О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2

Стрыйковский Мацей

Так тогда господа польские шесть сенаторов из Парчева в Брест послали. Он те условия легатам представил, что иначе не хочет королевства принять, только если бы сперва Подолье, Луцко, Олецк, Лопатин, Великое Гродло Литве поляками должны быть возвращены, земли с уездами. Этих условий когда поляки не хотели принять и разъехаться, не сделав ничего, готовились. Когда ему некоторые из господ польских тихо сказали, что ему это можно будет Литве вернуть и отнять от Короны все, что будет хотеть, когда уже королем станет, то Казимир потом по их желанию дал согласие приехать в Краков на будущий год, на день св. Яна Крестителя для принятия королевства польского. Об этом Кромер lib. 22 шире пишет и Длугош свидетельствует, что Ломазы и Полубице, от староства парчевского и от Польши отняв, к Литве присоединил. И тоже это за это (как мазуры говорят) взамен поляки Литве отдали коронацию Стефанову [138] : ПЛП Ничего нового под солнцем [289]

138

Коронация

Стефанова – Речь о выборах Стефана Батория, на которые шляхта литовская не прибыла. Тем самым неволей поддержала сделанный выбор.

Казимир Третий Ягеллович, король польский и великий князь Литовский, в году 1447 июня месяца дня двадцать пятого

Казимир, Великий князь литовский, со своими господами Литовскими, русскими, князьями и гетманами И со Свидригелом, дядей, красиво, громко, стройно Въехал в Краков, где принят был поляками щедро, Василий тоже Олелькович князь приехал, Русским строем, казаков большую свиту имел. С ним Юрий Семенович, Василь Красный, потом Радзивил, Кежгал, Гаштолт своими одеждами золотыми С двумя тысячами коней. Из Мазовша князья Владислав, Болеслав, братья польские, господа Радборские, освенцимские, цешинские князья, Генрих из Эльбинга, Людвиг из Мевы, комтуры, Мать Казимирова, из Чехии, со Шленска господа Епископы с прелатами, при этом аббаты На следующий день после въезда все собрались Дабы Казимира, согласно обычаю короновать. В воскресенье месса начата, Казимир введен В костел одетый и на престол возведен. Винцентий, архиепископ, сам его же помазывал И после церемоний других короновал. Но кто бы видел чудеса, что там случились, Девушек из деревни в костел множество пришло с тем, Что им скот взят королю в станции. Плачем, гулом потревожили эту коронацию. На следующий день, как обычай, короля привели На рынок, с епископами князья мазовецкие Поссорились за место, согласились потом Краковяне присягнули же с подарком золотым. Так когда коронация порядочно закончилась, Поляки князей, князят литовских потчевали [289v] И выпроводили их из Кракова вежливо, Но Казимир сразу же хотел в Литву, тоскуя. Но должен был в Великую Польшу с матерью ехать Хоть хотел, но дорогой должен был Литвой пренебречь. Там к нему в Калише Михаил, сын Зыгмунтов, Пришел из Москвы, прекратив оные свои бунты. Жалобно к королю просил, упав в ноги Дабы посмотрел, и не был уже так далее на него суров Дабы ему отчизну вернул, княжество Великое Литву Но король презрел эту его печальную молитву.

Настоящий довод о смерти князя Михала Зигмунтовича

Должны мы более верить Длугошу и Кромеру, который это в lib. 22 свидетельствует, чемлетописцам русским, в том, что князь Михал Зигмунтович, когда потерял возможность иметь место в Литве и взять престол отцовский, к тому же когда он увидел, что ему Казимир на горло стал за его распри, удрал сперва из Литвы в Мазовше, к шурину своему, князю Болеславу, как об этом выше сказано было, а затем в Пруссию. А когда и там не мог быть в безопасности, убежал на Шленск и со шлензаками и с чехами на Польшу наезжал по-грабительски и по-разбойничьи.

Затем, как я понимаю, и как Кромер услышал, князь мазовецкий, Болеслав, шурин его(Михала), был на королевство польское назначен и пришел в Польшу, надеясь с его помощью корону получить Великого княжества Литовского. Но раз уж Казимира поляки короновали, то Михал, увидев, что надежда дырявая, притворился в покорности, и в Калише, как Кромер пишет, упав королю Казимиру у ног, просил о возвращении отчизны. Якобы при этом оно сказал: «Поскольку уже тебя Господь Бог снабдил королевством польским родным, верни тоже мою собственность, на которую бы после Зыгмунта, отца моего вступил». Затем ПЛП «страдал по поводу отказа», не доказав свою покорность, и «почувствовав неуважение» [290] бедняга ПЛП «спешно» удрал к Петру волошскому, воеводе. А когда король через Одровонжа, воеводу русского, и Конецпольского домогался его возврата, не хотел его господарь волошский Петр выдать говоря: ПЛП «Что ни с точки зрения верности, своей ни уважения королевского не выдаст Михала как того, который отдался, под его опеку, но сразу же отдаст приказ, чтобы оставил его страну».

Воевода волошский хотел от выдачи Михайла отговориться, чем от присяги и чести, которую дал Казимиру. А Михал, бедняга, видя, что не имел места у волохов, удрал к перекопским татарам, которые потом при его предводительстве

Подолье жестоко разорили, хоть это на Литву и на короля поляки, так как бы они подарками татар на Польшу поразорять должны были, что есть незаконный довод так как: ПЛП «любое королевство склоками внутренними опустошает-ся».

Но это все баламутил князь Михайло Зигмунтович с татарами, мстя Казимиру за обиду несносную отнятия родного Великого княжества литовского. Как потом 1449, с этими же татарами собравшись, в Северскую землю вошел, о чем Длугош и Кромер, fоl. 334, свидетельствуют, и взял: Стародуб, Новогрод Северский, Путивль, Серпеск, Брянск и других замков русских, московскому государству сопредельных, легко как наследник сдачей добыл, tumultuаriis аliquоt соpiis rеgis fusis в ходе вспыхивающих мелких стычек. И пишет далее Кромер: mаiоrе mоlе rеx соntrа еum аrmа mоvit и отправил король против него большую силу, и, изгнав его и выбросив из северского государства, замки все вернул к Великому княжеству Литовскому.

А затем, надеясь на большую помощь, Михайло от Московского, особенно для взятия упомянутого у северского родного [290v] государства Стародуб, Брянск, Новогродок и т.д. Удрал в Москву, где уже более не путешествовал, ибо его там игумен в русском монастыре, проскуром отравил, и там умер, и погребен был и вступил на небеса. И сидит там, где его посажено, как я об этом выше согласнолетописцу стихом описал, и этим уже вас, [читателей], по-настоящему уморил и доказательно, хоть с трудом, князя Михайла Зигмунтовича, которого предки ваши, дрожа, боялись его месть за смерть отцовскую и за свое изгнание, и если бы в этом случае престолом отцовским после столь странного путешествия овладел. Но такое лишь Витолту удалось.

Об отъезде короля в Литву и о сейме парчевском

Король, объехав Великую Польшу, созвал сейм в Петркове, желая склоки между Литвой и поляками новые усмирить, ибо Бучацкий Федор, староста подольский, взял к Литве некоторые замки, Подолью и Волыни служащие. А когда короля господа польские просили и наговаривали, дабы Литве оные волости отнятые не допускал к возврату, которые уже были в державе коронной, не позволил это им король по наговору некоторых господ литовских, которые были при нем. При этом спешно в Литву уехал, взяв с собой несколько господ коронных. Там у Вингровы и в кнышинских пущах регулярными охотами забавлялся, покинув и бросив дела коронные, из-за чего великие разбои на дорогах и жестокие своеволия в Польше выросли, так что на веси и городки разбойники, особенно шляхта, наезжали и унижали. [291] На другой год 1448, на исходе месяца мая, как Меховиус пишет, fоl. 311, Post Corporis Christi созвал сейм Казимир в Люблине поляков и Литвы. Там князья, господа и шляхта литовская просили, дабы был равным и одинаковым правом союз с поляками, и чтобы еще оная запись о союзе Литвы, Жмуди и Руси с Польшей были изменена, где бы было, что им Подолье, и замки с уездами: Олеско, Ветли, Лопатин и Гродло было возвращено. На это господа польские ответили так: что касается этого соглашения, то оно было установлено Витолтом и Ягелло, из-за этого, господа литовские не должны иметь на что жаловаться. Также им не годится аткого учинять, ибо такое есть мощно записями и присягами королями нашими утверждено, особенно Ягеллой, который сам обязался и потомков своих мощными записями и присягами те четыре статьи держать, перед тем как королеву Ядвигу с королевством взял. Первая статья, что должен был святое крещение принять с братьями и с подданными, и поступил согласно этому. Вторая, что все свое княжество, другие державы, которые должен был потом приобрести и к королевству польскому присоединять, и присваивать обещал, так и поступил.

Третья – все сокровища свои на нужды королевства польского обратить. Четвертая, что должен был всех пленных христианских выпустить. И что касается Подолья, то не было ни того, что подольская земля к Литве присоединилась, ни того, что поляки ее получили от Литвы. Явно описано в хрониках, что король Казимир Второй получил часть Подолья наследием природным, а часть под Татарами, которую, когда хотели, тогда и брали. Но Казимир, сотворив крепости деревянные в Каменце, Бакоте, Браславе, в Мендзыборе [291v] и во Владимире, арендовал ее с миром. После его смерти пришла эта земля Людвигу и была в аренде его. После Людвига она перешла к королю Ягеллу как к королю польскому, который ее раздавал в аренду своим заслуженным, Спытку из Мельштына. Давал тоже по ласке держать некоторые замки на Руси, братьям своим Витолту и Свидригайлу, на жизнь их только, и не на вечность, из-за его временной щедрости вечность погибнуть не могла. Князь ваш Зыгмунт, покойник, держал ее даром, и о вечной аренде этих замков не упомянуто было, как и письмо это свидетельствует.

Просил еще король Казимир господ коронных, дабы в дружбе с господами литовскими жили, их не обижали и ласковый и законный им ответ дали. Сенат коронный об этом посовещался, и ответили королю, что более легкой дороги к воплощению умыслов литовских нет, только чтобы они и русаки все польское имя и титул королевства приняли и так бы впредь звались и именовались, а титул и власть Великого княжества своего отбросили. Это господа литовские не позволили и поляки выводили по прежнему, что Подолье именно к короне должно принадлежать.

Но летописцы русские и литовские старые, которых я двенадцать переработал, иначе, и однозначной правдой свидетельствуют, как я это выше описал, при Гедимине, Ольгерде, и Витолте, так что сперва князья литовские, Корыятовичи татар из Подолья выгнали и Каменец, Скале, Бекот, и другие замки срубили и к Великому княжеству Литовскому умением присоединили.

Так тогда в то время господа литовские поляками отправленные [292] в Литву отъехали и с этим сейм закончился. А король Казимир в Краков подался.