Окассен и Николет
Шрифт:
в город с мечом в руке.
Граф Бугар Валенсский, услыхав, что
хотят вешать Окассена, его врага, поехал
навстречу. Окассен его узнал, в руке его был
меч, он ударил им графа по шлему и ушиб
ему голову так, что тот, оглушенный, упал на
землю. Окаосен протянул руки и потащил его,
держа за шлем, к своему отцу.
— Отец,— сказал он,— вот враг ваш, который
столько с вами воевал и вредил вам. Двадцать
лет длилась эта война, и ни один человек
не.
— Сын мой милый,— ответил граф Гарен,—
вот какие молодые подвиги должен ты
совершать, а рвге мечтать о глупостях.
— Отец,—ответил на это Окассен,—оставьте
ваши проповеди, а лучше исполняйте ваше
обещание.
— Что такое? Какое обещание, сын мой?
— Как, отец, или вы позабыли? Клянусь
головою своею, кто бы ни забыл, а уж я-то
хорошо его помню,— так глубоко оно запало мне
в сердце. Ведь вы обещали мне, когда я во-
оружался и шел па бой, что, если бог сохранит
меня целым и невредимым, то вы позволите мне
повидать Николет, мою нежную подругу, так
чтобы я мог сказать ей два или три слова и
хоть раз один ее поцеловать. Вы в этом мне
поклялись, и теперь я хочу, чтобы вы исполнили
вашу клятву.
— Я? —сказал отец.—Пусть бог мепя
покинет, если я исполню такое обещание. А если
бы она была здесь, я бы ее сжег в огне, да
и вам самому было бы чего бояться.
— И это вое, что вы мне скажете?
— Видит бог, да,—ответил отец.
— Нечего и говорить, очень грустно мне,
что человек вашего возраста лжет. Граф Ва-
ленсский,— сказал Окассен,— я вас взял в плен,
не так ли?
— Так, господин мой,— ответил граф.
— Так дайте мне на том руку.
— Охотно, господин мой.
ИI он подал Окассену руку.
— Дайте мне клятву,— продолжал
Окассен,—что пока вы живете, вы будете вредить
моему отцу, позорить его и разрушать его
владения, сколько у вас хватит сил.
— Ради бога, господин мой, не шутите со
мною, а лучше назначьте мне выкуп. Сколько
бы вы у меня ни попросили золота и серебра,
скакунов и вьючных коней, цветных мехов,
собак или птвд,—я вам вое отдам.
— Как,—возразил Окассен,— разве вы не
знаете, что вы мой пленник?
— Знаю, господин мой,—ответил граф.
— Бог свидетель, если вы не поклянетесь
Мне в том, о чем я прошу, с вас слетит голова!
— Боже меня сохрани,—ответил тот,—я
поклянусь вам в чем угодно.
Граф Бугар дал клятву, и Окассен посадил
его на коня, сам сел на другого и проводил
его до тех пор, пока он не был в безопасности.
Здесь
Видит старый граф Гарен,
Что не может Окассен
Милой сердцу разлюбить,
Ясных глаз ее забыть.
Сына он в тюрьму послал,
В темный мраморный подвал,
В погреб мрачпый под землей.
Полон юноша тоской,
Стад печальнее, чем был;
Плача, так он говорил:
„Дорогая Николет!
Друг мой нежный, лилий цвет,
В чаше спелых гроздий сок
Быть нежней тебя не мог.
Видел раз я, как один
Пилигрим из Лимузин
На одре лежал без сил,
Злой недуг его томил.
И была болезнь тяжка,—
Изнуряла старика ;
Только милю ты прошла,
Легкий плащ приподняла,
Мех соболий дорогой
И рубашки край льняной —
Ножку старец увидал
И сейчас здоровым стал.
От болезни исцелен,
Крепче прежнего стал оп
И отправился один
В свой далекий Лимузин,
Позабыв про злой недуг.
Лилий цвет, мой нежный друг,
Ваша поступь так легка,
Речь отрадна и сладка,
Ласка и любовь нежны,
Смехом, радостью полны.
Как вас можно не любить?
Ради вас я должен жить
В келье тесной под землей.
Здесь погибну смертью злой,
Близок мой последний час,
Умру за вас!"
Говорят, рассказывают и повествуют:
Окассен был заключен в темнипу, как
вы уже слышали, а Николет сидела взаперти
в комнате. Эт<> было летом, в мае месяде, когда
дни стоят теплые, долгие и ясные, ia ночи тихи
и прозрачны.
Однажды ночью Николет лежала в своей
достели, и увидела она, что луна светит в
окошко, услышала, что в саду поет соловей. Вспом-
нила она об Окассене, своем милом друге,
которого она так любила. И стала она думать о
графе Гарене Бокереком, который смертельно ее
ненавидел, и решила, что ни за что больше здесь
не останется. Ведь если бы ее кто-нибудь выдал
и граф Гарен узнал, где она, он бы предал ее
злой смерти.
Услыхав, что старушка, которая былза с нею,
заснула, она встала, надела красивый шелковый
блио, потом взяла простыни и полотенца,
связала их вместе и сделала из них веревку, такую