Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

Сабатини Рафаэль

Yourself you've fixed the ransom of this couple at twenty thousand pieces, and, as I gather, the lady is to be your perquisite.	Вы сами назначили сумму выкупа за этих людей в двадцать тысяч песо, и, насколько я понимаю, леди должна перейти в вашу собственность.
But why should she be your perquisite more than another's, seeing that she belongs by the articles to all of us, as a prize of war?"	Но почему она должна принадлежать вам, когда, по нашему обоюдному соглашению, этот трофей принадлежит всем нам?
Black as thunder grew the brow of Levasseur.	Лицо Левасера стало мрачнее грозовой тучи.
"However," added Captain Blood, "I'll not dispute her to you if you are prepared to buy her."	– Тем не менее, - добавил Блад, - я не намерен отнимать ее у вас, если вы ее купите.
"Buy her?"	– Куплю ее?
"At the price you have set upon her."	– Да, за ту же сумму, которая вами назначена.
Levasseur contained his rage, that he might reason with the Irishman.	Левасер с трудом сдерживал бушевавшую в нем ярость, пытаясь как-то договориться с ирландцем:
"That is the ransom of the man. It is to be paid for him by the Governor of Tortuga."	– Это сумма выкупа за мужчину, а внести ее должен губернатор Тортуги.
"No, no.	– Нет, нет!
Ye've parcelled the twain together - very oddly, I confess.	Вы объединили этих людей и, должен признаться, сделали это как-то странно.
Ye've set their value at twenty thousand pieces, and for that sum you may have them, since you desire it; but you'll pay for them the twenty thousand pieces that are ultimately to come to you as the ransom of one and the dowry of the other; and that sum shall be divided among our crews.	Их стоимость определена именно вами, и вы, разумеется, можете их получить за установленную вами сумму. Вам придется заплатить за них двадцать тысяч песо, и эти деньги должны быть поделены среди наших команд.
So that you do that, it is conceivable that our followers may take a lenient view of your breach of the articles we jointly signed."	Тогда наши люди, быть может, снисходительно отнесутся к нарушению вами соглашения, которое мы вместе подписали.
Levasseur laughed savagely.	Левасер зло рассмеялся:
"Ah ca!	– Вот как?!
Credieu!	Черт побери!
The good jest!"	Это неплохая шутка.
"I quite agree with you," said Captain Blood.	– Полностью с вами согласен, - заметил капитан Блад.
To Levasseur the jest lay in that Captain Blood, with no more than a dozen followers, should come there attempting to hector him who had a hundred men within easy call.	Смысл этой шутки заключался для Левасера в том, что капитан Блад с дюжиной своих людей осмелился явиться сюда, чтобы запугать его, хотя он, Левасер, мог бы легко собрать здесь до сотни своих головорезов.
But it seemed that he had left out of his reckoning something which his opponent had counted in.	Однако при этих своих подсчетах Левасер упустил из виду одно важное обстоятельство, которое правильно учел его противник.
For as, laughing still, Levasseur swung to his officers, he saw that which choked the laughter in his throat.	И когда Левасер, все еще смеясь, повернулся к своим офицерам, чтобы пригласить их посмеяться за компанию, он увидел то, от чего его напускная веселость мгновенно померкла.

Captain Blood had shrewdly played upon the cupidity that was the paramount inspiration of those adventurers.	Капитан Блад искусно сыграл на алчности авантюристов, побуждавшей их заниматься ремеслом пиратов.
And Levasseur now read clearly on their faces how completely they adopted Captain Blood's suggestion that all must participate in the ransom which their leader had thought to appropriate to himself.	Левасер прочел на их лицах полное согласие с предложением Блада поделить между всеми выкуп, который их вожак думал себе присвоить.
It gave the gaudy ruffian pause, and whilst in his heart he cursed those followers of his, who could be faithful only to their greed, he perceived - and only just in time - that he had best tread warily.	Головорез на минуту задумался и, мысленно кляня жадность своих людей, вовремя сообразил, что он должен действовать осторожно.
"You misunderstand," he said, swallowing his rage.	– Вы не поняли меня, - сказал он, подавляя в себе бешенство.
"The ransom is for division, when it comes.	– Выкуп, как только он будет получен, мы поделим между всеми.
The girl, meanwhile, is mine on that understanding."	А пока девушка останется у меня.
"Good!" grunted Cahusac.	– Это дело другое, - проворчал Каузак.
"On that understanding all arranges itself."	– Тогда все устраивается само собой.
"You think so?" said Captain Blood.	– Вы так полагаете? – заметил капитан Блад.
"But if M. d'Ogeron should refuse to pay the ransom?	– А если губернатор д'Ожерон откажется внести этот выкуп?
What then?"	Тогда что?
He laughed, and got lazily to his feet.	– Он засмеялся и не спеша встал.
"No, no.	– Нет, нет!
If Captain Levasseur is meanwhile to keep the girl, as he proposes, then let him pay this ransom, and be his the risk if it should afterwards not be forthcoming."	Капитан Левасер хочет пока оставить у себя девушку? Хорошо. Пусть будет так. Но до этого он обязан внести выкуп и взять на себя риск, связанный с тем, что мы можем и не получить его.
"That's it!" cried one of Levasseur's officers.	– Правильно! – воскликнул один из офицеров Левасера.
And Cahusac added:	А Каузак добавил:
"It's reasonable, that! Captain Blood is right.	– Капитан Блад прав.
It is in the articles."	Это соответствует нашему договору.
"What is in the articles, you fools?"	– Что соответствует договору? Болваны!
Levasseur was in danger of losing his head.	– Левасер терял самообладание.
"Sacre Dieu!	– Дьявол вас разорви!
Where do you suppose that I have twenty thousand pieces?	Откуда я возьму двадцать тысяч песо?
My whole share of the prizes of this cruise does not come to half that sum.	У меня нет и половины этой суммы.
I'll be your debtor until I've earned it.	Я буду вашим должником, пока не заработаю таких денег.

Will that content you?"	Вас это устраивает?
All things considered, there is not a doubt that it would have done so had not Captain Blood intended otherwise.	Пираты одобрительно зашумели. Можно было не сомневаться, что это их устраивало бы, но у капитана Блада были иные соображения:
"And if you should die before you have earned it?	– А если вы умрете до того, как заработаете такую сумму?
Ours is a calling fraught with risks, my Captain."	Ведь наша профессия полна неожиданностей, мой капитан.
"Damn you!" Levasseur flung upon him livid with fury.	– Будьте вы прокляты! – заревел Левасер, побагровев от злости.
"Will nothing satisfy you?"	– Вас ничто не удовлетворит!
"Oh, but yes.	– О, совсем нет.
Twenty thousand pieces of eight for immediate division."	Двадцать тысяч песо и немедленный дележ.
"I haven't got it."	– У меня их нет.
"Then let some one buy the prisoners who has."	– Тогда пусть пленников купит тот, у кого есть такие деньги.
"And who do you suppose has it if I have not?"	– А у кого же, по-вашему, они есть, если их нет у меня? Кто может выложить такую сумму?
"I have," said Captain Blood.	– Я, - ответил капитан Блад.
"You have!" Levasseur's mouth fell open.	– Вы? – изумился Левасер.
"You... you want the girl?"	– Вам... вам нужна эта девушка?
"Why not?	– Почему же нет?
And I exceed you in gallantry in that I will make sacrifices to obtain her, and in honesty in that I am ready to pay for what I want."	Я превосхожу вас не только в галантности, идя на определенные материальные жертвы, чтобы получить эту девушку, но и в честности, поскольку готов платить за то, что мне требуется.
Levasseur stared at him foolishly agape.	Левасер остолбенел от удивления и, по-идиотски открыв рот, глядел на капитана "Арабеллы".
Behind him pressed his officers, gaping also.	Так же изумленно глядели на него и офицеры "ЛаФудр".
Captain Blood sat down again on the cask, and drew from an inner pocket of his doublet a little leather bag.	Капитан Блад, снова усевшись на бочонок, вытащил из внутреннего кармана своего камзола маленький кожаный мешочек.
"I am glad to be able to resolve a difficulty that at one moment seemed insoluble."	– Мне приятно решить трудную задачу, которая кажется вам неразрешимой.
And under the bulging eyes of Levasseur and his officers, he untied the mouth of the bag and rolled into his left palm four or five pearls each of the size of a sparrow's egg.	Левасер и его офицеры не сводили выпученных глаз с маленького мешочка, который медленно развязывал Блад. Осторожно раскрыв его, он высыпал на левую ладонь четыре или пять жемчужин. Каждая из них была величиной с воробьиное яйцо.

There were twenty such in the bag, the very pick of those taken in that raid upon the pearl fleet.	Двадцать таких жемчужин достались Бладу при дележе трофеев, захваченных после разгрома испанской флотилии искателей жемчуга.
"You boast a knowledge of pearls, Cahusac.	– Вы как-то хвастались, Каузак, что хорошо разбираетесь в жемчуге.
At what do you value this?"	Во что вы оцените эту жемчужину?
The Breton took between coarse finger and thumb the proffered lustrous, delicately iridescent sphere, his shrewd eyes appraising it.	Бретонец алчно схватил грубыми пальцами блестящий, нежно переливающийся всеми цветами радуги шарик и, любуясь им, стал его рассматривать.
"A thousand pieces," he answered shortly.	– Тысяча песо, - ответил он хриплым от волнения голосом.
"It will fetch rather more in Tortuga or Jamaica," said Captain Blood, "and twice as much in Europe.	– На Тортуге или Ямайке за эту жемчужину дадут несколько больше, а в Европе она стоит в два раза дороже.
But I'll accept your valuation.	Но я принимаю вашу оценку, лейтенант.
They are almost of a size, as you can see.	Как видите, все они почти одинаковы.
Here are twelve, representing twelve thousand pieces of eight, which is La Foudre's share of three fifths of the prize, as provided by the articles.	Вот вам двенадцать жемчужин, то есть двенадцать тысяч песо, которые и являются долей экипажа "Ла Фудр" в три пятых стоимости трофеев, как обусловлено нашим договором.
For the eight thousand pieces that go to the Arabella, I make myself responsible to my own men. And now, Wolverstone, if you please, will you take my property aboard the Arabella?"	За восемь тысяч песо, следуемых "Арабелле", я несу ответственность перед моими людьми... А сейчас, Волверстон, прошу доставить мою собственность на борт "Арабеллы".
He stood up again, indicating the prisoners.	– И, указав на пленников, он поднялся с бочонка.
"Ah, no!" Levasseur threw wide the floodgates of his fury.	– О нет! – взвыл Левасер, дав волю своей ярости.
"Ah, that, no, by example! You shall not take her..."	– Вы ее не получите!
He would have sprung upon Captain Blood, who stood aloof, alert, tight-lipped, and watchful. But it was one of Levasseur's own officers who hindered him.	И он бросился на стоявшего в стороне настороженного и внимательного Блада, но один из офицеров Левасера преградил ему дорогу:
"Nom de Dieu, my Captain!	– Бог с тобой, капитан!
What will you do? It is settled; honourably settled with satisfaction to all."	Ведь все улажено честь по чести, и все довольны.
"To all?" blazed Levasseur.	– Все? – завизжал Левасер.
"Ah ca!	– Ага!
To all of you, you animals! But what of me?"	Вы все довольны, скоты!
Cahusac, with the pearls clutched in his capacious hand, stepped up to him on the other side.	Каузак, сжимая в своей огромной ручище жемчужины, подбежал к Левасеру.
"Don't be a fool, Captain.	– Не будь идиотом, капитан!
Do you want to provoke trouble between the crews?	Ты хочешь вызвать драку между командами?

His men outnumber us by nearly two to one.	У Блада вдвое больше людей.
What's a girl more or less?	Ну что ты цепляешься за эту девку?
In Heaven's name, let her go.	Черт с ней, и не связывайся, ради бога, с Бладом.
He's paid handsomely for her, and dealt fairly with us."	Он хорошо заплатил за нее и честно поступил с нами...
"Dealt fairly?" roared the infuriated Captain.	– Честно? – заревел взбешенный капитан.
"You..."	– Ты!.. Ты!..
In all his foul vocabulary he could find no epithet to describe his lieutenant. He caught him a blow that almost sent him sprawling.	– И, не найдя в своем обширном гнусном словаре подходящего ругательства, он так ударил лейтенанта кулаком, что чуть не сбил его с ног.
The pearls were scattered in the sand.	Жемчужины рассыпались по песку.
Cahusac dived after them, his fellows with him. Vengeance must wait.	Каузак и его люди стремительно, подобно пловцам, прыгающим в воду, бросились за жемчужинами, полагая, что с мщением можно подождать.
For some moments they groped there on hands and knees, oblivious of all else. And yet in those moments vital things were happening.	Они ползали на четвереньках, старательно разыскивая жемчужины и не обращая внимания на то, что над ними развернулись важные события.
Levasseur, his hand on his sword, his face a white mask of rage, was confronting Captain Blood to hinder his departure.	Левасер, положив руку на эфес шпаги, с побледневшим от бешенства лицом встал перед капитаном Бладом, собравшимся уходить.
"You do not take her while I live!" he cried.	– Пока я жив, ты ее не получишь! – закричал он.
"Then I'll take her when you're dead," said Captain Blood, and his own blade flashed in the sunlight.	– Тогда это будет после твоей смерти, - сказал Блад, и клинок его шпаги блеснул на солнце.
"The articles provide that any man of whatever rank concealing any part of a prize, be it of the value of no more than a peso, shall be hanged at the yardarm.	– Наш договор предусматривает, что любой из членов экипажа кораблей, кто утаит часть трофеев хотя бы на один песо, должен быть повешен на нок-рее.
It's what I intended for you in the end.	Именно так я и намерен был с тобой поступить.
But since ye prefer it this way, ye muckrake, faith, I'll be humouring you."	Но поскольку тебе не нравится веревка, то, так и быть, навозная дрянь, я ублажу тебя по-иному!
He waved away the men who would have interfered, and the blades rang together.	Он знаком остановил людей, которые пытались помешать столкновению, и со звоном скрестил свой клинок со шпагой Левасера.
M. d'Ogeron looked on, a man bemused, unable to surmise what the issue either way could mean for him.	Д'Ожерон ошеломленно наблюдал за ним, совершенно не представляя, что может означать для него исход этой схватки.
Meanwhile, two of Blood's men who had taken the place of the Frenchman's negro guards, had removed the crown of whipcord from his brow.	Между тем два человека из команды "Арабеллы", сменившие негров, охранявших французов, сняли бечевку с головы молодого человека.
As for mademoiselle, she had risen, and was leaning forward, a hand pressed tightly to her heaving breast, her face deathly pale, a wild terror in her eyes.	Его сестра, с лицом белее мела и с выражением дикого ужаса в глазах, поднялась на ноги и, прижимая руки к груди, неотступно следила за схваткой.

It was soon over.	Схватка закончилась очень быстро.
The brute strength, upon which Levasseur so confidently counted, could avail nothing against the Irishman's practised skill.	Звериная сила Левасера, на которую он так надеялся, уступила опыту и ловкости ирландца.
When, with both lungs transfixed, he lay prone on the white sand, coughing out his rascally life, Captain Blood looked calmly at Cahusac across the body.	И когда пронзенный в грудь Левасер навзничь упал на белый песок, капитан Блад, стоя над сраженным противником, спокойно взглянул на Каузака.
"I think that cancels the articles between us," he said.	– Я думаю, это аннулирует наш договор, - сказал он.
With soulless, cynical eyes Cahusac considered the twitching body of his recent leader.	Каузак равнодушным и циничным взглядом окинул корчившееся в судорогах тело своего вожака.
Had Levasseur been a man of different temper, the affair might have ended in a very different manner.	Возможно, дело кончилось бы совсем не так, будь Левасер человеком другого склада.
But, then, it is certain that Captain Blood would have adopted in dealing with him different tactics.	Но тогда, очевидно, и капитан Блад применил бы к нему другую тактику.
As it was, Levasseur commanded neither love nor loyalty.	Сейчас же люди Левасера не питали к нему ни любви, ни жалости.
The men who followed him were the very dregs of that vile trade, and cupidity was their only inspiration.	Единственным их побуждением была алчность.
Upon that cupidity Captain Blood had deftly played, until he had brought them to find Levasseur guilty of the one offence they deemed unpardonable, the crime of appropriating to himself something which might be converted into gold and shared amongst them all.	Блад искусно сыграл на этой черте их характера, обвинив капитана "Ла Фудр" в самом тяжком преступлении - в присвоении того, что могло быть обращено в золото и поделено между ними.
Thus now the threatening mob of buccaneers that came hastening to the theatre of that swift tragi-comedy were appeased by a dozen words of Cahusac's.	И сейчас, когда пираты, угрожающе потрясая кулаками, спустились к отмели, где разыгралась эта стремительная трагикомедия, Каузак успокоил их несколькими словами.
Whilst still they hesitated, Blood added something to quicken their decision.	Видя, что они все еще колеблются, Блад для ускорения благоприятной развязки добавил:
"If you will come to our anchorage, you shall receive at once your share of the booty of the Santiago, that you may dispose of it as you please."	– На нашей стоянке вы можете получить свою долю добычи с захваченного нами "Сантьяго" и поступить с ней по своему усмотрению. Как видите, я поступаю честно. И в ответ на эти слова пираты одобрительно зашумели.
They crossed the island, the two prisoners accompanying them, and later that day, the division made, they would have parted company but that Cahusac, at the instances of the men who had elected him Levasseur's successor, offered Captain Blood anew the services of that French contingent.	Сопровождая Блада, они вместе с обоими пленниками пересекли остров и пришли к стоянке "Арабеллы". Во второй половине дня, после раздела добычи, они бы расстались, если бы Каузак, по настоянию своих людей, избравших его преемником Левасера, не предложил капитану Бладу услуги всей французской команды.
"If you will sail with me again," the Captain answered him, "you may do so on the condition that you make your peace with the Dutch, and restore the brig and her cargo."	– Хорошо, я согласен, - ответил Блад, - но только при обязательном условии: вы должны помириться с голландцами и вернуть им бриг вместе с грузом.

The condition was accepted, and Captain Blood went off to find his guests, the children of the Governor of Tortuga.	Условие было принято без колебаний, и капитан Блад отправился к своим гостям - детям губернатора Тортуги.
Mademoiselle d'Ogeron and her brother - the latter now relieved of his bonds - sat in the great cabin of the Arabella, whither they had been conducted.	Мадемуазель д'Ожерон и ее брат, освобожденный от веревок, сидели в большой каюте "Арабеллы".
Wine and food had been placed upon the table by Benjamin, Captain Blood's negro steward and cook, who had intimated to them that it was for their entertainment.	Бенджамэн, черный слуга и повар Блада, поставив на стол вино и еду, уговаривал их поесть.
But it had remained untouched.	Но они ни к чему не притронулись.
Brother and sister sat there in agonized bewilderment, conceiving that their escape was but from frying-pan to fire.	В мучительном замешательстве сидели брат и сестра, полагая, что их спасение было лишь сменой огня на полымя.
At length, overwrought by the suspense, mademoiselle flung herself upon her knees before her brother to implore his pardon for all the evil brought upon them by her wicked folly.	Наконец мадемуазель д'Ожерон, измученная неизвестностью, бросилась на колени перед братом, умоляя его о прощении за все страдания, которые она причинила ему своим легкомыслием.
M. d'Ogeron was not in a forgiving mood.	Однако ее брат не был склонен к снисходительности.
"I am glad that at least you realize what you have done.	– Надеюсь, ты наконец поймешь, что ты натворила.
And now this other filibuster has bought you, and you belong to him.	Сейчас тебя купил другой пират, и ты принадлежишь ему.
You realize that, too, I hope."	Надеюсь, тебе тоже это понятно...
He might have said more, but he checked upon perceiving that the door was opening.	Он мог бы сказать и больше, но умолк, заметив, что дверь каюты приоткрывается.
Captain Blood, coming from settling matters with the followers of Levasseur, stood on the threshold. M. d'Ogeron had not troubled to restrain his high-pitched voice, and the Captain had overheard the Frenchman's last two sentences.	На пороге стоял капитан Блад. Он пришел сюда после того, как закончил расчеты с людьми Левасера, и хорошо слышал последние слова д'Ожерона.
Therefore he perfectly understood why mademoiselle should bound up at sight of him, and shrink back in fear.	Поэтому его не удивило, что мадемуазель д'Ожерон, увидев своего нового хозяина, вздрогнула и сжалась от страха.
"Mademoiselle," said he in his vile but fluent French, "I beg you to dismiss your fears.	Сняв шляпу с пером, Блад подошел к столу. – Мадемуазель, прошу вас успокоиться, - сказал он на плохом французском языке.
Aboard this ship you shall be treated with all honour.	– Здесь, на борту "Арабеллы", с вами будут обращаться со всем подобающим вам уважением.
So soon as we are in case to put to sea again, we steer a course for Tortuga to take you home to your father.	Как только наши корабли выйдут в море, мы направимся на остров Тортуга, чтобы отвезти вас к отцу.
And pray do not consider that I have bought you, as your brother has just said.	И забудьте, пожалуйста, о том, что я вас купил, как сейчас говорил вам ваш брат.

All that I have done has been to provide the ransom necessary to bribe a gang of scoundrels to depart from obedience to the arch-scoundrel who commanded them, and so deliver you from all peril.	Чтобы избавить вас от опасности, я вынужден был подкупить банду негодяев и убедить их выйти из повиновения еще большему негодяю, который руководил ими.
Count it, if you please, a friendly loan to be repaid entirely at your convenience."	Если найдете нужным, считайте данный мной за вас выкуп дружеским займом.
Mademoiselle stared at him in unbelief. M. d'Ogeron rose to his feet.	Девушка, не веря своим ушам, изумленно смотрела на него, а ее брат даже привстал от удивления.
"Monsieur, is it possible that you are serious?"	– Вы серьезно это говорите?
"I am.	– Вполне!
It may not happen often nowadays.	Хотя такие слова вы услышите не часто.
I may be a pirate. But my ways are not the ways of Levasseur, who should have stayed in Europe, and practised purse-cutting.	Я - пират, но я не могу поступать так, как Левасер.
I have a sort of honour - shall we say, some rags of honour? – remaining me from better days."	У меня есть свое понятие о чести и своя честь... или, допустим, остатки от прежней чести.
Then on a brisker note he added: "We dine in an hour, and I trust that you will honour my table with your company.	– И, перейдя на деловой тон, он добавил: - Обед будет подан через час. Надеюсь, вы окажете мне честь отобедать со мной.
Meanwhile, Benjamin will see, monsieur, that you are more suitably provided in the matter of wardrobe."	А пока мой Бенджамэн позаботится о вашем гардеробе.
He bowed to them, and turned to depart again, but mademoiselle detained him.	И, поклонившись, он повернулся, чтобы уйти, но мадемуазель д'Ожерон остановила его громким восклицанием:
"Monsieur!" she cried sharply.	– Капитан! Месье!
He checked and turned, whilst slowly she approached him, regarding him between dread and wonder.	Блад повернулся, а она, медленно приближаясь к нему и глядя на него со страхом и удивлением, сказала взволнованно:
"Oh, you are noble!"	– Вы благородный человек, капитан!
"I shouldn't put it as high as that myself," said he.	– О, мадемуазель, вы преувеличиваете мои достоинства, - улыбнулся Блад.
"You are, you are!	– Нет, нет! – горячо воскликнула она. – Вы благородный, вы настоящий рыцарь! Я очень виновата в том, что произошло.
And it is but right that you should know all."	Я должна вам рассказать... Вы имеете на это право.
"Madelon!" her brother cried out, to restrain her.	– Мадлен! – закричал ее брат, пытаясь удержать ее.
But she would not be restrained. Her surcharged heart must overflow in confidence. "Monsieur, for what befell I am greatly at fault. This man - this Levasseur..." He stared, incredulous in his turn. "My God! Is it possible? That animal!"	Но ей трудно было сдерживать свою пылкую благодарность, переполнявшую ее сердце.

Abruptly she fell on her knees, caught his hand and kissed it before he could wrench it from her.	Внезапно она упала перед Бладом на колени, схватила его руку и, прежде чем он успел опомниться, поцеловала ее.
"What do you do?" he cried.	– Что вы делаете? – воскликнул он.
"An amende.	– Пытаюсь искупить свою вину.
In my mind I dishonoured you by deeming you his like, by conceiving your fight with Levasseur a combat between jackals.	Мысленно я обесчестила вас. Я думала, что вы такой же, как и Левасер, а ваша схватка с ним -это драка шакалов.
On my knees, monsieur, I implore you to forgive me."	На коленях умоляю вас - простите меня!
Captain Blood looked down upon her, and a smile broke on his lips, irradiating the blue eyes that looked so oddly light in that tawny face.	Капитан Блад взглянул на нее, и мгновенно промелькнувшая улыбка зажгла огонек в его светло-синих глазах, которые будто засветились на его смуглом лице.
"Why, child," said he,	– Не нужно, дитя мое, - мягко сказал он, поднимая ее.
"I might find it hard to forgive you the stupidity of having thought otherwise."	– Ведь ваша мысль обо мне, в сущности, была совершенно правильной. Иначе вы и не могли думать.
As he handed her to her feet again, he assured himself that he had behaved rather well in the affair. Then he sighed.	Он пытался уверить себя, что, вызволив молодых людей из неволи, совершил неплохой поступок, и тут же вздохнул.
That dubious fame of his that had spread so quickly across the Caribbean would by now have reached the ears of Arabella Bishop.	Его сомнительная слава, так быстро распространившаяся в обширных границах Карибского моря, несомненно, дошла уже до Арабеллы Бишоп.
That she would despise him, he could not doubt, deeming him no better than all the other scoundrels who drove this villainous buccaneering trade.	Он был убежден, что она относится к нему с презрением, считая его таким же мерзавцем, какими являлись все прочие пираты.
Therefore he hoped that some echo of this deed might reach her also, and be set by her against some of that contempt.	Он надеялся поэтому, что какое-то, пусть даже очень отдаленное, эхо сегодняшнего его поступка также докатится до нее и хоть немного смягчит ее сердце.
For the whole truth, which he withheld from Mademoiselle d'Ogeron, was that in venturing his life to save her, he had been driven by the thought that the deed must be pleasing in the eyes of Miss Bishop could she but witness it.	Он, конечно, скрыл от мадемуазель д'Ожерон истинную причину ее спасения. Блад решил рискнуть своей жизнью, движимый единственной мыслью, что Арабелла Бишоп была бы довольна им, если бы смогла присутствовать здесь сегодня.
Chapter XVI	Глава XVI
THE TRAP	ЗАПАДНЯ
That affair of Mademoiselle d'Ogeron bore as its natural fruit an improvement in the already cordial relations between Captain Blood and the Governor of Tortuga.	Спасение мадемуазель д'Ожерон, естественно, улучшило и без того хорошие отношения между капитаном Бладом и губернатором Тортуги.

At the fine stone house, with its green-jalousied windows, which M. d'Ogeron had built himself in a spacious and luxuriant garden to the east of Cayona, the Captain became a very welcome guest.	Капитан стал желанным гостем в красивом белом доме с зелеными жалюзи, который д'Ожерон построил для себя к востоку от Кайоны, среди большого, роскошного сада.
M. d'Ogeron was in the Captain's debt for more than the twenty thousand pieces of eight which he had provided for mademoiselle's ransom; and shrewd, hard bargain-driver though he might be, the Frenchman could be generous and understood the sentiment of gratitude.	Губернатор считал, что его долг Бладу не ограничивается двадцатью тысячами песо, которые тот уплатил за Мадлен. Умному и опытному дельцу не чужды были и благородство и чувство признательности.
This he now proved in every possible way, and under his powerful protection the credit of Captain Blood among the buccaneers very rapidly reached its zenith.	Француз доказал это различными способами, и под его покровительством акции капитана Блада среди пиратов поднялись к зениту.
So when it came to fitting out his fleet for that enterprise against Maracaybo, which had originally been Levasseur's project, he did not want for either ships or men to follow him.	Когда пришло время оснащать эскадру для набега на Маракайбо, в свое время предложенного Левасером, у капитана Блада оказалось достаточно и людей и кораблей.
He recruited five hundred adventurers in all, and he might have had as many thousands if he could have offered them accommodation.	Он легко набрал пятьсот авантюристов, а при желании мог бы навербовать и пять тысяч.
Similarly without difficulty he might have increased his fleet to twice its strength of ships but that he preferred to keep it what it was. The three vessels to which he confined it were the Arabella, the La Foudre, which Cahusac now commanded with a contingent of some sixscore Frenchmen, and the Santiago, which had been refitted and rechristened the Elizabeth, after that Queen of England whose seamen had humbled Spain as Captain Blood now hoped to humble it again.	Точно так же ему ничего не стоило вдвое увеличить и свою эскадру, но он предпочел ограничиться тремя кораблями: "Арабеллой", "Ла Фудр" с командой в сто двадцать французов под начальством Каузака и "Сантьяго", оснащенного заново и переименованного в "Элизабет". Это имя они дали кораблю в честь английской королевы, во время царствования которой моряки проучили Испанию так же, как сейчас собирался это сделать снова капитан Блад.
Hagthorpe, in virtue of his service in the navy, was appointed by Blood to command her, and the appointment was confirmed by the men.	Командиром "Элизабет" он назначил Хагторпа, и это назначение было одобрено всеми членами пиратского братства.
It was some months after the rescue of Mademoiselle d'Ogeron - in August of that year 1687 - that this little fleet, after some minor adventures which I pass over in silence, sailed into the great lake of Maracaybo and effected its raid upon that opulent city of the Main.	В августе 1687 года небольшая эскадра Блада после некоторых приключений в пути, о которых я умалчиваю, вошла в огромное Маракайбское озеро и совершила нападение на богатый город Мэйна - Маракайбо.
The affair did not proceed exactly as was hoped, and Blood's force came to find itself in a precarious position.	Операция эта прошла не столь гладко, как предполагал Блад, и отряд его попал в опасное положение.
This is best explained in the words employed by Cahusac - which Pitt has carefully recorded - in the course of an altercation that broke out on the steps of the Church of Nuestra Senora del Carmen, which Captain Blood had impiously appropriated for the purpose of a corps-de-garde.	Сложность этого положения лучше всего характеризуют слова Каузака - их старательно записал Питт, - произнесенные в пылу ссоры, вспыхнувшей на ступенях церкви Нуэстра Сеньора дель Кармен, в которой Блад бесцеремонно устроил кордегардию[51].
I have said already that he was a papist only when it suited him.	Раньше я уже упоминал, что ирландец был католиком только тогда, когда это его устраивало.