Невста „1-го Апрля“

Шантеплёр Гюи

— Но тогда?

— …Съ этимъ по крайней мр намреніемъ онъ отправился въ Прекруа; что произошло тогда между вами и имъ, милая барышня? Я этого не знаю. Но въ то время, когда Мишель васъ еще не любилъ, онъ былъ очень утомленъ своей бродячей жизнью, очень утомленъ одиночествомъ. Допуская даже, что обстоятельства могли подтолкнуть немного застенчивую волю, врьте, что Мишель совершенно по собственному желанію подтвердилъ предложенiе этого маленькаго бездльника Клода… И къ тому же, барышня, какое вамъ дло до прошлаго, разъ Мишель, испытывавшій въ тотъ моментъ къ маленькой кузин, которую разъ или два видлъ мелькомъ, только чувство дружеской симпатіи, любитъ теперь искренно, пылко, отъ всего сердца, невсту, которую онъ знаетъ,

которой онъ восхищается, которой готовъ отдать свою жизнь?

— Онъ вамъ это сказалъ? — воскликнула Сюзанна, какъ третьяго дня Треморъ.

— Да, барышня, — подтвердилъ Даранъ, — онъ мн это сказалъ… Онъ мн это сказалъ третьяго дня въ башн Сенъ-Сильверъ, предаваясь такъ же, какъ и вы, самымъ неправдоподобнымъ и самымъ несправедливымъ предположеніямъ… Онъ мн это говорилъ, наслаждаясь муками своего сердца, горя желаніемъ бжать къ вамъ и насильно лишая себя этой радости, онъ это излилъ въ поток безумныхъ словъ… и если бы онъ мн этого не сказалъ, я узналъ бы это, глядя на его лицо, когда Колетта объявила ему о вашемъ отъзд. Онъ васъ обожаетъ, и одно только меня удивляетъ, что вы не догадались объ этомъ.

Сюзанна сильно покраснла; счастливый блескъ появился у нея въ глазахъ, не освщая однако еще всего ея лица.

— О! — пробормотала она, — бываютъ дни, когда какъ будто догадываешься, а затмъ другіе…

И даже въ этотъ часъ она не смла совсмъ поврить.

— Если онъ меня любитъ, — продолжала она, пробуй принять строгій видъ, — какъ могъ онъ прожить два дня, не зная ничего обо мн. Зачмъ не пришелъ онъ, несмотря ни на что, почему, не имя отъ меня письма, не написалъ онъ по крайней мр мн, почему, почему?

— Почему, милая барышня? — сказалъ Даранъ боле серьезно. — Можетъ быть не мн слдовало бы вамъ это сказать, однако нужно, чтобы вы это знали; потому, что Столичный Учетный банкъ обанкротился, потому, что Мишель окажется скоро разореннымъ, разореннымъ настолько, что онъ принужденъ просить въ провинціи какое нибудь ничтожное мсто архиваріуса или библіотекаря и что въ этихъ условіяхъ онъ хочетъ вернуть вамъ ваше слово!… вотъ почему!

VIII.

Было около пяти часовъ. Три раза съ самаго утра, несмотря на концы, которые приходилось ему длать, и на свиданія, назначенныя имъ, Мишелю удавалось вернуться къ себ, все еще въ надежд найти письмо отъ Сюзанны или депешу отъ Колетты. Сегодня, чувствуя отвращеніе ко лжи, онъ объявилъ своему зятю о пребываніи миссъ Севернъ у м-ль Жемье. Тотчасъ же Робертъ выразилъ намреніе отправиться въ пансіонъ на улицу Сенъ-Перъ въ ближайшую свободную минуту; но онъ былъ слишкомъ занятъ, а такъ какъ Мишель при передач событія воздержался упоминать о томъ значеніи, которое онъ ему придавалъ самъ, и въ особенности старался скрыть свои горестныя подозрнія отъ г-на Фовеля, этотъ послдній не долго задумывался надъ разсказомъ Мишеля.

Посл того, какъ, мучимый безумными опасеніями, Мишель открылся Дарану, онъ испытывалъ нчто въ род стыда отъ этой откровенности; онъ позавтракалъ вдвоемъ со своимъ другомъ и видлъ его раза три, не возвращаясь къ интимному разговору, бывшему наканун. Врный другъ уважалъ эту сдержанность. Онъ не тшилъ себя никакими иллюзіями насчетъ дйствительности тхъ усилій, которыя онъ могъ бы употребить, чтобы поколебать ршеніе Мишеля, при томъ у него уже явилось собственное ршеніе, признаваемое имъ самымъ разумнымъ. Хотя Треморъ умалчивалъ о своей тоск, не говорилъ о Сюзанн ни объ ожидаемыхъ имъ депеш или письм, Альбертъ прекрасно зналъ, что, несмотря на тревоги даннаго момента, на разныя хлопоты, на свиданія съ г-номъ Алленжъ, г-мъ Фовелемъ и другими лицами, несмотря на массу цифръ, заполнявшихъ его мозгъ, и всевозможныхъ сплетенъ и свдній, выслушиваемыхъ тамъ и сямъ, на раздраженное волненіе всхъ этихъ лицъ, съ которыми онъ имлъ дло, — Даранъ зналъ, что посреди самыхъ серьезныхъ размышленій

или самыхъ безплодныхъ преній, Мишель чувствовалъ въ глубин своего сердца острую свжую рану и въ его лихорадочномъ мозгу каждую минуту проносились, вмст съ самыми противорчивыми мыслями, предположеніями, быстро нарождавшимися и такъ же быстро потухавшими надеждами, искушавшія его, слова: „35, улица Сенъ-Перъ.“

Онъ не ошибался, этотъ проницательный другъ. Не разъ со времени своего прізда въ Парижъ Мишель готовъ былъ уже почти уступить, идти спросить у Сюзанны объясненіе, котораго онъ желалъ, боясь его въ то же время. Однако, онъ устоялъ. Ни письма, ни депеши! Какъ тянулись часы!

Мишель разсчиталъ: письмо Сюзанны, написанное въ Париж при выход изъ вагона, должно было быть въ Ривайер въ полдень, — въ 4 часа самое позднее… Правда, могло быть, что молодая двушка лишь на слдующій день исполнила свое общаніе, но даже въ этомъ случа депеша Колетты уже давно должна прибыть… Сюзанна не написала… или… что она написала, Боже мой?

Тоска становилась невыносимой. На слдующій день Мишель напишетъ или пойдетъ на улицу Сенъ-Перъ. Достаточно уже и этихъ двухъ съ половиною дней томительнаго безпокойства!

Посл дня хлопотъ и суеты, онъ вернулся, чувствуя себя очень одинокимъ и очень унылымъ, въ квартиру, гд столько вещей напоминали ему объ его благосостояніи и о тонкихъ наслажденіяхъ прежнихъ дней; онъ испытывалъ однако большую потребность въ одиночеств и въ отдых.

Слуга вышелъ; ничьи шаги, никакой шумъ не отвлекали Мишеля отъ его мыслей. Рдко, черезъ большіе промежутки времени, прозжала по улиц карета. Шумъ, сначала глухой, отдаленный, росъ, расширялся, разражался громко подъ окнами, затмъ, ослабляясь, незамтно уменьшался, исчезалъ опять въ тишин.

Треморъ опустился на диванъ въ курительной, гд нсколько мсяцевъ тому назадъ онъ такъ долго разговаривалъ съ Дараномъ и оставался такъ, неподвижно, съ потухшей папироской, углубленный въ какія-то размышленія.

Ему казалось, что онъ принялъ довольно сильное наркотическое средство, достаточное, чтобы парализовать его члены, но слишкомъ слабое, чтобы дйствовать такимъ же образомъ на его мысли.

Онъ услышалъ звонъ колокольчика у дверей, но такъ неясно въ томъ почти гипнотическомъ состояніи, въ которомъ онъ находился и которое его уединяло, длало невоспріимчивымъ къ окружающимъпредметамъ, что мысль пойти отворить не промелькнула у него въ ум. Раздался второй звонокъ, боле сильный; тогда молодой человкъ вспомнилъ, что онъ назначилъ Дарану часъ, въ который онъ разсчитывалъ вернуться, и живо поднялся.

Сначала Мишель различилъ въ рамк открытой двери только силуэтъ женщины, тоненькой, одтой во все темное, затмъ почти тотчасъ же, сразу, какъ будто сіяніе окружило пришедшую, онъ узналъ Сюзанну, и что-то странное произошло съ нимъ; между тмъ какъ волна радости хлынула къ его сердцу, у него явилось неясное подозрніе о каприз, объ умышленной жестокости. Въ тотъ самый моментъ, когда, въ безумномъ восторг онъ почти врилъ въ тщетность своей тревоги, онъ живо вспомнилъ пережитое за послдніе дни; изъ этихъ сложныхъ чувствъ родилась пламенная злоба, страстный гнвъ противъ этого хрупкаго существа, явившагося къ нему такъ неожиданно. Онъ не задавалъ себ вопроса, узнала ли Сюзанна о несчастіи съ Парижскимъ банкомъ или ему еще придется ей это сообщить. Онъ уже объ этомъ не помнилъ, по крайней мр какъ о побудительной причин безразсудной выходки, совершенной третьяго дня; онъ думалъ, онъ помнилъ только объ одномъ: какъ жестоко онъ только что страдалъ, что въ два дня, ему казалось, онъ пережилъ цлую жизнь; и вотъ она опять была тутъ, такъ какъ ей пришелъ капризъ вернуться, можетъ быть, весело улыбаясь, ожидая, пожалуй, чтобы просили у нея прощенія, котораго слдовало бы ей самой вымаливать, и скоре всего не подозрвая о тхъ мученіяхъ, которыя были причинены ею безсознательно, забавы ради.