Новые приключения во времена Людовика XIII
Шрифт:
– Да что вы такое говорите, сударыня?
– изумился де Порто.
– Кардинал Франции был галантен с вами!?
– О, да, мягок в обращении и очень любезен в словах!
– Совершенно на него не похоже!
– Он предложил мне хорошую должность при дворе, но за эту милость я должна была сообщать ему, что говорят придворные и читать переписку нашей королевы с ее родными в Испанском королевстве, а затем передавать отцу Жозефу слово в слово. Я была в ужасе от подобного предложения и не стала этого скрывать от г-на кардинала!
– Весьма смелый шаг!
– Моя матушка,
– Вы жили в Гаскони?
– Да! После смерти великого Генриха, в Париже боялись гражданской войны; тогда многие дворяне увезли детей из города.
– Не может быть!
– удивился де Порто, который был силен во всем, кроме истории, которую, признаемся, находил самой скучной из всех наук.
– Что- то я не припомню такого…
– Так оно и было!
– кивнул де Силлек, который, оказывается, внимательно слушал рассказ Изабеллы.
– Правление Францией после смерти Великого Генриха, и вы, Исаак, наверняка должны это знать, взяла на себя королева Мария Медичи. Правила она, скажем честно, неудачно, советуясь только со своим первым министром г-ном де Анкром, который, если мне не изменяет память, заделался маршалом, не нюхая пороха, и возглавлял Королевский совет, ничего не зная о правосудии. Мы все знаем, что с ним случилось, в конце концов!
– Я слышал, ему отрубили голову!
– отозвался де Порто с некоторым сомнением.
– Много позже было решено продлить правление королевы уже совместно с нашим нынешним молодым королем Людовиком. Генеральные штаты пошли на это с трудом, но риск, слава богу, оправдал себя. Сейчас во Франции относительно спокойно, а тогда никто не предполагал, чем все- таки закончится правление этого честолюбивого сластолюбца де Анкра, и многие уезжали из столицы.
– Потому отец и отослал меня в Гасконь! – подтвердила Изабелла.
– Да, я знавал дальновидных людей, кто именно так и поступил!
– Ах, господа, я обожаю вспоминать те дни, когда я жила в Гаскони! Мне позволялось делать все, что я хотела, а если мне что и запрещали, например, есть слишком много яблок, я топала ногами и заявляла “Не смейте мне приказывать!” А еще я читала сутками напролет старинные оды и баллады, найденные в огромной библиотеке дяди! Мне очень нравится одна. Хотите, прочитаю? Слушайте:
Оставив это время злое,
Давайте всмотримся в былое.
Строга была любовь тогда
И строгостью своей горда.
– Стишки?
– удивился де Порто, презрительно оттопырив нижнюю губу.
– Вы знаете стишки? Да? И как вы только их запомнили! Я, например, не смогу повторить ни строчки!
– Это очень известные стихи Кретьена де Труа, - с непередаваемой интонацией ответил де Силлек.
– Ну не знаю, что вы в них такого находите! По мне - так нет ничего лучше, чем хорошая скачка на добром жеребце, дуэль или, наконец, приятная компания, такая как сейчас!
Изабелла улыбнулась пылкости
– А еще в городе говорят, сударыня, кардинал пытался склонить вас на свою сторону неоднократно!?
Изабелла украдкой взглянула на г-на де Силлек. Продолжал ли он прислушиваться к их беседе или вновь весь ушел в созерцание играющего с сухими ветками огня? Она не могла сказать. Пылающий огонь то затихал, шурша, то резко поднимался к ночному небу и маленькие искорки вылетали из него и падали у ног сидящих. И словно повинуясь настроению огня, разговор то по- домашнему затихал, то превращался в задорный смех.
– Да, - продолжила Изабелла, с трудом оторвав взгляд от строгого лица де Силлек.
– Джулия знает, чего мне стоило отказаться от предложения Его высокопреосвященства и сколько всего злого я выслушала о себе, своем уме и характере!
– И вы выбрали служение королю Людовику!
– воскликнул де Порто восхищенно.
– Порой я думаю, какую ужасную ошибку могла я совершить, поддавшись на уговоры Ришелье и войдя в число его сторонников!
– Стойте-ка!
– вспомнил де Порто.
– О нем я знаю одну презабавную историю, и на этот раз вам не удастся меня прервать! Это было как раз на заседании Королевского совета. Король Людовик, кстати, тогда отсутствовал по причине внезапной лихорадки, а решался важный вопрос относительно городского прево. Граф Суассон предложил сделать прево своего престарелого друга герцога Футурье. “В чем же его заслуги перед государем, чтоб мы сделали герцога городским прево”?
– спросил тогда кардинал Ришелье. “Он ближе всех к государю”, - отвечал граф. “Тогда предлагаю избрать главным прево королевского кучера Жана. Он не только близок к государю, но и сидит перед ним”!
Пока все остальные смеялись, Изабелла поймала на себе пристальный взгляд де Силлек, и вновь залилась краской, уже злясь на себя. Она, по натуре человек решительный, в последние два часа готова была плакать от душевной растерянности и беспомощности, которые испытывала, наверно, впервые в жизни и которые отнюдь не прибавляли ей уверенности в себе. Ей казалось, что говорит она что- то не то, не так смотрит, а испачканные золой ладони и воротник без кружев не прибавляют ей красоты. Впервые в жизни ей захотелось быть одетой изысканно.
Было уже поздно. Друзья пожелали друг другу добрых снов и, завернувшись в плащи, устроились у костра. Подруги легли рядом, обнявшись. Г-н де Силлек и де Арамисец тихо беседовали о чем- то. Они и представить себе не могли, что на них тайно, взволнованно и восхищенно смотрят глаза - серые, со стальным отливом, чуткие и печальные, и синие, как сапфиры, очаровательные и нежные.
Когда проснулась Джулия, было раннее утро, а чистое яркое небо казалось удивительно беззаботным. Солнце бережно высушивало последние дрожащие капли росы на листьях грабов, стоящих как свечи вокруг поляны. Лес, столь непохожий на ночного таинственного незнакомца, шумел и ликовал птичьими голосами. Джулия вскочила и поскорее поправила платье, с сожалением отмечая, что атлас кое- где измялся, а на сапожки налипла грязь.