Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
Не его дело — ясно читалось на его меланхоличном лице. С опухшими, налитыми кровью глазами он выглядел таким же уставшим, как и мы.
— Как он? — спросил Джейми, указывая подбородком на стойло. Джошуа поднял голову и положил вилы.
— О, он красавчик, — произнес он с довольным видом. — Красивый парень, этот Лукас мистера Уайли.
— Действительно, — согласился Джейми. — Только он теперь мой.
— Он что? — Джош уставился на него, открыв рот.
— Он мой, — Джейми подошел к ограждению и протянул руку, чтобы почесать уши большого жеребца, деловито уткнувшегося мордой
— Seas, — прошептал он коню. — Ciamar a tha thu, a ghille mhoir? [145]
Я подошла к ним, разглядывая лошадь из-за его руки; жеребец на секунду поднял голову, окинув нас дружелюбным взглядом, фыркнул, откинул шелковистую гриву с морды и вернулся к своему завтраку.
— Прекрасное существо, не правда ли? — произнес Джейми с восхищением и какой-то мыслью в глазах.
— Да, но… — мое собственное восхищение было окрашено смятением. Если Джейми намеревался отомстить Уайли, то он сделал это с размахом. Несмотря на мое раздражение по отношению к Уайли, я не могла не почувствовать укол сожаления при мысли о том, что он должен ощущать, потеряв своего великолепного фриза.
145
Спокойно. Как ты, дорогой? (гэльск.)
— Но что, сассенах?
— Ну, просто… — я неловко замялась, подыскивая слова. Вряд ли при сложившихся обстоятельствах я могла признаться, что испытываю жалость к Филиппу Уайли. — Ну, в общем, что ты с ним будешь делать?
Даже для меня было понятно, что Лукас совсем не подходил для жизни во Фрейзерс-Ридже. Мысль пахать на нем или перевозить тяжести казалась кощунственной, и хотя я могла предположить, что Джейми станет использовать его только для верховой езды… Я нахмурилась с сомнением, вспоминая болотистые долины и каменистые тропы, которые испортят его ноги и расколют его блестящие копыта, а нависающие ветви и подлесок будут путаться в его гриве и хвосте. Гидеон-людоед в тысячу раз больше подходил для таких суровых условий.
— О, я не собираюсь держать его, — уверил меня Джейми и со вздохом посмотрел на коня. — Хотя мне очень бы хотелось. Но ты права, он не подходит для Риджа. Нет, я хочу продать его обратно Филиппу Уайли.
— О, хорошо, — я почувствовала облегчение, услышав это. Уайли несомненно выкупит Лукаса, сколько бы это ему не стоило. Я нашла мысль утешительной, а деньги нам нужны.
Джошуа вышел, пока мы разговаривали, и теперь вновь появился в дверном проеме с мешком овса на плече. Его меланхоличный вид исчез; он выглядел возбужденным и немного встревоженным.
— Миссис Клэр? — сказал он. — Прошу прощения, мэм, но я сейчас встретил Терезу возле сарая, и она говорит, что-то случилось с Бетти. Я подумал, вы захотите узнать.
Глава 50
Кровь на чердаке
Комната на чердачном этаже походила на сцену убийства, притом довольно зверского. Бетти каталась по полу возле перевернутой кровати, подняв полусогнутые колени и прижав кулаки к животу; рубашка ее была порвана и залита кровью. Фентман,
Солнце уже взошло и вливалось через маленькие окна сверкающими пилонами света, высвечивая пятнами творящийся в ней беспорядок. Кровати были сдвинуты и опрокинуты, постельное белье валялось беспорядочными кучами, поношенные башмаки и одежда были разбросаны на полу среди пятен свежей крови.
Я поспешила к рабыне, но прежде чем я подбежала к ней, Бетти издала глубокий булькающий кашель, и еще более обильные потоки крови хлынули у нее изо рта и носа. Она согнулась, потом выгнулась назад, снова согнулась… и обмякла.
Я упала на колени возле нее, хотя с первого взгляда было видно, что ее члены приобрели ту окончательную неподвижность, которая не оставляла надежды на жизнь. Я приподняла ее голову и нажала пальцами под челюстью. Ее глаза закатились, и виднелись только белки. Дыхания не было, как и никакого признака пульса на липкой шее.
Учитывая большое количество крови, разлитой по комнате, я не думала, что в теле женщины ее осталось много. Ее губы были синими, а кожа стала пепельного цвета. Фентман, без парика с белым лицом, полупридавленный тяжелым телом женщины, поддерживал своими худыми руками ее верхнюю половину.
Он был в ночной рубашке и синих атласных бриджах, которые он натянул под нее. Воздух сильно пах кровью, желчью и фекалиями, и он был измазан всем этим. Он взглянул на меня, но не узнал, его широко открытые глаза были пусты от шока.
— Доктор Фентман, — произнесла я тихо; с прекращением борьбы чердак поразила та абсолютная тишина, которая часто следует за смертью, и казалось кощунством нарушить ее.
Он мигнул, пожевал ртом, но ничего не смог сказать. Он не двигался, хотя кровь впиталась в его бриджи на коленях. Я положила руку на его плечо, оно было тонкое и костлявое, но в нем ощущалось сопротивление. Я знала это чувство, когда теряешь пациента, за жизнь которого боролся — ужасное чувство, все врачи его знают.
— Вы сделали все, что могли, — произнесла я все также тихо и сжала его плечо. — Это не ваша вина.
Что случилось вчера, было неважно. Он был моим коллегой, и я должна была дать ему утешение, которое было в моей власти.
Фентман облизнул сухие губы и кивнул, потом наклонился и положил тело. Столб света упал на его макушку, просвечивая сквозь редкие седые волосы, отчего его череп выглядел тонким и хрупким. Мужчина внезапно показался мне до невозможности хилым, особенно когда без возражений позволил мне помочь ему подняться.
Низкий стон заставил меня обернуться к темному углу, где сгрудились рабыни с застывшими лицами и темными трясущимися руками, прижатыми к белым ситцевым рубашкам. На ступеньках снаружи слышались мужские голоса, приглушенные и встревоженные. Я слышала Джейми, который что-то объяснял спокойным тихим голосом.
— Гасси? — позвала я в сторону женщин первым пришедшим мне на ум именем.
Кучка рабынь мгновение не шевелилась, потом неохотно раздвинулась, и вперед вышла Гасси, светло-коричневая девочка с Ямайки, казавшаяся маленькой под тюрбаном из синего ситца.