Но-о, Леокадия !
Шрифт:
– Ага, ты хочешь сказать, что лошади не имеют ничего общего с крыльями? Конечно, ты прав, но мне так грустно, что никогда, никогда... Клянусь оглоблей, там что-то проклюнулось!
– Цыплята!
– воскликнул Алоиз.
– Вижу белый пух! Нет, нет, Леокадия, это что-то совсем белое. Куда белее цыплят. Это огромадные ВЕРБНЫЕ СЕРЕЖКИ!
Леокадия обернулась и глянула на свою спину.
– Я съела сережки все до единой, и вот ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. Правда?
– Неправда, - возразил Алоиз и ущипнул себя за руку. Это не может быть правдой. У лошадей
– НЕ БЫВАЛО. Но наверное их не воспитывала наседка. Я проложила дорогу. Ах, как я счастлива!
Тем временем таинственное ЧТО-ТО все росло и росло, становилось все более пушистым и серебряным, и вербным, и таким крылатым, как будто на зеленую от мази спину Леокадии опустился орел.
– Сотри поскорее мазь, - попросила Леокадия.
– Крылья не должны расти из грязной спины.
– Нет, я не смею... не смею к ВАМ прикоснуться!
– шепнул Алоиз. Вы созданье НЕЗЕМНОЕ.
Леокадия разразилась громким смехом и от радости помчалась галопом, сделав маленький круг. Крылья шумели над ней словно флаги, а голуби с Шестиконного сквера в испуге разлетались в разные стороны.
– Сейчас я вас догоню!
– воскликнула Леокадия и попробовала вспорхнуть, но из этого ничего не вышло.
– Вот тебе и НЕЗЕМНОЕ созданье!
– вздохнула она.
– Я вовсе не умею летать. Зачем же мне такие крылья? Наверное они некачественные. И самое обидное, что я не смогу их ни на что обменять. Ведь дареному коню в крылья не смотрят. А ведь я для тебя теперь подарок, верно?
– Ну, раз они некачественные, то так и быть, я осмелюсь к ВАМ прикоснуться, - согласился Алоиз и принялся стирать со спины Леокадии зеленую мазь.
– Не могу себе простить, что когда-то надевал на ВАС хомут. Это было очень некультурно.
– Сейчас я шлепну тебя хвостом! Сразу начнешь говорить мне - "ты". Ну что ты так на меня уставился?
– Ты больше не легковая лошадь, Леокадия. Ты настоящий гусарский боевой конь!
– Пока что я слышала про жаркое по-гусарски. И нехорошо напоминать мне про духовку именно тогда, когда я стала ВОЗДУШНЫМ созданием. Но раз уж разговор зашел о еде - то нет ли у тебя какой-нибудь булочки, Алоиз? Я теперь буду есть за двоих - за коня и за орла.
– Орел это еще полбеды, - заметил Алоиз, - а что если ты рождественский гусь?
ЛЕОКАДИЯ И ИНВАЛИДНОСТЬ
– С пенсией невезенье, - рассуждала Леокадия, жуя булочку, - с пролеткой невезенье. С бегами невезенье. И вообще я - лошадь невезучая, да еще с чем-то непонятным на спине.
– Постарайся оформить инвалидность, - посоветовал Алоиз.
– Ну вот видишь! Я говорила, что булочка поможет. И придумала инвалидность.
– Не ты, а я придумал, - возмутился Алоиз.
– Не все ли равно - кто? Булочка помогла, и это главное. Но-о, Леокадия!
И они пошли по Старой площади, а потом по Миндальной аллее к Ратуше, Леокадия так и тянулась вверх: крылья помогали ей сохранять равновесие, даже сапожки больше не жали.
– Теперь я знаю, для чего крылья, - радовалась Леокадия, легко
– Чтобы не было мозолей. Крылья - очень полезная вещь.
Крылья и в самом деле оказались очень полезными: помогли Леокадии простоять четыре часа в очереди у пенсионного окошка.
– Нужно быть ЗДОРОВОЙ как лошадь, чтобы получить эту пенсию, говорила Леокадия, переступая с ноги на ногу.
– Ведь БОЛЬНОМУ такой очереди не выдержать. Доктор говорил, что от здоровья нет лекарства. Тут наверное стоят одни НЕИЗЛЕЧИМО ЗДОРОВЫЕ.
– Говори тише, Леокадия!
– прошипел Алоиз.
– Все на тебя смотрят.
И в самом деле очередь пришла в волнение.
– Чего тут нужно этой дылде?!
– Лезет без очереди!
– Отрастила крылья и воображает!
– Сейчас вылетишь отсюда!
– А вот и нет, - сказала Леокадия.
– Крылья у меня бракованные. Не слушаются, не хотят летать. Такая у меня инвалидность. Вот потому-то я здесь и стою.
Тут все успокоились, а один старичок спросил:
– А с чего вдруг к вам привязалась эта мерзкая болезнь?
– Почем я знаю?
– отвечала Леокадия.
– По-моему я себе ее намечтала.
– Да, да. Мне всегда говорили, что мечтать вредно. Непослушные крылья... Очень тяжелое увечье!
Леокадия была уверена, что в окошке ей тут же выдадут пенсию.
Но все оказалось не так-то просто. Инспектор не мог решить, в какую книгу ее записать.
– В книгу ЛОШАДЕЙ, - подсказал Алоиз.
– Лошадь с брачком, то бишь, с крыльями...
– Не знаю, не знаю, - пробубнил Инспектор.
– А может она не лошадь, а Гусь с лошадиным туловищем? Тогда ее следует занести в книгу МЕЛКОЙ ДОМАШНЕЙ ПТИЦЫ.
– Но раньше она была лошадью, - не сдавался Алоиз.
– Не знаю, не знаю, - повторил Инспектор.
– Может, это только так казалось. А может, все это вообще нам кажется? Может она Крылатый дух или Ангел?
– Тогда запишите меня в книгу АНГЕЛОВ, - предложила Леокадия.
– В книге АНГЕЛОВ не осталось больше места. Впрочем, я никогда не слыхал, чтобы среди лошадей тоже встречались Ангелы. А может вы Пегас?
– Эй Пегас, подходи за товаром!..
– пропела Леокадия, а потом воскликнула: - Скорей давайте сюда книгу ПЕГАСОВ!
– Ну нет, моя дорогая!
– отвечал Инспектор.
– Я сразу почуял что-то тут неладно. Такой книги не существует. Ведь Пегасов просто нет на свете. Нет! Понимаете?! Это выдумки, старые сказки...
– А кто же я по-вашему?
– возразила Леокадия.
Но Инспектор не стал ее слушать.
– Следующий!
– крикнул он.
ЛЕОКАДИЯ И ВОПРОСЫ
Ветер принес далекие запахи влажных полей, Леокадия шла за ними как по следу, и незаметно для себя вывела Алоиза на окраину, где было множество зазеленевших веток и яркой молодой травы. Она медленно объедала посаженную вдоль трамвайных путей живую изгородь и, как всегда за едой, размышляла о том, кто же она теперь? Лошадь? Домашняя птица? Ангел? А может Пегас, которого нет на свете?