала, будто протестуя против того, что продирается из её глуби наверх.

— Это что-то, что страшнее… страшнее, — шептала Мелита. Нольдиус слышал ее и понимал, что сравнивает она с Холдоном. С Целестией вокруг них творилось что-то непоправимое, ломался хрупкий баланс жизни и смерти, и и где-то в сердце надсадно ныло: «Это страшнее… страшнее…»

А потом по дверям Кордона пронесся солнечный ураган.

Сфера Кордонщиков — следящий пост — треснула и раскололась под воздействием этой мощи, как мыльный пузырь, но сами кордонщики, а также маги Ниртинэ, Магистр и боевое звено остались невредимыми. Хлестнула тугая, но мягкая волна, и в голове у Мелиты прозвенел повелительный голос:

— Возвращайтесь в Одонар.

«Нас же не выпустят», — подумала Мелита, и у нее в мозгу возник ответ, сказанный голосом Витязя:

— Просто задай им вопрос, когда придет время, а потом уходите.

— Вопрос? Какой?

— Этот.

Голос Ястанира ушел, и солнечный вихрь прекратил свое действие. Тяжести в воздухе тоже не ощущалось, только радуга была совершенно серой, да еще обиженно вздрагивала под ногами земля. И было ощущение, что в Целестию явилось что-то, чего в ней быть никогда не могло.

— Вот и оно, — едва слышно прошептал Магистр и развернулся

к Мелите и Нольдиусу, будто вспомнив о них. Сделал знак артемагам охраны отойти.

Заговорил вроде бы знакомым потусторонним голосом, но в глазах у него не было обычной таинственной дымки. В них смешалось равнодушие и злорадство.

— Сожалею, но нам придется задержать вас, поскольку вы пытались совершить запрещенное законом деяние.

— Какое? — устало осведомился Нольдиус. Смысла в вопросе не было, но принципов он придерживался свято.

— Вы незаконно пытались проникнуть за Кордон.

Мелита выждала три секунды и собралась с духом, как при прыжке в глубокий омут.

— Какой? — тихо, ласково и даже с какой-то жалостью к Магистру осведомилась она…

Аметистиат повернулся к дверям Кордона — да так и застыл.

Дверей попросту не было. Кордон, который раньше нельзя было рассмотреть из-за дверей, стал сплошным — перламутрово-блестящая поверхность, отливающая радугой и отражающая синь небес, сливающаяся с этими небесами на высоте метров пяти от земли…

То, на что величайшим магам страны требовалось около сотни лет, ради чего бросались кличи и выполнялись сложнейшие ритуалы — Витязь Альтау разрушил за полминуты.

Никто не мог больше покинуть Целестию.

И никто не мог в нее войти.

Это просто нельзя было осознать в единый миг. Фиолетовый Магистр замер с приоткрытым ртом, рядом с ним стояли Тернак и остальные ученики Берцедера, и рты у них были раскрыты не хуже магистерских.

У кордонщиков еще и вылезали глаза.

Глаза Нольдиуса тоже покинули орбиты и устремились было на лоб, но рядом случилась Мелита. Девушка настойчиво потянула отличника за рукав. Сильно потянула.

В сторону площадки дракси, на которую только что спустился какой-то совершенно пришибленный атмосферными явлениями дракон.

Драксист и его ящер были слегка не в себе, но на звяканье радужников отреагировали инстинктивно — резким взлетом вверх. Мелита приказала коротко:

— К Одонару, так быстро, как только можно, — и откинулась на свое сидение в кабинке. Вдаль уносилась лопнувшая наблюдательная сфера Кордона и длинная фигура в фиолетовой мантии. Магистр так и застыл, не подумал оглянуться.

Мелита молчала минут пять, покусывая губы, потом заговорила:

— Нольдиус, давай напрягай весь свой ум, а то у меня прямо сил никаких нет из-за всей этой чепухи.

Нольдиус странно посмотрел на нее при слове «чепуха», потом взмахом рук лишил драксиста возможности подслушивать и заговорил:

— Кажется, нам придется придумать, как попасть обратно в Одонар. Понимаешь… скорее всего мы последние, кто смог его свободно покинуть. Если Семицветник заодно с этими… как называл их Хет? Ниртинэ? В общем, они наверняка взяли артефакторий под надзор, который может иметь… двойственные функции.