o fad3c0960b610c79
Шрифт:
вернемся в город, и я начну им звонить. Не думаю, что они загорятся нетерпением
встретиться с нами, так что, скорее всего, встречи будут иметь место лишь завтра.
– Мне, наоборот, почему-то кажется, что они захотят побыстрее поговорить с
нами. Так что сегодня нам предстоит долгий рабочий день.
– Что ж поделаешь, – пожал плечами следователь и стал глядеть на дорогу,
отвернувшись от Лобова.
– И еще, Николай Владимирович, попрошу вас об одном одолжении, -
приблизил лицо к затылку Суровина, ехавшего на переднем сиденье. – Сейчас
будем проезжать речку Купаву. Так вы меня выбросьте там, а когда приедете в
прокуратуру, пришлите за мной автомобиль, можно обычный, дежурный. Думаю, что у меня найдется, что привезти на стол следователя…
– Все вы загадками да недоговоренностями, - обернулся к нему Суровин. – Да, впрочем, меня предупреждали. Хорошо, Всеволод Никитич, через час, - он
посмотрел на часы, - машина будет у речки. Хватит времени?
– Вполне, - кивнул Лобов, а машина уже притормозила возле небольшого
деревянного моста.
Лобов выбрался наружу и еще раз поблагодарил следователя. Фургон дал по
«газам», а Лобов постоял еще секунду-другую и стал спускаться к берегу, под
откос, прямиком под опоры моста. Хорошо, что было сухо, а то пришлось бы ему
намотать на свои ботинки килограммы сырой глины, которой был покрыт берег
этой шустрой и прохладной речушки.
Ударяясь в опоры моста, вода закручивалась затейливыми косичками, свивала
небольшие воронки, в которых крутились щепки и сухие листья, смыв с берега
кусочки глины и мелкие камешки, неслась дальше. Тяжелые доски и сучья
деревьев, нагнанные под опоры, безмятежно колыхались на волнах, равнодушные
к капризному течению. Разумеется течение бессильно было увлечь за собой и
увесистую кувалду, которую Лобов заметил под одной из опор. Обухом своим
17
кувалда застряла в ветвях небольшого, но густого кустика, вольготно пустившего
свои корни в напоенную влагой почву, а рукоятка инструмента колыхалась на
поверхности потока, тщетно пытаясь стронуть с места цепко угнездившийся
металл. Тут же, неподалеку, зацепившись за черную осклизлую доску, крутилась в
водовороте белая нитяная перчатка, тогда как ее подружка, вся в засохших пятнах
крови, мирно почивала на ветвях того же куста.
Лобов надел перчатки, осторожно высвободил кувалду из сплетенных ветвей и
обследовал ее через лупу. Почти весь обух был выпачкан спекшейся кровью, к
которой пристали несколько волосков. Убрав кувалду в пакет, Лобов то же самое
сделал с обеими перчатками, аккуратно подцепив их пинцетом.
Он выбрался со своим кейсом из-под моста на дорогу, закурил и включил
«соображалку».
лабораторию…
На его счастье, едва он отшвырнул окурок в Купаву, вдали показалась посланная
Суровиным машина. Лобов нетерпеливо вскочил на сиденье рядом с водителем и
выдохнул только:
– В лабораторию!
3.
Лобов оказался прав – Родский согласился на встречу сегодня же, более того, как
сообщил Николай Владимирович, даже настоял на свидании.
– Я поражаюсь вам, Всеволод Никитич, - сказал Суровин, когда ехал с Лобовым к
дому Родского, - вы не оракул, случайно?
– Вы мне льстите, - поскромничал Лобов. – Тут всего лишь здравый смысл.
Согласитесь, вряд ли ученик убитого станет оттягивать встречу, узнав о смерти
учителя. Для него это такое потрясение, что, не узнав все подробности, он и
уснуть-то не сможет…
– Это если он не виноват, - заметил Суровин. – А если причастен – зачем ему
спешить встречаться с нами?
– Тут тоже просто: виноват, значит, надо показать, что чист, следовательно, добровольно навязаться на разговор, пустить пыль в глаза, что всячески
заинтересован помочь следствию.
– Вот только бы понять: причастен или нет? – задумчиво произнес Суровин.
Лобов ничего не ответил, а поведал следователю о находке под мостом. Суровин
оживился и выпалил:
18
– Результат уже есть?
– Сдано на химический анализ и на исследование ДНК, Николай Владимирович, -
ответил Лобов. – Но я даже и на первый взгляд заметил, что на обухе разные
волосы.
– Как так «разные»? – удивился Суровин.
– Одни волосы принадлежат Рябичу, профессор был сплошь седой, а другие –
видимо, убийце.
– То есть на обухе волосы двух людей? И как они выглядят? Те, другие, я имею в
виду?
– Такие волосы, увы, очень распространены, - вздохнул Лобов. – Темно-русые, с
легкой сединой. Недлинные, сантиметров пять.
– М-да, - протянул следователь, - придется повозиться… А что перчатки?
– С ними вот что получается. На той, которая была в воде, мало что сохранилось, но все равно достаточно для определения совместимости с кровью на сухой
перчатке. Эта кровь аналогична крови на обухе. Но самое интересное вот что.
Внутри перчаток сохранилось несколько крохотных волосков – скорее всего с
кожного покрова ладони. Но вот потожировых выделений внутри перчаток я не
обнаружил. И это меня страшно изводит. Ведь от момента преступления до того, как я исследовал перчатки, прошло часа четыре, не больше. За это время