Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора
Шрифт:
— Он запретил мне подходить к ребёнку. Но не запретил ходить по двору, — медленно проговариваю я.
— Это будет нелегко, — предупреждает кот. — Придётся работать, доказывать каждым делом. Не срываться, не поддаваться эмоциям...
— С его мамашей сложная задача, — хмыкаю я. — Но я согласна, это шанс. Показать, что я... другая.
Встаю с кровати, подхожу к окну. За стеклом – вечерние сумерки, и где-то там, в другой комнате, мой сын. Мальчик, ради которого я готова на всё.
— Я готова, — голос звучит твёрже, чем я ожидала. — Осталось
Глава 21
Коридор встречает меня приглушённым гулом голосов и общей атмосферой неразберихи. Солдаты, слуги, постояльцы словно потерянные ориентиры птицы, не знающие, куда лететь дальше.
Сжимаю кулаки. Соберись, Лена. Время жалости к себе прошло.
Таша и Мира обнаруживаются на кухне – растрёпанные, встревоженные, они пытаются одновременно готовить ужин и успокаивать рыдающую судомойку. При виде меня обе замирают, в их глазах читается неуверенность.
Так, теперь главное — не становиться слишком наглой.
— Привет, — голос звучит неожиданно твёрдо. — Я не хочу сходить с ума одна, поэтому пришла помочь навести здесь порядок.
— А твой…
— Давайте не будем про эту сволочь, — обрываю я.
Оглядываю кухню. Повсюду следы хаоса: недоочищенные овощи, разбросанная утварь, подгоревшее рагу рядом с мойкой. Время ужина прошло, так что здесь настоящий ужас.
Нет, это никуда не годится.
В своей прошлой жизни я работала помощницей администратора в небольшом ресторане. Вкалывала на них достаточно долго, так что хоть меня и не сочли достойной повышения, более-менее понятно, что нужно делать. Осталось только адаптировать это под околосредневековые реалии.
— Мира, — поворачиваюсь к старшей из девушек. — Сможешь заняться размещением солдат? Узнай у их командира, сколько человек, какие комнаты они хотят занять. Нам нужно согласовать с ними распорядок, завтрак, обед, ужин. Кроме них про обычных постояльцев забывать нельзя. Придётся всё чётко организовать.
Секундное замешательство сменяет мягкая улыбка. Кажется, они тоже не против заняться повседневными делами, чтобы не думать о проблемах.
Мира кивает, расправляя плечи. В её взгляде мелькает облегчение. Похоже, она рада, что кто-то говорит, что делать.
— Таша, — поворачиваюсь к другой девушке, которая уже вытирает руки о передник, глядя на меня во все глаза. — Проверь кладовые. Нам нужно точно знать, сколько у нас припасов и на сколько их хватит. И... — голос чуть дрожит, но я заставляю себя продолжить, — Нужно организовать похороны Рильды. Посмотри на складе, что у нас есть, чтобы проводить её и что нужно будет достать и сделать. Она заслуживает достойного прощания.
Горло перехватывает при мысли о старой хозяйке. Она была добра ко мне, а я... Нет, сейчас не время для скорби.
— А вы… — обвожу взглядом остальных работников кухни. — Сперва наведите здесь порядок. Каждый знает своё рабочее место? Это первое, с чего мы будем налаживать нашу жизнь. Если возникнут
Замечаю, как переглядываются другие рабочие. Я опасалась, что они начнут спорить, ведь их пытается организовать не пойми кто, но, кажется, они тоже рады спихнуть на меня ответственность за принятие решений.
Пока всё складывается удачно. Наверняка при других обстоятельствах кто-то начал бы спорить, но никому не хочется связываться ни с солдатами, ни с управлением, тем более в такой непростой период. А ещё чокнутую мамашу Кристарда со счетов скидывать нельзя. Чую, она всем нам ещё крови выпьет.
Кухня постепенно оживает. Люди расходятся по своим делам, движения становятся более уверенными, голоса – спокойнее. Я чувствую, как внутри растёт что-то похожее на гордость. Может быть, Винтер прав, и это мой шанс?
Замечаю в углу знакомую кошачью фигуру. Винтер наблюдает за происходящим с подоконника. И как только эта зверюга умудряется перемещаться? Он будто везде сразу. Наши взгляды встречаются, и мне кажется, что он едва заметно кивает.
За пару часов работы нам удаётся навести относительный порядок. Таша докладывает о состоянии кладовых, Мира успешно расселяет солдат.
Я как раз устраиваюсь за столиком в углу с чашкой чая и просматриваю списки постояльцев, когда слышу этот голос – резкий, высокомерный, от которого по спине бегут мурашки.
— Ну надо же, какая... деловая.
Медленно поднимаю глаза. В дверях стоит Майгара, мать Кристарда. Успевшая переодеться, но сохранившая змеиную улыбку на губах. Я была в таком шоке, когда мы с ней познакомились, что мало что понимала из её речи, но успела запомнить эту неприятную деталь, превращающую вполне красивую женщину в монстра.
— Доброго дня, леди Деролон, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё сжимается. — Вы что-то хотели?
— Доброго? — она проходит в комнату, небрежно проводя пальцем по столешнице. — О да, для меня он определённо добрый. Наконец-то справедливость восторжествовала.
Её глаза блестят нескрываемым злорадством. Сжимаю пальцы под столом так, что ногти впиваются в ладони.
— Что вы хотели? — повторяю вопрос уже не таким спокойным голосом.
— О, я просто хотела лично убедиться, что моему внуку ничего не угрожает, — она осматривает помещение с демонстративным отвращением. — А ты... что ж, похоже, нашла себе подходящее место. Среди прислуги.
— Я выполняю работу, которая необходима постоялому двору, – каждое слово даётся с трудом, но я держу спину прямо. — Раз уж мы все здесь застряли.
— Работу? — она смеётся, и этот смех похож на звон битого стекла. — Ты хоть представляешь, как управлять таким заведением? О, постой-ка… — она берёт со стола мои записи, бегло просматривает их. — Какая безграмотность! Эти расчёты никуда не годятся.
Ясно. Скандала не избежать, она настроилась.
Это даже не мои записи. К тому же я сомневаюсь, что она могла так быстро проверить их и найти ошибки.