Немёртвый камень
Шрифт:
— Ну, я не то чтобы отравился… кхм… скорее, переборщил.
— Беларусь?
— Гонки от местного ОМОНа или все-таки час-пик в электричке?
— Словакия?
— Так, вот это я вообще вспоминать не хочу!
— Делайте выводы, молодые люди, — подытожил Макс, обращаясь к полупустому стакану с кофе.
— Да ладно, — тревожась, заговорила Дара, — а может, с Россией всё будет не так плохо. Сколько раз ты там бывал, я имею в виду — по делам?
— Четыре. И все четыре раза потерпел фиаско. Может, не с теми людьми работал или не везло… но стратегические выкладки
Дара, кажется, серьезно раздумывала над всей этой информацией.
— А США ты…
— Тоже недолюбливаю, — подтвердил Макс почти мгновенно. — Но, поскольку именно там я прожил большую часть жизни — я бы предпочел, чтобы мы были на территории Штатов.
Последнюю фразу Макс произнес по-английски. Что и дало свои результаты: проходивший мимо их купе мужчина немедленно втиснулся внутрь с восторженным воплем: «О-о-о! Вы тоже американцы!»
— Нет, — по-английски отсек Макс. — Я тут просто рассказывал, как я недолюбливаю Америку.
Предельно честный ответ не убавил энтузиазма янки. Грег Мартинс был из особой породы американцев: он по вечерам смотрел «Дискавери», так что мог считаться личностью просвещенной. Святой целью его жизни было искать приключений на свою обширную пятую часть, так что он почти мгновенно втянул в разговор Кристо и даже слегка заинтересовал Дару. В тридцать пять лет Мартинс испробовал все: влезал на горы, таскал за хвосты крокодилов, прыгал с парашютом, ездил на собаках, но так в его жизни чего-то и не хватало. С досады он начал посещать удаленные от цивилизации уголки планеты — ему дважды сломали челюсть, пару раз хотели принести в жертву, за ним гонялась местная мафия, его кусали змеи, бешеные собаки, тарантулы из-под подушки, игривые старушки. Он заболевал разными болезнями, пытался есть живых осьминогов и спорить с таможней — потом возвращался в Аризону, залечивал переломы и болячки и опять несся на поиски острых ощущений.
Бобропужск должен был стать одним из них. Грег, как и целестийцы, выбрал город за колоритные название и глухое расположение. Он лелеял мечту встретиться на улицах с медведем.
— Да откуда он там возьмется? — резонно возразила Дара. — Россия — индустриальная, продвинутая страна, конечно, со своими особенностями, но…
— Но ведь я же не думаю встретить медведя в Москве или в Санкт-Петербурге! — оскорбился американец. — Каждый образованный человек знает, что крупные города — оплоты цивилизации. Но Бобропужск…
Он произносил это название с таким удовольствием, что Ковальски чуть не откусил край стакана.
До прибытия говорил в основном Мартинс. Дара только назвала их имена и заметила, что они едут в Бобропужск по делам, не имеющим отношения к медведям. Этого хватило: следующие несколько часов они молчали и от души наслаждались порцией американского патриотизма и стереотипов о России, которые в них перекачивал славный любитель экстрима.
Макс молча смотрел в окно, будто подгонял поезд. Время от времени он тихонько поглаживал золотую прядь — неизменно мягкую и неизменно ободряющую. В стекле отражалось его лицо — сведенное в маску стремления вперед и только вперед, лицо человека, которому не
«Иду, потерпи…»
Он первым сорвался с места, когда вагон начал замедлять ход перед нужной станцией.
Поезд помедлил полминуты — и унесся к более значимым городам. На вокзале Бобропужска сошли только одонарская тройка и американский искатель экстрима. Искатель продолжал грузить информацией, только теперь время от времени щелкал «зеркалкой»:
— Именно то, что я ждал здесь увидеть! Какие колоритные бараки! — этим эпитетом он обозначил вокзал. — Дороги! Урны!
Они вышли на привокзальную площадь, от которой расходилось несколько не слишком опрятных улиц. Было как-то слишком и нехорошо тихо. Ни человека у грязноватых киосков. Даже грачи, прогуливающиеся по щербинам асфальта или таскающие отходы из урны, имели усталый вид. Одинокий троллейбус склонился на левую сторону, будто собирался поразмыслить над тщетностью бытия.
Правда, где-то кому-то в отдалении били морду, но кроме этого, затишье стояло полное…
— Я это знал! — счастливый голос и щелканье фотоаппарата напомнили, что кое от кого следует отделаться, а уж потом разбираться.
Грег Мартинс был счастлив. «Зеркалку» щелкала без перерыва, снимая то самое, что он предвкушал все путешествие: прямо из-за одного из киосков вперевалку вышел здоровенный бурый медведь.
Дара смущенно кашлянула, пересматривая свои сведения о стереотипах и суровой русской реальности…
Медведь равнодушно окинул взглядом соловых глазок Макса, Дару и Кристо, остановил взгляд на фотоаппарате, поднялся на две лапы и с ревом устремился приветствовать американца на русской земле.
— Р-р-ря… — прозвучало у него из брюха, но прозвучало не особенно приветственно, а слегка по-людоедски. Грег тут же побледнел: он ощутил нужным местом, что нашел себе очередное приключение.
— Кажется, он дикий? — пролепетал он.
— Р-а-а-ау! — подтвердил медведь, становясь на четыре лапы и беря с места в карьер…
Вопль американца ввинтился в небеса, ноги замелькали быстрее велосипедных спиц: достойный сын гамбургеров достиг пика своего экстрима.
Кристо позволил себе несколько секунд полюбоваться картиной и мысленно похихикать. Он даже вообразил себе газетные заголовки: «Американского туриста задрал медведь в русском городе Бобропужске» — подтверждение всех страхов США о России… Потом, конечно, хотел пугануть мишку, но Дара сделала предупредительный жест.
— Ничего не трогать!
Пальцы артемагини вспорхнули крылышками бабочек, переплелись в воздухе.
— Откуда здесь взялся медведь именно здесь и сейчас? — бормотала Дара.
«Из лесу пришел», — подумал Кристо. Он прислушивался к удалявшимся крикам американца: орет — стало быть, не догнали.
— Не веришь в такие совпадения? — тихо осведомился Макс.
— Такое — не совпадения… он ждал, а тут — все сбылось… ждал…
Артемагиня с каким-то напряжением отряхнула пальцы.