Нуль
Шрифт:
На протяжении многих километров – одно- и двухэтажные дома, выстроившиеся вдоль улиц или рассеянные в зеленом пространстве, кое-где – красивые поместья известных всему миру компаний; повсюду магазины, офисы, виллы, кондоминиумы, усадьбы, домики, заправочные станции; местами «даунтауны» – островки высотных зданий, которые до титула «небоскреб» все же не дотягивают; на каждом шагу что-нибудь компьютерное: лавка, лавчонка, фирма или фирмочка, салон, супермаркет…
Северная Калифорния – царство компьютеров и компьютерных аксессуаров, и обзавестись хорошим десктопом либо ноутбуком, или обновить, или собрать цифровую машину здесь так же просто, как заправить машину бензиновую.
Вся «Бей Эриа» – это легкая и тонкая сеть жилья и работы, наброшенная на зеленые
Как американцы умудряются тут работать – российскому уму непостижимо.
Сергей попросил Яшу ехать не по скоростному Сто первому хайвею, а по Эль Камино Реал – «королевскому шоссе», если переводить с испанского.
Он хорошо помнил: с хайвея ничего не увидишь, кроме певучей зеленой природы и звонкого синего неба. Вообще говоря, природа и небо здесь полны такой тихой музыки, что только их, может быть, и нужно слушать глазами, но сейчас Сергею хотелось иных ритмов. Ему хотелось, чтобы мимо проносились дома, чтобы можно было стоять на светофорах, наблюдать, как по улицам идут люди, разглядывать скромные вывески и огромные щиты с названиями знакомых фирм, удивляться буйной весне, цветению сакуры и других деревьев, названий которых он не знал, останавливать взгляд на разноцветных газонах и клумбах и ловить в самшитовых кронах апельсиновых деревьев янтарные капли солнца на крупных медовых шарах.
Желанию ехать по Эль Камино Яков тоже удивился – даже папуас сообразит, что по хайвею намного быстрее, – но виду не подал. Прихоти гостя – закон.
Со Сто первого они съехали на Миллбрей-авеню, потом свернули налево и покатили по Эль Камино. Сергею очень нравилось это шоссе, потому что на нем тезис о бесконечном городе получал математическое подтверждение. Границ или каких-нибудь промежутков между городками не существовало вовсе, хотя каждый кусок этой длиннющей полосы жилья имел свое собственное городское самосознание, соответствующий статус и суверенность, выражающуюся в наличии местных властей, суда, шерифской полиции, прессы, собраний общественности, благотворительных организаций и всего прочего, чем пристало обладать настоящему сити.
Миллбрей плавно переходила в Берлингейм, следующая часть застройки уже именовалась Сан-Матео, потом название менялось на Хейуорд-Парк, далее шли: Бей-Медоуз (очень красиво: Луга Залива), Хиллздейл, Белмонт, Сан-Карлос, Редвуд-Сити (тоже красиво: Город Красного Дерева), Атертон, Менло-Парк, Пало-Альто (справа оставался Стэнфорд), Кастро (никакого отношения к Фиделю), Маунтейн-Вью (Горный Вид, только следует пояснить, что дорога идет по долине, а невысокие горы вздымаются к западу, отделяя бесконечный город от Тихого океана, поэтому название следует читать как «Вид на горы»), Саннивейл (Солнечная Долина – да-да, та самая, откуда серенада), Санта-Клара и… Нет, Саннивейл и Санта-Клара – это уже не вполне самостоятельные города, а части Большого Сан-Хосе, так что Сергей с Яковом почти приехали.
С Эль Камино они свернули на Лафайет-стрит (и вовремя – дальше «королевское шоссе» тоже меняло название, становясь сначала Аламедой, а затем улицей Санта-Клара), потом выехали на Вашинггон-стрит, которая вскоре превратилась в Баском-авеню, затем поворот на Фрутдейл, еще один поворот на Меридиан-авеню и, наконец, Вествуд-драйв, родной кондоминиум.
Район, в котором жили друзья Сергея, назывался Уиллоу-Глен, что означает «Ивовая долина». Вылезая из машины, Сергей подумал, что в этом мире многовато ложной символики и театральных совпадений. Город Сосалито, где ему обязательно надо было побывать и ради которого он, в сущности, перелетел через полмира, переводился с испанского как «Ивовая рощица».
Разумеется, были объятия и поцелуи; разумеется, было преподнесение подарков; разумеется, были традиционные вопросы: «Ну, как там в России?», «Ну, чего новенького в Калифорнии?» и «“Джет-лэг” дает себя знать?» – хотя на первый вопрос ежедневно отвечали средства массовой информации и электронная почта из Москвы, поэтому ответ был заранее известен; второй диктовался исключительно любезностью,
После кофе Сергей полчаса вяло шевелил конечностями в теплой воде голубого бассейна, изображая ожиревшего налима в стоячем омуте, после чего простудная одурь все-таки выпустила его из своих липких объятий, и он понял, что окончательно готов к осмысленным действиям.
Сосалито лежит к северу от Сан-Франциско, на другом берегу Залива, это уже территория иного округа, который носит название Марин. Соответствующей телефонной книги у Миры с Яковом не нашлось, но после интенсивного обзвона знакомых справочник все-таки обнаружился. Его держал в доме один запасливый приятель Яши, живший в пяти минутах езды. Яков слетал к нему на машине, и вскоре Сергей уже листал тонкие страницы, отыскивая фамилию Колман.
Задача осложнялась тем, что Сергей не знал имени Колмана-старшего. Тайлер, вообще говоря, жил то ли в Вашингтоне, то ли где-то поблизости от столицы, как и положено дипломатическому работнику. В Сосалито обитали его родители – люди Сергею абсолютно неизвестные. Однако Колманы – это вам не Смиты и не Джонсоны, в восьмитысячном городке их вряд ли наберется больше пригоршни.
Оказалось даже меньше – всего три Колмана проживали в Ивовой рощице. Сергей сел за телефон. В двух случаях ему внятно объяснили, что о человеке по имени Ткйлер никогда не слышали; Сергей долго извинялся, перед ним тоже почему-то извинялись, он улыбался в трубку, на том конце провода, судя по искристым обертонам, улыбались тоже, все было по-людски.
Третий номер отозвался автоответчиком. И – о чудо! – на пленке был голос самого Тайлера. Он объяснял, что появится в доме только второго марта вечером, то есть завтра, и предлагал желающим оставить сообщение после длинного сигнала.
Сергей повесил трубку. Он не хотел оставлять сообщений. Главное – номер определился и Тайлер в пределах досягаемости. Вместо длинного сигнала будет длинный завтрашний день, а вот потом кто-то кому-то действительно передаст сообщение. Сергей очень надеялся, что будет принимающей стороной.
Весь следующий день он гулял по Сан-Хосе. У него был здесь традиционный пеший маршрут.
С Вествуд-драйва Сергей выходил на Меридиан и шел на юг. (Кстати, Сергей всегда любил переводить на русский язык малую топонимику, если, конечно, названия были неотфамильные, посему этому правилу, по мере сил, буду следовать и я; Вествуд-драйв означает «проезд Западного леса».) Он проходил мимо видео-музыкального магазина, пересекал Кэридж-сквер – Каретную площадь – и постепенно приближался к пересечению с Гамильтон-авеню. На угловой торговой площади он непременно заходил в магазин «Гудвилл» («Добрая воля»), своеобразную комиссионку, где по смехотворно низким ценам продавалось всякое барахло, которое доброхотные калифорнийцы, благотворительности ради, сдавали на специальных приемных пунктах, разбросанных по всей Бей-Эриа. Среди барахла попадались вполне приличные вещи, ни разу не надеванные, и Сергей в прошлом частенько отоваривался в «Гудвилле», а в Москве привозимые им подарки пользовались большим успехом. Никаких угрызений по поводу второсортности покупок Сергей не испытывал: издательское дело не позволяло шиковать, бюджет зарубежных поездок он всегда устанавливал скромный и давно привык к экономии.