Ню
Шрифт:
…– Мы с ним после окончания и виделись-то всего ничего. Его – на север, меня – сама знаешь. Потом – академия…
Он летчик от бога, а что с женой его такое случится… Кто же мог знать, правда? Молодая женщина и такое…
– У него двое мальчишек, да? Я правильно помню?
– Семь и шесть, погодки… Как он с ними один – не представляю. Ты, если что… Ну, ты понимаешь, все-таки женщина, а? Ладно? Три года мужик один с детьми. А когда Лена, жена его, умерла, они же вообще маленькие были. Совсем.
– Надо им подарки купить, мальчишкам, да, Володь? К приезду. И – не беспокойся, я помогу, конечно, как же иначе, как же может быть иначе…У нас с Володей нет детей. И не будет. Так случилось. Вернее – не случилось. Нашли у него какую-то редкую проблему, сказали, шансов – ноль. Летать на сверхзвуковых может, а детей иметь – нет. Сказали, ничего страшного, усыновить можно или от донора. Бывает… А я не хочу от донора, от чужого, от… Я хочу – от него, от моего мужа, моего Володи. Десять лет уже хочу. И ни от кого – кроме. Потому что, когда женщина любит…
Он оказался совсем не таким, как я представляла. Тихий, вежливый, хмурится
А назавтра он мне позвонил, я ему сама накануне предложила – если что… Не помню, то ли про прачечную спрашивал, то ли про магазины… Ну и благодарил, конечно. За встречу, за угощение, за мальчишек. И мы проговорили почти полтора часа. А через два дня мы начали встречаться…
Это было сумасшествие – с первого взгляда, с первой минуты. Я же говорю, счастьем – по глазам. Судьба…
…Вчера он сказал мне, что подал рапорт о переводе, что не может больше смотреть Володе в глаза. И мне придется – выбирать…
Целый год я пыталась и не могла это сделать, и вдруг это оказалось совсем просто – до смешного. Я спросила себя, могу ли я представить себе жизнь без Володи, и – смогла. С трудом, с болью, но – смогла. А вот – без Сережи… Меня словно не стало, кончилась я. И я поняла, что выбрала… То есть, что на самом деле выбора нет, а есть – судьба. Видите, как просто……И я снова сажусь напротив своего мужа и произношу эти самые слова: 3. Снова – Ната
– Нам надо поговорить…
И он поднимает глаза от книги и смотрит на меня, и морщит нос. И – молчит.
Я люблю его, он все еще часть меня, вот оно как…
Я могу уйти, но не могу, не могу, не могу сказать, что – ухожу…
– Давай… А что так официально?
– Да нет, просто хотела… Ресторан вчера был замечательный, и музыка живая, даже разговаривать можно было. Правда?
– Да… И – что?
– Ничего. Просто – говорю… Откуда ты про него узнал, мы там никогда раньше не были.
– Серега сказал… Они там с мужиками что-то отмечали недавно. Как-то ты… Случилось что-нибудь?
– Ничего, правда ничего.
На самом деле – ничего. Ничего не произойдет и ничего не случится – небеса не разверзнутся, и гром не грянет.
– Знаешь что… Иди ко мне. Ну, иди… Скучаю я по тебе, очень. Особенно в последнее время. Не знаешь, почему? Скажи… Натка…
Он протягивает ко мне руки, берет в них мое лицо…
– Володя, ну… Ну мне же уезжать надо, ты забыл? Ну, миленький…
Его губы и его лицо, и его глаза – рядом, близко, совсем-совсем близко. Ах, этот бесконечный сантиметр пространства между нами…
– Как? Куда уезжать? Когда?
– Уже сейчас. Я же тебе говорила, еще утром, ты забыл, ты просто – забыл… К Вере, она с ребенком просила посидеть, у нее сегодня дела какие-то вечером. Ну, вспомнил?
– Да, вспомнил… Что-то такое… Только не люблю я, когда ты на ночь глядя, одна и за рулем. И асфальт мокрый, ну… Давай, я тебя отвезу, а потом за тобой заеду, и все будет тип-топ. Давай? Иначе я волноваться буду.
– Вот и хорошо, и волнуйся, ты и должен за меня волноваться, кто же, если не ты… – я бормочу все эти слова, стараясь не глядеть ему в глаза и судорожно пытаясь вспомнить, куда же засунула сумочку – совсем голову потеряла, ну совсем, что же делать-то, ну что, скажите… Господи, скорее бы выйти, уйти, нету сил уже, нет, что мне – разорваться, я же живая, господи, господи боже мой… краешком глаза вижу его застывшую фигуру, опущенные руки, только не смотреть в глаза, вот плащ на вешалке, помоги пожалуйста, главное – повернуться к нему спиной, спиной, спиной, уйти, закрыть дверь, не видеть, не чувствовать глаз его, рук его, молчания его… Ага, вот сумка, под плащом, хватай же, ну, ключи – вот, теперь глаза – в пол, прижаться щекой… всего полсекунды, только бы не обнял, не задержал, не… Дверь… не могу, руки трясутся, как у припадочной… Открыть, захлопнуть и бегом вниз по лестнице, черт с ним, с лифтом, боже мой, неужели – вырвалась…
…Фонари мелькают слева и справа, это что же я, уже еду? Куда еду-то, господи… Вот если бы у нас с Володей были дети… Дети удержали бы, точно. А – так… Я не могу сегодня вернуться, не могу… Не могу… с ним. Только не сегодня. Я не хочу, не хочу, не хочу……Врать можно бесконечно, пока не перейдешь черту. Я свою – уже… Куда же я еду-то? Куда я могу поехать? Знаю только, куда не могу. Что я там Володе сказала, наговорила – что? У него ведь завтра полеты… И у Сережи. А – вдруг… И сон этот… Нет, не может быть, надо вернуться, иначе… Господи, да что же он так фарами, не видно же ничего… Ой, мама! Мамочка-а-а-а! Не-е-е-т!!!… 4. Снова – Ната. (Продолжение)
– Сергей, приехать можешь? Прямо сейчас, немедленно, можешь?
– Володь, ты? А в чем дело-то? Случилось что-то, или…
– Она разбилась. Ната – разбилась…
– Ты… Ты что… Жива?
– В реанимации. Ее час назад привезли, позвонили мне. Короче – приезжай. Если, конечно…
– Ты в своем уме? Какие если? Еду, уже еду……Очнулся от того, что Сергей трясет меня за плечо.
– Ну, как она? Что? Что врачи говорят? Ты говорить можешь?
– Могу… – я смотрю на него. Быстро, очень быстро доехал, торопился… – Операция идет, пока не знаю, никто не выходил. Позвоночник у нее… поврежден… Вот – жду, что будет.
– Как это случилось, известно?
– Знаю только, что машину занесло, асфальт мокрый, руки женские, ехала быстро… В общем, машину нашли колесами вверх и… Пока ее вытащили…
…Время тянется не торопясь, капая, как мед с деревянной ложки – минута за минутой. Сидим молча, час, два…
…Перед глазами – она, раздетая донага, на холодном операционном столе, волосы убраны под марлевую шапочку,…– Женщина после автомобильной аварии… Родственники, кто-нибудь – есть?
– Есть, есть! – Вскакиваю, бросаюсь к вошедшему. Халат и шапочка не белые, зеленые, значит из операционной, хирург.
– Я родственник! Муж я… Как она, скажите… Как?
– Она жива, состояние пока тяжелое. Операция, в принципе, прошла удачно, но у нее большая кровопотеря, раздроблено несколько позвонков, перелом ключицы… По поводу двигательных функций – прогноз неясен, ну, вы и сами понимаете – позвоночник… Если все пойдет без осложнений, через несколько дней переведем в отделение, но об этом пока – рано…
– Она в сознании, доктор? Увидеть ее можно?
– Да, она проснулась. Увидеть можно, но только увидеть, не разговаривать, ничего. И только один человек. Буквально две-три минуты, не больше……Он входит в палату и я вижу его тревожные глаза и враз почерневшее лицо. И я…
Нет, не годится, снова не годится, господи… Что же делатъ-то? Что?
А может… Это же… Господибожемой…
5. Назавтра. Сергей– Ты? – я делаю шаг в сторону и даю ей войти.
Натка – она Натка и есть. Джинсы в обтяжку, маечка, челка. Женщина-девочка, женщина-весна, женщина-май… И вся, до кончиков ногтей – моя. Как просто все могло бы быть. Но просто – не бывает никогда. Потому, что просто – это счастье. Но оно – одно, а нужно – всем. И Натке и Володе, и – мне. А на всех – не хватает, а Володька – мой лучший друг, а она – его жена. Вот уже год, она и моя жена – тоже. Именно жена, не любовница, не любимая женщина – жена…
– Я. А ты думал – кто? Вот так просто…
– Если бы – просто… Проходи, ты же не в гости пришла, входи, ну… Что в дверях стоять…
– Не ждал ты меня, да?
– Я всегда тебя жду, и ты это знаешь… Дело совсем не в этом, и это ты тоже знаешь. Просто – тупик. Тупик под названием – жизнь…
Она была здесь восемь раз. То есть, мы с ней за год – всего восемь раз-то и… То, что вы может быть подумали – это не про нас. Занимались любовью – тем более. Потому, что… Ну как можно любовью – заниматься? Это она нами занимается, сначала милует нас, голубит, а потом – душу высасывает. И чувствуешь ты себя – подопытным кроликом. Уж если попался по-настоящему, без дураков – пиши пропало. Назад пути нет…
– А почему ты дома? Я думала… У меня же есть ключи…
– Ночные полеты были. Отдыхаю…
– Мальчишки в школе?
– В школе, где им быть… Давай хоть чаю сделаю, что ли… Не могу я с тобой вот просто так, не могу и все…
– Я сделаю, сиди. Сам же говоришь – не в гости…
…Голос из кухни:
– Ты какой хочешь, зеленый? Как всегда?
– Давай зеленый…
Она двигается привычно, знает, где и что, даже не глядя. Она – дома…
– Слушай…
Ната замирает. Руки, тело, по-моему, даже не дышит.
– Слушай…
Ее искусанные губы, ее морщинки, биенье жилки на шее…
– Слушай…
…Я и спал-то всего минут пятнадцать. А когда проснулся, ее уже…
6. Год спустя– Ната, ты где?
– Я здесь, Володя, в ванной. Мы – в ванной, нам по времени уже пора…
– Как тут у вас дела? Вовка – как?
– Да нормально все, все хорошо. Растем, кушаем хорошо, настроение у нас хорошее. А ты?
– И я, а как же иначе. Я вот только ненадолго, командировка у меня, понимаешь? На неделю примерно. Будем с другого аэродрома летать. Сегодня туда транспортный борт отправляют и нас с ним. Приказ… Я по-быстрому чемодан соберу и побегу – времени в обрез. Прилечу – позвоню.
– А что так неожиданно? – я выглядываю из ванной комнаты и вижу только его спину, он что-то достает из шкафа, командировочный чемодан уже открыт.
– Так мы люди подневольные, куда пошлют, там и будем родину защищать. И ни шагу назад. Ну вот и все… У нас это быстро. Натуль, побежал я, не провожай. Время пролетит и не заметишь… К Вовке не хочу с улицы… Пока!…Сережа приехал назавтра. Просто позвонил в дверь, я открыла и увидела. И он – вошел. И единственное, что я смогла – упасть ему в руки…
– Где он?
– Улетел…
– Да нет, не Володя. Вовка где – сын?
– Ты… Как ты… Откуда ты знаешь? Откуда ты можешь знать?
– Натка, милая, потом, все – потом. Ты мне сына покажи, ну…
…Потом мы сидели, и он не сводил с нас глаз. Долго. И говорил. Как позвонил Володя и рассказал… И я – заплакала, потому что была уверена, что он, Володя, не знает ничего, а оказывается… Мне стало страшно, а потом так хорошо… Мы поужинали, и я уложила Вовку спать, и Сережа был рядом, и……Утро. Солнце прямо в окно. Слепит. Лето. На подоконнике воробей крыльями мельтешит. Звонок в дверь. Открываю. Три человека в военной форме, офицеры. Двоих я знаю – Володины сослуживцы. У всех троих глаза – в пол. Снимают фуражки, поднимают на меня глаза. И я мотаю головой и кричу, кричу, кричу…
Париж – на ощупь
Вид с Монмартра обескураживает.
Будто ты птица, а летать забыла.
Стоишь на горе – вниз уходят голые деревья, солнце путается в их обмороженных кронах, стреляет в тебя солнечными зайцами из окон веселых домов, расставленных кое-как и случайно.
И – слава богу, совершенно нет ощущения старины, а только шумная, здоровая молодость и краски, краски, краски…
Будто все художники мира встретились и смешали свои палитры.
Совсем как мы с тобой.
То, что путешествие это неизбежно, стало ясно в самом начале нашего знакомства.
– Вы любите Париж? – спросил ты меня.
– Безумно, – ответила я не задумываясь, еще не обернувшись, еще не понимая, с кем говорю.
А когда обернулась и – поняла…
Первый раз я оказалась в Париже лет десять назад, мы тогда еще и знакомы не были. Всего четыре дня, но…