Огненный меч Империи
Шрифт:
В этом он нисколько не сомневался.
Ирина Григорьевна подробно рассказала, куда идти и к кому обратиться, чтобы получить новые документы. Без паспорта вполне можно было прожить даже в Москве, но только до первого попадания на глаза полиции, а там уж как повезёт. К сожалению, чтобы записать новое имя, придётся рассказать о том, что семья от него отказалась. Впрочем, не такая уж и редкая история. Конечно же, вполне можно было бы что-нибудь соврать, дать кому нужно взятку, но Ирина Григорьевна посоветовала провернуть всё дело как можно чище, чтобы потом не было проблем. Всё-таки
— Благодарю Вас, Ирина Григорьевна, — встав, Михаил поклонился ей. — Вы мне очень помогли. Не смею Вас больше задерживать.
— Михаил Фёдорович, удовлетворите моё любопытство, — остановила его она. — Что Вы теперь собираетесь делать? Теперь, когда Вы вольный колдун?
— Да какой из меня колдун, Ирина Григорьевна? Не просто же так меня… от меня отреклись. Любой ребёнок-колдун намного сильнее меня.
— Вот как… — Её бровь красиво изогнулась, а янтарь будто стал ещё ярче. — А мне так не показалось.
— Ирина Григорьевна?
— Полина! — громко позвала она, и в комнату с очередным подносом в руках вошла личная служанка хозяйки. Поднос был накрыт платком, под которым лежало что-то довольно большое. — Поставь на стол, а этот — она кивнула на другой поднос, — унеси. А Вы, присаживайтесь, Михаил Фёдорович, присаживайтесь. Думаю, Вам тоже будет интересно.
Полина тихонько вышла, унеся с собой пустые блюдца и чашки на подносе. Заинтригованный Михаил снова уселся на диванчик и ждал, когда же снимут платок. Ирина Григорьевна, похоже, наслаждалась ситуацией и никуда не торопилась. Она с любопытством смотрела на гостя, уголки её губ были слегка приподняты, сама она немного подалась вперёд, а сцепленные пальцы лежали на коленях.
— Как думаете, Михаил Фёдорович, что там?
— Не знаю, — он пожал плечами и чуть качнул головой.
— А должны бы. Это ведь Вы сделали?
Больше томить его она не стала и сдёрнула с подноса платок, под которым оказалось несколько недогоревших головешек. Покрытых коркой нетающего льда.
— Что это?
— Это Вы мне скажите, Михаил Фёдорович. Полина нашла это в печи. Остывшей печи, хотя дров было достаточно, чтобы поддерживать тепло ещё несколько часов. И знаете, что самое занятное? Пока Полина эти, — Ирина Григорьевна кивнула на поднос, — не вытащила, печь она растопить не смогла. Девочка она умная, сразу ко мне их принесла, а там уж и я выяснила, что Ваших рук дело. И ведь лёд не тает. Так… Как, Михаил Фёдорович, Вы это объясните? Вы же только что сказали, что Вы не сильнее ребёнка-колдуна.
Михаил и сам ничего не понимал, а объяснить и подавно не мог. Перед глазами мелькали обрывки то ли бреда, то ли воспоминаний. И теперь он начинал думать, что, может, и не помутился рассудком. А вдруг, огонь ему не примерещился?
— Ирина Григорьевна, кажется, мне ещё кое в чём нужна Ваша помощь… — пробормотал он. — Я Вам не соврал, когда сказал, что я — очень слабый колдун. Настолько слабый, что меня ещё в детстве перестали учить. Все мои знания в основном из библиотеки Петра Алексеевича. Из той её части, куда меня пускали. Кое-что я читал и в других книгах. — Михаил не стал упоминать имя Родиона. Не из-за того,
Он посмотрел на свои руки, обычные руки обычного не обременённого никаким трудом человека. И всё же по ним ползал огонь, не причиняющий вреда. И Михаил решился. Всё равно ему не у кого было спросить, не с кем поделиться. Арсений ничего бы не понял, а Родиону лучше сейчас с ним вообще не иметь никаких дел — так безопаснее. А Ирина Григорьевна… Отвергнутая семьёй колдунья, волевая и, судя по всему, сочувствующая ему — лучший выбор. И Михаил рассказал ей обо всём, что касалось его колдовской силы.
— Как любопытно… — Глаза колдуньи сверкали всё ярче и ярче и теперь напоминали не янтарь, а золото в свете тысяч свечей. — Как же это любопытно!.. — Затем она решительно встала и сказала: — Что ж, Михаил Фёдорович, сдаётся мне, что нам есть ещё что обсудить. Но не здесь. Следуйте за мной. И не беспокойтесь, Полина сообщит Вашему слуге, где Вы и с кем. Что-то мне подсказывает, что к себе Вы вернётесь только к утру.
Если бы эти слова слетели с уст любой другой женщины, Михаил трактовал бы их однозначно. Но Ирина Григорьевна приглашала его вовсе не для того, чтобы он разделил с ней ложе. И будь он проклят, если бы не был до безумия этому рад. Неужели впервые в своей жизни он получит хоть какие-то ответы?
— Михаил Фёдорович, что ж Вы застыли? Идёмте!
— Ирина Григорьевна, я пойду за Вами хоть на край света!
— Вы бы так легко не бросались словами, — усмехнулась она. — Я ведь запомню.
Когда вечером вернувшемуся со службы Арсению пышнотелая Полина доложила, что Михаил Фёдорович на всю ночь уединился с её хозяйкой, он, в отличие от своего хозяина, понял это так, как и должен был понять: беседы по ночам в спальнях не ведут.
Глава 12
Вопреки ожиданиям Арсения, спальню хозяин с госпожой Зайцевой не разделил. Однако Михаилу Фёдоровичу всё-таки пришлось на несколько часов прилечь в постель — Ирина Григорьевна настояла. Хоть гость её и не выглядел уставшим, а всё ж для того, что задумала колдунья, следовало хорошенько отдохнуть.
Михаил и не подумал спорить. Уложили его прямо в кабинете на кушетку. Короткую и узкую, но не жаловаться же из-за подобной ерунды, тем более что Ирина Григорьевна собиралась находиться рядом и наблюдать за тем, как ведёт себя во сне её новый подопечный.
— Я разбужу Вас в полночь, — пообещала она, усаживаясь за письменный стол. Зачем время тратить зря, когда можно разобрать бумаги? Счетовод у хозяйки доходного дома, конечно же, был, но она предпочитала за ним перепроверять. — Отдыхайте, Михаил Фёдорович. Нам предстоит большая работа.
— А Вы? — Михаил приподнял голову, чтобы посмотреть на склонившуюся над бумагами фигурку.
— Обо мне не беспокойтесь, Михаил Фёдорович. Я сейчас ни за что не усну. Знали бы Вы, сколько я ждала, когда в моей жизни появится что-нибудь настолько интересное! — засмеялась она. — А теперь, мой дорогой Михаил Фёдорович, закрывайте глаза и засыпайте.