Одного поля ягоды
Шрифт:
Она посмотрела через Большой зал на стол Слизерина, где Том явно ничуть не сдерживался в использовании собственных полномочий, чтобы изъять газету у однокашника. Слизеринцы реагировали более сдержанно, чем представители других факультетов, а группа слизеринцев Тома в особенности, будто они нервно висели в подвешенном состоянии, пока Том не закончит просматривать газету и не выскажет своё личное мнение о событиях. Самого Тома эта новость явно не встревожила. Одной рукой он помешивал ложкой ленивые круги в чашке чая, а другой перелистывал страницы газеты. Уголок его рта приподнялся в маленькой, самоудовлетворённой улыбке, но это не было необычным выражением ограниченного спектра публично показываемых эмоций Тома. Зная его так долго, Гермиона могла лишь догадываться, что
(Вопреки ожиданиям, у Тома было чувство юмора. Чаще всего она едва ли замечала его, потому что оно было раздражающе скрытным. Но когда она его замечала, оно часто приходило с равной порцией сожаления. Чувство юмора Тома Риддла, как и все остальные его уникальные качества, было… «особенным»).
«Ну, — подумала Гермиона, — полагаю, у меня есть другой выбор».
Она взяла свою тарелку с завтраком и прошагала в сторону стола Слизерина. Когда Том заметил, что её тень упала на его газету, он поднял глаза и увидел Гермиону.
Каждой из больших и прожорливых фигур Лестрейнджа и Эйвери по обе стороны своих локтей Том дал короткий приказ:
— Двигайся.
Сидевшие на скамейке подвинулись под несколько приглушённых ворчаний, но вскоре было достаточно места, чтобы Гермиона смогла поставить свою тарелку с яичницей-глазуньей на тосте рядом с Томом. Том убедился, что не сел на подол её юбки, когда она плюхнулась на место рядом с ним. Гермиона удостоверилась, что не села на его мантию, оставляя на ней морщинки — одно из редких преступлений, которые Том считал достойным, чтобы снять очки с собственного факультета. Гермиона призвала чистую чашку с блюдцем из стопки в центре длинного стола, и Том налил ей идеально заваренный чай из своего чайника, который держал под заклинанием стазиса, и точное количество молока, которое она предпочитала, за чем последовало помешивание без использования палочки. Им даже не нужно было разговаривать, чтобы разыграть такую сцену простой домашней жизни, выработанную годами привычки.
— Тебе, должно быть, интересно, что я думаю обо всём этом, — сказал Том, показав на раскрытую газету. — О, и тебе доброе утро, Гермиона.
— Само собой разумеется, что Британия с затаённым дыханием ждёт, что ты, как никто другой, думаешь по любому поводу, — сказала Гермиона. — Доброе утро, Том.
— Видишь, Нотт? Вот как выглядит образцовый приспешник, — Том сказал Нотту через стол, который сердито уткнулся в собственную газету. Затем он повернулся к Гермионе. — Министерство не могло удержаться от отчаянных действий, чтобы избежать обвинений в некомпетентности, а репортаж был настолько легковерным, что казалось, что у них не было другого выбора, кроме как поддакивать. Они полагаются на цитаты извне, чтобы поддерживать впечатление беспристрастности в похвале героев вместе с Министерством. Я не завидую редактору в его усилиях удержать равновесие на канате между Всё-Прекрасно из кабинета Министра и сенсации Небо-Падает, которая распродаст весь тираж до полудня.
Том фыркнул, перевернул на первую страницу, указав на второстепенную статью под сгибом, озаглавленную: «НЕОЖИДАННЫЕ ГЕРОИ?».
— Им стоило вынести Принца на главную, — сказал Том. — Все знают, что стратегия Министерства в обращении с плохими новостями — отрицать и отрицать, пока их не забудут до плохих новостей завтрашнего. Это не новость, это постоянно действующая инструкция. Принц — вот настоящая новость!
Принц, как оказалось, был личностью одного из таинственных «посетителей» Министерства, которых, как выяснилось в результате шокирующего поворота, было не двое, а трое. Третьим посетителем был истинный злодей всей саги, иностранный диверсант, которого знали лишь как тихого и незаметного контрактника. В истории не вдавались в подробности, что имели в виду под «иностранным», но вскользь упомянули, что ОМПП под приказами кабинета Министра планировали в срочном порядке отправить иностранного агента на суд Визенгамота и приговорить его к «поцелую». Самопровозглашённый Принц, взявший на себя смелость провести нетрадиционный
«Ежедневному пророку»,
Немногие представляют интересы британской общественности так замечательно, как вы. Если это обязывает вас не обращать внимания на наше предположение, то, возможно, вы сочтёте нас равными в этом отношении.
В знак этого уважения, от равного к равному, мы представляем вам информацию, которая может показаться вам неожиданно интересной. Ниже прилагается пара извлечённых воспоминаний.
С большой надеждой на будущее сотрудничество,
Принц Прекрасного
и
Зелёный Рыцарь
P.S.: Отдел магического правопорядка получил такую же информацию. Если их история будет непоследовательной, вы узнаете об этом.
P.P.S.: Это сообщение было пропитано сглазом против вмешательства и изменения.
Под ним располагался реалистичный набросок двух Неожиданных Героев, двух фигур в масках и плащах, называющих себя Рыцарь и Принц, их палочки были подняты и окутаны вихрем движущихся снежинок. Один был выше другого, и его палочка была из светлого дерева, что было немного необычно, не правда ли? Большинство палочек, как и её, были одного оттенка коричневого. Но было сложно знать наверняка, потому что рисунок был гравюрой, затенённой чёрными чернилами и перекрёстной штриховкой, единственной истинной информацией, которую она могла из этого получить, было то, что они оба были взрослыми мужчинами. С их выбором имён это было неудивительно.
«Пророк» ожидает, что официальное расследование будет проведено ОМПП в кратчайшие сроки. Мы будем добросовестно сообщать нашим читателям об официальном развитии событий по мере поступления во имя непоколебимого служения общественным интересам. Принцу и Рыцарю: мы от всего сердца выражаем искреннее намерение представлять ваши слова и начинания в том духе, в котором они были нам высказаны. Мы надеемся сохранить дружескую переписку и желаем, чтобы в один прекрасный день, если вы захотите заявить о своих правах за свои героические заслуги, вы позволили нам донести эту новость до общественности, для которой и вы, и мы стараемся быть полезными самым преданным образом.
— Ну? — спросил Том, ожидая, пока Гермиона закончит читать. — Что ты думаешь?
— Хм-м, — сказала Гермиона, отпивая свой чай. — Я думаю, что без доказательства экстраординарных магических подвигов большинство людей рассмеётся от того, что волшебник называет себя «принцем». Дворянские титулы — это магловское жеманство, по крайней мере, в Британии — хотя мистер Пацек говорил, что на территории бывшей Священной Римской империи всё по-другому с их системой делимого наследования. Немногих волшебников заботят титулы, потому что это требует вовлечения в магловскую политику и зачастую клятвы в верности магловским правителям. Ещё меньше уважающих себя волшебников захотят быть на побегушках у магла, который хочет, чтобы все его проблемы решались с помощью магии, — глава 23, «История магии». Исторически английские волшебники с дворянскими титулами получали их от магла: сэр Николас был посвящён в рыцари королём Генрихом VII, Кровавый Барон был облагодетельствован Вильгельмом II, а леди Невезучая из «Фонтана феи Фортуны» вышла замуж за магловского рыцаря. Основатели Хогвартса даже не использовали титулы. Они предпочли, чтобы их способности и достижения говорили сами за себя. А один из уроков истории о Мерлине заключается в том, что он узаконил Артура, мальчика-магла, как полноправного короля, вместо того чтобы присвоить это звание себе.
Небольшая группа британских волшебников, которые могут быть заинтересованы в увековечивании иерархии вымышленных стилей, имеет очень мало общего с теми, кто хотел бы громко заявить о своих близких отношениях с маглами. Кроме того, в эпоху после Статута о секретности, когда волшебники по необходимости и интересам полностью отстранены от магловской политики, претендовать на лордские и княжеские титулы — это безвкусное притворство.
Она услышала, как Нотт захихикал, склонившись над завтраком: