Немёртвый камень
Шрифт:
— Не впускать и не выпускать?
Нольдиус расстроено кивнул.
— Таким образом, нам необходимо добраться до ворот или любой другой границы Одонара, по которой проходит защита директора. Внутрь они войти не смогут.
— Это ты сейчас разумно сказал, — отозвалась Мелита, бездумно перебирая свои кучерявые волосы. — А как нам это сделать? Их там точно будет не двое и не трое.
— Согласен, лобовой вариант в таком случае годится менее всего. Мы можем создать иллюзию того, что находимся под действием артефактов
— Ха. А если они нас прощупают на наличие этих самых артефактов? Ведь даже если я смогу что-то такое создать… Дара мне говорила, что у этих ребят свой почерк. Сразу можно определить, что создавали они, а что нет. Такое я подделать не в состоянии, так что нас раскусят.
Нольдиус кивнул, принимая ее прямоту. Напряженно размышлял еще минут десять, потом проговорил:
— В этой ситуации у нас лишь один выход: оградиться от чужого внимания при помощи моей магии, а не артефактов, скрытно подобраться к Одонару, насколько сможем близко — а потом дождаться того, кого они не решатся останавливать.
— Бестию или Витязя?
— Или их двоих. Будем надеяться, что мы не разминемся.
— И что они вообще вернутся.
— Что-то подсказывает мне, Мелита, — отозвался Нольдиус, но не занудно, а просто голосом взрослого человека, — что после случившегося им нет смысла оставаться вне Одонара.
* * *
Фелла решилась открыть глаза. Солнца все еще было слишном много, сгустки света плавали в воздухе, касались кожи, растворялись медленно, как бы нехотя, противодействуя холоду и страху, который исходил из места пробуждения Лютых Ратей.
Нарекательница уже сидела — ей произошедшее явно пошло на пользу. Вот об Оранжевом Магистре такого сказать нельзя: он явно был мертв, лежал, распластавшись, совсем недалеко, и даже в смерти умудрился сохранить на лице оскал. Только не добродушный. Выражение лица трупа как бы сообщало: «Ну, посмотрим, кто будет смеяться последним…»
Мечтатель стоял там же, куда отошел, и его фигура расплывалась, смешиваясь с сиянием, которое гасло вокруг. Казалось, что он сам гаснет вместе с этим сиянием, так что, когда исчезнет последний луч — с ним уйдет и Экстер.
Когда Бестия добежала до него, стало ясно, что Мечтатель еще и видит не больше, чем Нарекательница — в этом мире. Что он видел на самом деле — было неизвестно, но первые слова, которые он произнес, были сказаны неуверенно и просительно:
— Может быть, еще не сейчас? — и он обращался точно не к Бестии.
Она тормошила и звала его несколько минут, целовала и просила — и всё зря, он продолжал разговаривать с теми, кто был сейчас на Альтау, и голос звучал все глуше и глуше, будто он уходил вместе с ними…
Бестия стиснула зубы и кулаки. Нечта они получат, а
Она глубоко вздохнула и грубо встряхнула его за плечи.
— Мечтатель, Холдон тебя побери! Опытный Отдел опять проводит свои исследования, так что вернись из мира розовых грез, пока экспериментаторы не поубивали нас всех. И ты не мог бы уходить в свои экстазы после того, как разберешься с бумагами Семицветника? Заодно пошли туда запрос от меня — как такое ничтож…
У нее еще не успел закончиться воздух, а Экстер уже очнулся.
— Что? Экспериментаторы опять… — тут он очутился в объятиях Феллы и пробормотал пораженно: — Очень эффективно, спасибо. Похоже, я ушел даже глубже, чем ожидал…
Его пошатывало, но выглядел он не хуже обычного.
— Что с Кордоном? — спросила Фелла тихо.
— Двери уничтожены, — Мечтатель отступил на несколько шагов и потер рукой лоб. — Чтобы открыть их вновь, потребуется столетний труд… или Витязь, но и тогда это будет делом нескольких лет… или хотя бы месяцев. Строить — не ломать или как-то так…
— А мы сейчас — в Одонар?
— Да, нужно будет лишь миновать посты Ниртинэ, которые там дежурят…постой, — по лицу Экстера пронеслось какое-то предчувствие, — Фелла, вернись к Майре. Будь с ней.
— Что? — Экстер сделал несколько шагов назад, Бестия было дернулась за ним, но он остановил ее жестом. — Погоди, а ты?
Мечтатель повернул лицо в сторону бывшего убежища Ниртинэ. Из распахнутых дверей только что шагнул Алый Магистр собственной персоной, а вслед за ним начали выходить маги охраны Магистрата. И артемаги в синих плащах — все вместе.
— Ястанир, — голос Рубиниата рокотал, а вот бубенцы в бороде в кои-то веки молчали. — Мы не ожидали от вас такого. Это величайшее предательство из всех, которые мне довелось увидеть со времен Альтау…
— Но не величайшее, которое пришлось увидеть мне, — отозвался Мечтатель грустно. — Вы перенеслись при помощи портала, Магистр?
— Напасть на обитель наших союзников, — каждая фраза сопропождалась продвижением вперед, — сокрушить Кордон! Серая радуга в небесах — такого не бывало со времен Холдона! И… о, Светлоликие, что это?
Один из магов наклонился над телом Оранжевого, посмотрел в застывший оскал и даже не стал проверять пульс.
— Мертв.
— Вы убили одного из Магистров? — натуралистичная скорбь на лице Алого разбавилась негодованием. — Вы будете взяты под стражу, Ястанир!
— Сперва спросите разрешения у его заместителя!
Бестия не стала выхватывать из ножен серп, но сами глаза ее были острее любых лезвий.
Экстер отвернулся от Магистра и взглянул ей в глаза — и Бестия попятилась. Во взгляде Витязя недвусмысленно читалось: «Не смей вмешиваться». Вслух Ястанир сказал другое: