У тебя, моей колхозной милки, Опоросы выше всех,А твои кормушки и поилки Я разделал под орех.Ты в районе лучшая свинарка И поэтому – ей-ей —Мне по временам бывает жарко От известности твоей.Мы порой друг другу назначаем Встречу, то есть рандеву,Не в кино, не в клубе, не за чаем, А в твоем свином хлеву.Сколько же об этом разговоров, И повсюду болтовня,Что тебе многопудовый боров Во сто раз милей меня.Можно ль верить
глупым небылицам, Басням злостной клеветы?Но ведь всем злорадствующим лицам Не заткнешь затычкой рты.Как предмет тебе не посторонний, Я предупредить могу: —Даже среди собственных хавроний Ты о плане ни гу-гуВедь едва касается подушки Твой вспотевший за день лоб,Как уж под тебя твои подружки Начинают свой подкоп.Всполошились девки-психопатки И к зиме тебе грозятПолучить от каждой свиноматки По полсотни поросят.<18 декабря 1959>
«Безмолвствуют березы в безветрии таком…»
Безмолвствуют березы в безветрии таком,И запах сонной розы по-прежнему знаком,И свежесть овевает, и влажно от росы,И тихо как бывает в спокойные часы.Так что ж меня тревожит?.. Кто мысль мою увлек?..Я понял, что быть может тот день уж недалек,Быть может здесь у пруда сознания и силЛишусь я, но покуда я чувствовал, я жил.Покуда на дороге во тьме фонарь блестел,В саду дремали боги, белея гипсом тел,Земля цветы растила, туманилась водаИ вечные светила сияли как всегда.<20 декабря 1959>
«Что тебе пора возрождения?..»
Что тебе пора возрождения?Что подснежники и что ландыши?В недрах сонного учрежденияТы весь день сиди и на план дыши.Много лет назад молвил маршал Ланн,Усмирив свинцом бунт мятежников: —«Ведь тому кто свой выполняет планНе до ландышей и подснежников!..»А начальник твой как-то раз изрек,Не когда-нибудь, а уж в наши дни: —«Хоть умри, но план в календарный срокНа сто процентов перевыполни!..»Вообще они, эти разныеПоэтичные все материи,Как понятия буржуазныеНе годятся для бухгалтерии.<30 декабря 1959>
Вместо предисловия («Не дары чужого огорода…»)
«Может быть последние стихи»
Не дары чужого огорода, —Здесь плоды, что с Музою вдвоем,За последние четыре года,Мы собрали в садике своем.Разные по тону и манереСловно день и ночь иль да и нет,Здесь они расставлены по мереСвоего рождения на свет.И пускай разноязычьем четкоРазграничены друг с другом, ноВедь у них у всех одна походкаИ мировоззрение одно.В них всегда все кстати, все на месте,Все как раз, но грустно на душе,Что стихи здесь собранные вместеМожет быть последние уже…3 января 1960
«Хоть в теперешней феерии…»
Хоть в теперешней феерииПеть в миноре не приказано,Хоть со времени империиИ того, что с нею связаноЗвона нет великопостногоКолокольного московского, —Я в честь года високосногоИ Касьяна Голейзовского,В
час, когда на сердце матово,А в уме столпотворение,Февраля двадцать девятогоНаписал стихотворение.29 февраля 1960
«Я знаю твой тайный грешок…»
Я знаю твой тайный грешок: —В политике универсаломТы хочешь быть, старый мешок,Наполненный мясом и салом.Тебе, что колхоз, что Париж,Везде ты одно тараторишь,Балакаешь и говоришь,Ораторствуешь и гуторишь.<30 марта 1960>
«Я ни душой, ни телом не слабею…»
Я ни душой, ни телом не слабею,Что в наши дни в отставке динамит,Ведь мне живется как у пирамидДревнеегипетскому скарабею.Но несмотря на то, что Энвер-беюЗавидовал султан Абдул-Гамид,Меня к счастливцам зависть не томит,Я равнодушен даже к Аджубею.Куда ни взглянешь всюду благодать,И вообще по графику до рая,Что называется, рукой подать,Но как существовать не угорая,Коль фимиам струится словно чадИ только славословия звучат?..<11 мая 1960>
«Среди бар и мужиков…»
Среди бар и мужиков,При прощаньи и при встрече,Наш советский ХлестаковНе обходится без речи.Но каков бы ни был фон,Тот же ляпает узорецВсесоюзный грамофонИ всемирный «миротворец».<23 мая 1960>
«Юпитер сердится, а значит он не прав…»
Юпитер сердится, а значит он не прав: —В земную метя цель, попал он пальцем в небо,Но смертным для чего показывать свой нрав,Ведь на Олимпе есть жена-богиня Геба.Так вознесись туда и, лежа на печи,Там громы ты в нее и молнии мечи.<25 мая 1960>
«Целый день ты трешься средь собак…»
Целый день ты трешься средь собак,Надрываясь в «пиль», «тубо» и кличках,А стемнеет – тащишься в кабак,Хоть живешь у черта на куличках.Чтобы псам в развитии помочь,Ты завел особенные баки,Став физиономией точь-в-точьНекиим подобием собаки.А на людях, всем наперекор,Ты с шпионско-сыщицких романовСразу переводишь разговорНа бульдогов и на доберманов.А когда под ой-ру и матчишВкруг пойдет наполненная чарка,Ты от удовольствия рычишьСловно волкодав или овчарка.Нет, брат, нужно дело и досугСообразовать в созвучьи с веком!Разве ты средь кобелей и сукСделаешься новым человеком?..Ты от жизни прячешься в кусты,Так нельзя, брат!.. Сядь-ка, да побачим:Ведь совсем окобелился ты,Пребывая в обществе собачьем.<26 мая 1960>
«Ясень, осина, береза, ольха…»
Ясень, осина, береза, ольха…Небо к востоку чуть-чуть розовеет,Ветер отсутствует, роща тиха,Лишь предрассветною свежестью веет.И через миг ты почувствуешь вдруг: —Явь это – сон, а действительность – греза,Если тебя обступили вокругЯсень, осина, ольха и береза.1 июня 1960