Оливер Твист

Диккенс Чарльз

Да, она была больна. Когда принесли свчи, то оказалось, что за короткое время, протекшее посл ихъ возвращенія, ея румянецъ смнился мраморной блдностью. Ея лицо было попрежнему прекрасно, но выраженіе измнилось; у нея появился тревожный, блуждающій взглядъ, раньше совершенно чуждый ей. Черезъ минуту щеки ея залились густымъ румянцемъ, а зрачки ея синихъ глазъ дико расширились. Затмъ это исчезло, какъ тнь, бросаемая быстрой тучкой, и она снова стала мертвенно блдной.

Оливеръ, съ безпокойствомъ посматривавшій на старую даму, замтилъ, что она встревожена этими болзненными

проявленіями, и ея тревога передалась и ему. Но видя, что она старается скрыть это, онъ взялъ съ нея примръ и благодаря этому, когда Розу удалось убдитъ лечь спать, она была немного веселе и казалась даже боле здоровой, давъ имъ общаніе, что она къ утру окончательно поправится.

— Я надюсь, — сказалъ Оливеръ, когда мистриссъ Мэйли, провожавшая Розу, возвратилась:- что нтъ ничего серьезнаго? Она нехорошо сегодня выглядитъ, но…

Старая дама сдлала ему знакъ молчанія и, свъ въ темномъ углу комнаты, нкоторое время не говорила ни слова. Наконецъ она произнесла съ трепетомъ въ голос:

— Я надюсь на лучшее, Оливеръ. Я много лтъ была счастлива съ ней — быть можетъ, слишкомъ счастлива. Но можетъ настать время, когда я должна буду ждать несчастья. Однако, я надюсь, что на этотъ разъ оно еще минуетъ.

— Что? — спросилъ Оливеръ.

— Тяжелый ударъ, — отвтила старая дама, — утрата дорогой двушки, которая такъ долго была моимъ утшеніемъ и счастьемъ.

— Axъ!.. Да помилуетъ насъ Господь! — горячо воскликнулъ Оливеръ.

— Аминь, дитя мое! — произнесла старая дама, ломая руки.

— Но неужели можно опасаться такого страшнаго исхода? — спросилъ Оливеръ. — Вдь два часа тому назадъ она была совсмъ здорова.

— Теперь она очень больна и, я уврена, что ея состояніе ухудшится. Роза, дорогая Роза! Что я буду длать, потерявъ ее!

Ея скорбь была такъ велика, что Оливеръ, подавивъ собственное волненіе, пытался успокоить ее и уговаривалъ ее призвать свое самообладаніе ради самой же молодой двушки.

— Вспомните, сударыня, — говорилъ Оливеръ сквозь слезы, невольно навертывавшіяся ему на глаза:- ахъ, вспомните, какъ она молода и добра, и какъ она заботится объ удовольствіи и спокойствіи другихъ. Я увренъ… твердо, твердо увренъ… что ради васъ — такой доброй тоже, и ради себя самой, и ради всхъ, кого она длаетъ счастливыми — она не умретъ. Небо не позволитъ ей умереть такой молодой.

— Полно, — сказала мистриссъ Мэйли, положивъ руку на голову Оливера. — Ты разсуждаешь, какъ дитя, милый мальчикъ. Но все таки, ты напомнилъ мн мой домъ, который я на мгновеніе забыла, — я надюсь, Оливеръ, что это мн простительно, потому что я стара и видла на своемъ вку довольно болзней и смертей, чтобы знать, какъ мучительно утратить того, кого любишь. Я достаточно также испытала и для того, чтобы знать, что не всегда щадятся смертью самые молодые и самые лучшіе. — Но это должно утшать насъ въ нашей скорби, такъ какъ небо правосудно, и кто дастъ намъ увренность, что есть другой міръ, боле свтозарный, чмъ здшній, и что переходъ туда совершается быстро. Господи, да сбудется воля Твоя! Я люблю эту двушку, и Ты знаешь, какъ горячо!

Оливеръ съ удивленіемъ слдилъ, какъ, произнеся эти слова,

мистриссъ Мэйли какъ бы однимъ усиліемъ подавила свое горе и, выпрямившись, приняла спокойный и твердый видъ. Онъ еще боле изумлялся потомъ, видя, какъ длится ея непоколебимость и какъ при всхъ послдующихъ заботахъ и уход за больной мистриссъ Мэйли мы на минуту не теряла своего присутствія духа и самообладанія, твердо и даже какъ бы радостно неся вс испытанія и обязанности. Но Оливеръ былъ еще слишкомъ юнъ, чтобы знать, что можетъ совершить сильная воля въ дни бдствій. Да и какъ было бы знать это ему, когда сами обладатели такой воли рдко знаютъ о ней?

Наступила тревожная мочь. Утромъ оказалось, что предсказанія мистриссъ Мэйли вполн оправдались. Роза переживала первые приступы сильной и опасной горячки.

— Мы должны быть дятельны, Оливеръ, а не предаваться безплодной скорби, — сказала мистриссъ Мэйли, приложивъ палецъ къ губамъ и пристально смотря ему въ лицо. — Надо, какъ можно скоре отправить это письмо къ мистеру Лосберну. Его надо отнести въ городокъ — онъ отстоитъ не боле, какъ на четыре мили, если идти тропинкой черезъ поля, — а оттуда отправить верхового гонца прямо въ Чертсей. Кто нибудь изъ служащихъ въ харчевн вызовется это исполнить, и я хотла бы, чтобы ты собственными глазами убдился, когда онъ подетъ. Я знаю, что теб можно это доврить.

Оливеръ не могъ произнести ни слова, но по его лицу было видно, что ему не терпится отправиться сейчасъ же.

— Вотъ другое письмо, — сказала мистриссъ Мэйли задумчиво. — Но я положительно не знаю, послать ли его сейчасъ или подождать, пока ясне обозначится ходъ болзни Розы. Я не хотла бы посылать его, разъ нтъ еще опасеній самаго худшаго.

— Оно тоже въ Чертсей, сударыня? — спросилъ Оливеръ, сгоравшій отъ желанія скорй выполнить порученіе и протягивая трепещущую руку за письмомъ.

— Нтъ, — отвтила старая дама, машинально вручая ему запечатанный конвертъ, на которомъ онъ прочелъ, что письмо адресовано эсквайру Гарри Мэйли, въ имніе какого то знатнаго лорда, но въ какой мстности, онъ не могъ разобрать.

— Такъ отправить его, сударыня? — спросилъ Оливеръ.

— Нтъ, лучше не надо, — отвтила мистриссъ Мэйли, взявъ письмо назадъ:- я подожду до завтра.

Съ этими словами она дала Оливеру свой кошелекъ и онъ, не задерживаясь больше, отправился въ путь самымъ поспшнымъ шагомъ, на какой онъ былъ способенъ.

Быстро мчался онъ по полямъ и временами раздлявшимъ ихъ небольшимъ дорожкамъ; то онъ почти скрывался въ высокой ржи, росшей по обимъ сторонамъ, то вынырялъ на открытое поле, гд трудились косари и складывали стоги сна. Онъ только раза два-три останавливался, чтобы перевести дыханіе, на нсколько секундъ, и пришелъ на базарную площадь маленькаго городка разгоряченный и покрытый пылью.

Здсь онъ остановился и осмотрлся, ища глазами гостинницу. Онъ увидлъ блое зданіе банка, красную пивоварню и желтую ратушу, а въ углу площади стоялъ большой домъ, вс деревянныя части котораго были выкрашены въ зеленое и на которомъ была вывска съ надписью «Георгъ». Къ этому дому онъ и поспшилъ, какъ только замтилъ его.