Огненный крест. Книги 1 и 2

Гэблдон Диана

— Ты ненавидишь меня? — внезапно спросил он, и захваченная врасплох, я рассмеялась.

— Нет, — сказала я. — Ты думаешь, я должна?

Его рот слегка дернулся, и он провел по нему согнутым пальцем.

— Ну, может быть, — сказал он, — но я рад, что ты не ненавидишь меня.

Он ласково взял мои руки и потер большим пальцем по ободку серебряного кольца. Его ладони были холодными от утреннего воздуха.

— Почему ты решил, что я должна ненавидеть тебя? — спросила я. — Из-за колец?

Разумеется,

я была бы расстроена и зла на него, если бы он проиграл хотя бы одно из них. А так как он не проиграл… Хотя он заставил меня волноваться всю ночь — где он был и что делал, не говоря уже о том, что прокрался в мою комнату и делал такое с моими ногами… Возможно, я должна быть сердита на него.

— Ну, и из-за них тоже, — сказал он блеклым голосом. — Я не должен был позволить гордости взять вверх надо мной, но я не мог совладать с собой, когда этот ничтожный Филипп Уайли вертелся возле тебя, пялился на твои груди и…

— Да? Я не заметила этого.

— Да, — сказал Джейми с негодованием, но потом выбросил Филиппа Уайли из головы и вернулся к перечислению своих грехов.

— А потом утащил тебя из дома в одной рубашке и набросился на тебя, как животное, — он мягко коснулся моей шеи в том месте, где я все еще могла чувствовать покалывание укуса.

— О, ну, мне эта часть довольно-таки понравилась.

— Да? — его синие глаза широко раскрылись от удивления.

— Да. Хотя думаю, на моей заднице есть пара синяков.

— О, — он опустил глаза, очевидно смущенный, хотя уголок его рта подергивался. — Мне очень жаль. Когда я закончил — играть в вист, я имею в виду — я не мог думать ни о чем другом, как найти тебя, сассенах. Я поднимался и спускался по лестнице дюжину раз, подходя к твоей двери и уходя от нее снова.

О, вот как? — я была рада это слышать, поскольку вероятность, что моим ночным посетителем был он, увеличивалась.

Он приподнял прядь моих распущенных волос и мягко пропустил ее между своими пальцами.

— Я знал, что не смогу уснуть, и что мне нужно выйти на свежий воздух и немного протрезветь. И я шел на улицу, но каким-то образом, сам не зная как, снова оказывался возле твоей двери и только думал, как добраться до тебя. Пытался силой мысли заставить тебя выйти ко мне, я думаю.

«Это объясняет мои сны о диких жеребцах, — подумала я. Место, куда он меня укусил, немного пульсировало. — И куда он принес меня? В конюшню. Король Ирландии, без сомнения».

Он слегка сжал мои руки.

— Я думал, что интенсивность моего желания должна тебя разбудить. И потом ты действительно вышла… — он остановился, глядя на меня потемневшими нежными глазами. — Христос, Клэр, ты была такая красивая там, на ступеньках с распущенными волосами и телом, которое просвечивало сквозь рубашку… — он медленно покачал головой.

— Я действительно думал, что я умру, если не овладею тобой, —

сказал он мягко. — Прямо там.

Я погладила его лицо, чувствуя мягкую щетину под моей ладонью.

— Я бы не хотела, чтобы ты умер, — прошептала я, убирая локон за его ухо.

Мы улыбнулись друг другу, и прежде чем могли что-то сказать были прерваны громким ржанием и топотом одной из лошадей. Мы являлись препятствием для их завтрака.

Я опустила руку, и Джейми наклонился, чтобы поднять свой сюртук, почти засыпанный соломой. Он не потерял равновесие, когда нагнулся, но я видела, как он вздрогнул, когда кровь прилила ему в голову.

— Ты много выпил прошлой ночью? — спросила я, узнавая признаки.

Он выпрямился с небольшим кряхтением.

— Да, несколько кварт, — сказал он грустно. — Очень заметно?

Человек и с меньшим опытом, чем у меня, мог заметить это, находясь в полмили от него — он пах, как целый винный завод.

— Это не повлияло на твою игру, как я понимаю, — сказала я тактично. — Или Филипп Уайли был в таком же состоянии?

Он выглядел немного оскорбленным.

— Ты же не думаешь, что я пил во время игры? Имея твои кольца на кону? Нет, это случилось после. МакДональд принес шампанское и виски и настоял, чтобы мы отпраздновали мой выигрыш.

— МакДональд? Дональд МакДональд? Он играл с вами?

— Да, он был моим партнером против Уайли и Стэнхоупа, — он встряхнул сюртук, разметав с него соломинки. — Я не могу сказать, каким он был солдатом, но у него, без сомнения, очень ловкая рука для виста.

Упоминание о ловкой руке навело меня на мысль. Он сказал мне, что подходил к дверям моей комнаты, но не говорил, что входил в нее. Был ли он слишком пьян, чтобы помнить это? Или я под влиянием сна о лошадиной страсти все себе вообразила? «Конечно, нет», — подумала я, но отрешилась от чувства смутного беспокойства, обратившись к другому его замечанию.

— Ты сказал выигрыш? — меня так обрадовало возвращение моих колец, что я забыла, что они были только ставкой в игре. — Что ты выиграл у Филиппа Уайли? — спросила я со смехом. — Его вышитые пуговицы с сюртука? Или серебряные пряжки с башмаков?

Он со странным выражением на лице, взглянул на меня.

— Нет, — сказал он. — Я выиграл у него коня.

Он накинул сюртук на мои плечи и, обняв за талию, повел по главному проходу мимо денников и стойл.

Джошуа тихонько вошел через другую дверь и теперь работал в дальнем конце конюшни, накладывая сено в кормушки; его силуэт вырисовывался на фоне распахнутых створок двери. Когда мы подошли к нему, он взглянул на нас и кивнул головой в знак приветствия. Его лицо не потеряло своего нейтрального выражения при виде нас — босоногих, растрепанных, усыпанных соломой. Даже при слепой хозяйке раб знал, чего ему видеть не следует.