Обрученные с Югом
Шрифт:
— Сестра Полигарпия не выносит, когда ей что-либо объясняют, Лео, — фыркнул Лафайет.
Я всех познакомил. По лицам трех сирот ясно было, что они чувствуют себя униженными.
— Бетти Робертс! — обратился я к новенькой, с которой недавно познакомился в приюте. — Здесь тот парень, о котором я тебе рассказывал, Айк Джефферсон. Я познакомился с ним в психиатрической лечебнице.
— Не совсем там, — проговорил Айк, пожимая руку Бетти. — Хотя, по-моему, они допустили большую ошибку, что выпустили этого типа так быстро.
Все смущенно рассмеялись. Я обернулся к Шебе По.
— Шеба, у тебя есть какая-нибудь
— Идемте за мной, девчонки. Сейчас мы приведем вас в божеский вид, — ответила Шеба, сразу поняв меня. Она подхватила Старлу и Бетти под локти и повела к себе домой. — Еще я знаю несколько приемчиков макияжа, вам точно понравится.
— А тебе, Найлз, придется выбрать что-нибудь из гардероба настоящего модника. Я имею в виду себя.
Я нарядил Найлза в бермуды и футболку с надписью «Цитадель», которых у меня было штук двадцать, потому что мой отец, во-первых, страстно любил свою альма-матер, а во-вторых, хотел, чтобы я пошел по его стопам.
— По-моему, отлично, Найлз! — Я свернул приютскую униформу и положил в комод.
— Почему у тебя в спальне две кровати? — спросил Айк, совершавший беглую экскурсию по второму этажу.
— У меня был брат. Он умер.
— Отчего?
— Покончил с собой.
— Почему?
— Не было случая спросить у него. Пошли к гостям.
— А он был похож на тебя? — спросил Найлз.
— Нет, Стив был необыкновенный. Ничего общего со мной.
Из гостиной доносились звуки фортепиано: к моему удивлению, мать и Тревор По репетировали дуэт. Я сразу отметил, что Тревор превосходит мою мать в мастерстве пианиста. У него были кисти прекрасной формы, с длинными пальцами и длинными ногтями с маникюром. Моя мать скоро подняла руки, показывая, что сдается.
— Я пас, Тревор. Ты не предупредил меня, что ты вундеркинд.
— Это у меня от Бога. Дар. Вы еще не слышали, как Шеба поет под мой аккомпанемент.
— Она певица?
— Доктор Кинг, скоро вы убедитесь, а пока поверьте мне на слово: Шеба По — звезда.
Когда мать покинула дуэт, Тревор перешел на репертуар «Битлз».
— А классику ты играешь? — спросила мать.
Вместо ответа он заиграл Девятую симфонию Бетховена в фортепианном переложении. Его руки с необычайным изяществом летали по клавишам.
— Стоит мне один раз услышать мелодию — только один раз, — и я запоминаю ее навсегда и могу сыграть, сколько бы времени ни прошло, — сказал Тревор.
— А в футбол ты играешь? — поинтересовался Айк.
— Что за нелепость! А ты сам как думаешь?
Из дома По на другой стороне улицы вернулись девочки. Шеба преобразила их с помощью деликатного, но искусного макияжа. Девушки были в сарафанах и сандалиях. Шеба даже придумала, как замаскировать досадный недостаток Старлы — косоглазие: снабдила ее элегантными солнечными очками. Старла превратилась в хорошенькую, счастливую девушку и подошла поблагодарить меня за то, что я познакомил ее с Шебой.
— Теперь вы с Бетти готовы для вечеринки, — сказал я. — Молодец, Шеба. Сыграй что-нибудь праздничное, Тревор!
Тревор заиграл «Rock Around the Clock», [42] и праздник в честь моей особы начался.
Я пригласил на вечеринку всех людей из окружавшего меня замкнутого мирка, которые сыграли важную роль в
42
«Rock Around the Clock» (англ.)— «Рок вокруг часов» — композиция 1955 года американского певца и композитора Билла Хейли (1925–1981), ставшая своеобразным гимном рок-н-ролла. (Прим. ред.)
— Так вот где обитает мой любимый уголовник! — воскликнул Генри Берлин.
— Тише, Генри, — одернула его миссис Берлин, но тот весело подмигнул мне.
— Я пытался найти кавалера для Фрейзер, но безуспешно, — объявил Чэд.
— Очень рада снова видеть тебя, Лео, — улыбнулась Молли, пожимая мне руку.
— Послушай, Фрейзер! — сказал я. — Тут есть парень, с которым я хочу тебя познакомить. Идем.
Я взял ее за руку, провел мимо гостей в сад и подошел к столику, за которым болтали Айк, Бетти, Старла и Найлз.
— Найлз! Это Фрейзер Ратлидж. Мне кажется, вы понравитесь друг другу. Фрейзер, это Найлз Уайтхед.
— Лео, похоже, у тебя талант сводить людей, — заметила Старла. — Ты прирожденная сваха.
— Не знаю, никогда раньше этим не занимался.
— А кого ты подыскал для меня? — спросила она.
Я оглядел собравшихся и не нашел подходящего кандидата. Мой взгляд упал на Тревора По.
— Тревор! Не сыграешь ли ты любовную песню для моей подруги Старлы?
— Божественная идея! — откликнулся Тревор.
Он провел Старлу в дом, и из окна гостиной полились чарующие звуки, окрашенные лунным светом с примесью лета.
Я подошел к столику, за которым в одиночестве сидел Харрингтон Кэнон, и спросил:
— Как вам угодно, мистер Кэнон, — принести новый бокал или наполнить этот?
— Присядь на минутку, Лео. Мне нужно тебе кое-что сказать. Это очень важно, хотя что-то, может, покажется тебе обидным.
— Как это похоже на Харрингтона Кэнона, которого знаю и люблю. — Я подвинул стул поближе к нему.
— У твоих родителей нет в доме ни одной интересной вещи. Никогда не встречал такой полной безвкусицы.
— У них простые вкусы. Кроме того, они учителя, а не банкиры. Они не могут покупать вещи в вашем магазине. Вы признавались, что и сами не можете себе позволить этого.
— Здесь есть цветные, — заметил он, глядя на реку Эшли.
— Да, я пригласил их. Это мои друзья.
— Мне кажется, невежливо приглашать на одну вечеринку и белых, и цветных. У меня нет ни малейшего представления, о чем с ними разговаривать.