Одиночество вдвоем
Шрифт:
– Как всё опасно, - по-прежнему отшучиваюсь. Дилан вздыхает, качая головой. Тянет дальше.
Спешу за ним. С чего такие правила?
Мы подходим к темному строению. Я внимательно оглядываюсь. Сквозь пыльные стекла ничего не разглядеть. Дилан давит рукой на дверь, открывая. Я захожу за ним, понимая, что внутри холоднее, чем на улице. Здесь не свежо. Пахнет сыростью и плесенью. Пыльные столики, грязный пол. Кажется, здесь давно не проводили уборку.
В горле першит, поэтому кашляю, за что Дилан награждает меня сердитым
– Дилан?
– голос настолько хриплый, что невольно наружу вырвался кашель. Дилан тормозит, когда из-под стойки вылез полноватый мужик. Его лицо худощавое, что никак не сочетается с пивным животом, щеки красные, а глаза впалые, темные, без просветов. Одет в клетчатую рубаху и широкие джинсы. Его взгляд медленно скользнул с Дилана на меня. Подносит бутылку ко рту, чмокая губами.
О’Брайен усмехается:
– Ты два дня валялся там? А я уж обрадовался, что ты помер.
Но мужчина не слушает. Он делает пару шагов. На большее его не хватает. Покачивается, прищурившись. Смотрит на меня.
Между ног ударила боль. Я еле сдержалась, чтобы не согнуться пополам. Но опускаю лицо, разглядывая плиточный пол.
– Сколько… - его голос бьет по ушам, вызывая не самые приятные ощущения.
– Сколько тебе лет?
Я хмурюсь. Смотрю на него.
Стоп, то есть он даже не поинтересовался, как меня зовут, а про возраст спросил? В чем смысл?
– Губу закатай, - с отвращением шепчет Дилан, дергая руку. Я направляюсь за ним, продолжая хмуро смотреть на мужчину.
Парень толкает дверь. Перед нами не такой длинный темный коридор. Я ориентируюсь в темноте, поэтому спокойно продолжаю идти. Кашляю, ведь в горле всё еще першит.
Поднимаемся по лестнице на второй этаж.
– Это был твой отец?
– задаю вопрос.
– А что, не похожи?
– он пускает смешок.
– Совсем нет, но если продолжишь принимать наркотики, то, возможно, преобразишься, - я впервые сказала об этом так. Ему в лицо. Кажется, эта тема не по душе парню, поэтому он ничего не отвечает.
Второй этаж не такой просторный, как первый. Я вижу приоткрытую дверь в ванную. Ещё одна дверь находится справа от нас. Здесь нет ламп. Дилан тормозит у двери, роясь свободной рукой в карманах. Вытаскивает ключ, вставляя в замок.
– Я и правда чувствую себя первооткрывателем, - улыбаюсь, но парня это не веселит. Он сглатывает, открывая дверь. Я непринужденно заглядываю внутрь, удивляясь: здесь не такой грязный пол, как на первом этаже, на столе и комоде свалены вещи, полки покрыты слоем пыли.
Но не это притягивает взгляд.
Рисунки. Белые стены исписаны баллончиками, у окна подвешены разноцветные стеклянные пластинки разной формы. Видимо, кто-то специально повесил их туда, ведь свет
Я тут же подхожу к ним, чтобы потрогать.
– Эй, - игнорирую Дилана, касаясь пальцами стекла. Они со звоном бьются друг о друга. Я оборачиваюсь, разглядывая стены:
– Ты или твоя сестра?
Дилан взглянул на меня, замявшись:
– Сестра, - он нервничает?
– Красиво, - вспоминаю.
– Кстати, куда она уехала?
– поворачиваюсь к нему лицом.
– Далеко, - обрезает этот разговор, подходя ближе.
– А теперь, освободи мою руку.
– Сначала, я прицеплю тебя к кровати, - обламываю его.
– Что?
– Дилан явно не на это рассчитывал.
– Я должна обыскать твою комнату, ванную и первый этаж, - напоминаю.
– Или ты облегчишь мне задачу, и сам расскажешь, где всё лежит?
Дилан закатывает глаза:
– Мне даже отлить нельзя?
– щурится, а я сдерживаю смешок:
– Пока нет.
Парень покусывает губу, притоптывая ногой:
– Окей, - потирает подбородок, кивая в сторону стола, и направляется к нему, таща меня за собой. Роется в вещах. Я напряженно слежу за ним и реагирую, выхватывая пакетик из его рук. Дилан поднимает еще пару вещей. Шприцы. Три штуки и пара флакончиков с непонятной для меня жидкостью. Беру их.
Дилан поворачивается ко мне лицом:
– В ванной нет.
Я с недоверием смотрю на него, поэтому он объясняет:
– Если ты хранишь что-нибудь вне комнаты, то отец это находит и забирает, - разводит руки в стороны, опуская их.
– Теперь я могу принять душ?
Я сжимаю губы. Роюсь в карманах, находя маленький ключ. Пара щелчков - и мы оба, наконец, свободны. Потираем запястья. Так гораздо лучше.
Я оглядываюсь, пока Дилан подходит к шкафу, открывая. В этой комнате есть кровать и диван.
– Я могу спать на диване?
– интересуюсь.
– Нет, для тебя отведена будка, сколько мне повторять это?
– Дилан оборачивается, держа в руках сменную одежду для себя. Ловит мой недовольный взгляд, поэтому сдается:
– Спи себе на диване, мне какое дело?
– направляется к двери. Я продолжаю смотреть на него. Мнусь:
– Эй.
Дилан вздыхает, оборачиваясь. Смотрит усталыми глазами на меня, поэтому выдавливаю:
– В ванной точно нет наркотиков?
О’Брайен сутулится:
– Нет, нет их там, я могу пойти уже?
Не дожидается моего ответа, отворачиваясь. Выходит в коридор, хлопает дверью, после чего я слышу щелчок замка. Я хмурюсь.
Он запер дверь?
Потираю плечи, кашляя. Горло уже не першит. Оно болит.
Поворачиваюсь к окну.
И так, у меня нет ни вещей, ни денег, ни документов. И отчим наверняка не сидит на месте. Это настораживает. Кусаю ногти, подняв глаза на стеклянные гирлянды. Осторожно тыкаю их пальцем. Звенящий звук ласкает уши.