Новые приключения во времена Людовика XIII

Немов

Испанцы неусыпно следили за Изабеллой, а сам дон Лонса посол ехал рядом с пленницей и восхищенно рассказывал ей про Пиренеи.

– Ваша непокорность вам очень к лицу!
– признался он ей как- то утром, когда солнце еще только робко подкрасило утренние облака розовой краской.
– Было бы отвратительно, если бы вы пытались строить из себя кокетливую светскую даму!

– Я и есть светская дама, сударь, не сомневайтесь!- Пробормотала Изабелла, от всех своих переживаний чувствующая сегодня противную слабость в груди.

– Вы другая, - покачал головой

дон Лонса, - вы не боитесь ненавидеть меня, бороться со мной, восстать против воли своего отца и даже вашего короля Людовика. Я знаю, Его Величество человек - строгий! А вы… Вы всегда были и остаетесь собой. Я искренне преклоняю колени перед таким упорством. А ведь мой господин богат и знатен!

– И только семь человек в Испании стоят с ним в один ряд по знатности. Вы мне говорили об этом много раз!
– вздохнула Изабелла, натягивая поводья лошади.

Они с трудом пробирались по узкому каньону. Красивая, андалузской породы, лошадь Изабеллы осторожно ступала по плоским холодным камням. Графиня уже раз пришпорила ее и понеслась вперед, но дон Лонса легко догнал ее на своем могучем сильном коне и схватил за поводья. Мавры тоже окружили Изабеллу. Они тяжело дышали, и их широкие черные лица лоснились от пота. Они с опасением поглядывали на француженку, которая вставала ночью и пыталась отойти от костра, или пускала вперед лошадь, когда впереди лишь узкая тропинка, а рядом - отвесная пропасть.

– Почему вы пришпорили лошадь? Вы увидали редкий цветок?
– любезно осведомился у Изабеллы дон Лонса, не выпуская поводья обоих лошадей из рук.

– Нет, ящерицу!
– хмуро ответила графиня.

Дон Лонса опешил, а потом залился смехом.

– Клянусь девой Марией!
– воскликнул он.- Ваша милость еще забавней и очаровательней, чем я мог предположить.

От избытка восхищения он перевел ее слова маврам. У тех на лицах отразилось лишь недоумение. Они услужливо заулыбались, но в их глазах с голубоватыми белками затаилось опасение.

– Вы - Que salero!
– гордо произнес испанец, выпрямляя спину.
– Я горжусь и уважаю вас!

Изабелла пристально взглянула в мечтательные зеленые глаза своего спутника.

– Что это- Que salero?

– Как же вам перевести точно?
– Дон Лонса снял перчатки из мягчайшей кожи ягненка, словно собираясь декламировать стихи.
– Это самое лестное выражение комплимента прекрасной женщине, что означает - грация, ум, женское очарование. Que salero -это истинная женщина.

– Благодарю вас, сударь, но мне было бы приятнее выслушивать ваши комплименты все - таки не здесь, а на бело - черном паркете Лувра.

– Я везу вас к человеку, у которого есть свой Лувр. Вы любите музыку - он играет на гастерне и лютне, вам нравятся картины - у него вы увидите полотна известных Веласкеса, Рубейры и молодого Сурбана, вы интересуетесь редкими книгами - вы увидите изумительную библиотеку, известную всей Испании и сможете прикоснуться к древним рукописям Экклезиаста и Сенеки. Почему вы молчите?

– Ничего утешительного я не могу вам сказать, сударь!

– Мой господин произнесет,

увидев вас:

Возьми, дитя, сей апельсин,

Что я сорвал в саду,

Но не задень его ножом,

Ведь сердце мое в нем.

– Красиво!
– задумчиво произнесла Изабелла. Грустные, страстные слова старого стиха хватали за душу, а сияющие глаза дон Лонса, казалось, хотели сказать больше, чем должны произнести уста.

– Полюбите ли вы когда- нибудь моего господина, донья Исабель?

– Нет, сударь! Ему следовало бы читать стихи не мне, а той, что сама бы хотела стать ему супругой.

– Но стихи я посвящаю именно вам!

– Может быть, ваш господин все- таки откажется от меня? Меня ничуть не оскорбит, уверяю вас, если гранд с презрительной гримасой отправит меня назад во Францию.

– Он уже влюблен в вас, донья Исабель!
– испанец наклонился к шее коня, словно поправляя попону.

– Вы уверены в этом, сударь?

– Да, прекрасная донья.

– Я люблю другого человека, дон Лонса. Я не бросаюсь в пропасть лишь потому, что хочу, чтобы любимый нашел меня и был со мною счастлив! Я говорю откровеннее, чем следовало, но иначе вы решите, что я смирилась, не так ли?

– О, да! Вас ничто не может не сломить, донья Исабель, будто истинную испанку, и это подкупает невероятно. Истинный кабальеро более всего презирает человеческие трусость и малодушие, а в вас, к счастью, нет ни того, ни другого.

– Ну что же, благодарю!

– В мраморном дворце моего господина вы станете много лет наслаждаться вишневым сорбетом и танцевать сегидилью. Там вас станут окружать благородные кабальеро, а вы - повергать их к подолу платья движением веера.

– Вы говорите так, словно я еду к нему по собственному желанию!

– Ах, если бы это было так!
– вырвалось у дона Лонса. Изабелла искоса посмотрела на испанца и тяжело вздохнула.

========== Глава 29 Западня по-испански ==========

Дон Лонса, скрестив на груди руки, молча, стоял на скале у обрыва. Ветер трепал его черные кудри, ласкал смуглое лицо с полоской тонких усов. Перед ним расстилался океан, сливаясь беспредельно далеко с огромным синим небом. Океан отсюда казался совсем светлым, будто в волны щедро плеснули дорогое белое вино.

Изабелла, стоя рядом со своим спутником, жмурила глаза от ветра, подставляя лицо живительному теплу утреннего солнца.

– Вы любите море, дон Лонса?- полюбопытствовала она лениво.

– Да, - ответил испанец, не отрывая глаз от неба.
– Я люблю море в ночи, когда отражение луны скользит средь синих волн, люблю утром, когда солнце отражается в нем, словно в гигантском зеркале, люблю и в бурю, когда волны яростны и свирепы, как быки. Океан - это свобода, это опьянение и покой, ему не нужны традиции и законы. Океан одинок, но прекрасен, и чайки парят над ним, и никто не властен над его непостижимой душой! Море напоминает мне вас, прекрасная Исабель! В вас - тоже целый мир, но вы скрываете его в загадочных глубинах вашей души. Вы свободны и непокорны, как солнце, море и дети.