Но-о, Леокадия !
Шрифт:
– Я такая же знаменитость, как ваша Рифифи. Меня все знают. Вчера в газете была моя фотография. Я бегаю с самого детства и умею обходить препятствия.
– Великолепно, - одобрил Директор.
– Ну, а теперь займемся вашим происхождением.
– Просто хождение для лошади - пустяки. Впрочем, я предпочитаю восхождение.
– Я имею в виду родословную, - любезно пояснил Директор.
– О, тут не о чем говорить, - рассмеялась Леокадия.
– Стоит ли из-за этого огорчаться? Пусть уж у меня не будет мамы
– Что значит НАОБОРОТ?
– изумился Директор.
– Ну, это все же лучше, чем если бы у них не было МЕНЯ. До чего же было бы печально, если бы я вообще не появилась на свет. Никогда не увидела бы как цветет гречиха, не узнала, чем пахнет лунный луч, забравшийся в клевер...
Директор Скаковых конюшен встал и открыл дверь.
– Говорящая лошадь никогда не будет хорошим спортсменом, - заявил он.
– У артистов и художников с бегом всегда трудности. Цирк напротив.
– Знаешь, - заметил Алоиз, когда они вышли на улицу, - и все же тут все упирается в твою родословную.
ЛЕОКАДИЯ И МЕЧТЫ
И они принялись на всякий случай вдвоем придумывать родословную. Но лужи так сверкали на солнце, а почки на деревьях были такие зеленые, что они, засмотревшись, не успели добраться даже до прабабок по отцовской линии. А что уж говорить про материнскую!
Да и с бабками они толком не разобрались: Леокадия хотела, чтобы матушка ее отца непременно была гнедой кобылой, Алоиз же уверял, что это серая лошадь в яблоках. Наконец, рассердившись, Леокадия обдала его с головы до ног мартовской грязью.
– Сам ты серый в яблоках!
– весело закричала она.
– Ты совсем ошалела, Леокадия!
– возмутился Алоиз.
– Придется тебе брать уроки хорошего тона. Иначе человеческой работы не найти. Неплохо бы научиться и говорить по французски: бонжур, оревуар...
– Какой еще абажур?
– удивилась Леокадия.
– И при чем тут самовар? Ведь нам их все равно девать некуда. У нас нет даже своей конюшни. А, впрочем, поучиться я всегда готова.
– Ну, хороший тон - не моя специальность, - отмахнулся Алоиз. Хотя у нас есть свои правила. Но для начала научись ходить ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО на двух ногах, перестань ржать, отвечай вежливо, даже если слушаешь вполуха, и, пожалуйста, не лезь в лужи.
– А в четверть уха слушать нельзя?
– заинтересовалась Леокадия, и даже попробовала свернуть ухо трубочкой. Но у нее ничего не вышло.
– Давай лучше купим перчатки, - предложила она.
– И сапожки - для луж.
Алоиз вздохнул, пересчитал деньги и направился в универмаг на Миндальной аллее. Вскоре он вышел оттуда с покупками. Он нес шляпу, перчатки, сапожки и сумочку.
– Шляпу я не надену, - заявила Леокадия.
– В ней я похожа на Тетю Лошадь. Ну, а сумочку понесешь сам.
Она надела на задние ноги сапожки, на передние - перчатки и зашагала
– Это ужасно, Алоиз, - стонала она.
– Ах, если бы у меня выросли Крылья - (пожалуйста, не говори, будто это невозможно!) - я не ходила бы в этих противных сапожках. Скажи, что крылатые лошади бывают.
– Не горбись, Леокадия, - заметил Алоиз.
– Но ведь я где-то очень высоко!
– вздохнула Леокадия.
– Весь мир остается внизу и мне все время приходится наклоняться. Нет, видно я никогда не буду больше счастливой!
Алоиз глянул на свое отражение в витрине и подумал, что тоже никогда не будет больше счастливым, ведь рядом с Леокадией он казался гномом. Но вспомнив, что он ДРУГ Леокадии, крепче ухватился за ее переднее копыто.
– Тут на витрине объявление, - удивился он и потащил Леокадию к витрине.
Там был прикреплен листок бумаги с надписью:
ЦВЕТОЧНИЦА С УЛИЦЫ ПЕГАСА ИЩЕТ ПОМОЩНИЦУ
– Молодые вербочки...
– прошептала Леокадия.
– Лютики... Подснежники...
И тут же неожиданно свернула на площадь Вдохновения и помчалась как во сне, позабыв о том, что пачкает перчатки.
– На двух, на двух ногах, Леокадия!
– умолял запыхавшийся Алоиз.
– Мечта мчится на всех четырех!
– воскликнула Леокадия.
– О, люпин, фиалки, аспарагус...
И она побежала так стремительно, что, казалось, вот-вот оторвется от земли.
Цветочница с улицы Пегаса на этот раз торговала лютиками. У нее их было много - полные корзины. Она стояла среди этих желтых огоньков и кричала Леокадии:
А вот лютики, лютики,
Солнечные лучики!
Утеха для глаз!
Любуйся даром!
Эй, Пегас!
Спеши за товаром!
– Почему Пегас?
– спросила Леокадия, тормозя всеми четырьмя копытами.
– Не видела объявления?
– удивилась Цветочница.
– Это в память о чуде. Одна лошадь съела все цветы из моей корзины. И что же вы думали - ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДОВАЛО. А что ты сделала с прощальными сережками?
– Они были очень вкусные, но не прощальные. Алоиз со мной не расстался.
– Ты съела все сережки до единой? Та лошадь съела все цветы из моей корзины и ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕДОВАЛО. У тебя не свербит под лопатками?
– Какое ПРОДОЛЖЕНИЕ?
– перебила ее Леокадия.
Но так уж устроен мир, что в самую неподходящую минуту из-за угла возникают Постовые. Вот и тут возник Постовой и сказал:
– Торгует на углу Пегаса. А ее место в торговых рядах имени Стражей порядка.
– Валяй, пиши, сынок, - ответила Цветочница.
– Не представляю, чтобы в торговых рядах каких-то там Сторожей случилось чудо. А без чуда я не представляю торговли.
С этими словами она прицепила букетик к серебряной пуговице на куртке Постового.