Ома Дзидай
Шрифт:
На переговорах все держались благоразумно. Представлять меня выпала честь Уику. Да и то – почти с листка.
Я периодически гонял помощника, чтобы он заучил нужные слова и произносил внятно. В языках здоровяк был слаб. Тем и подтверждал фамилию. Но успех возымел.
Исполин почтительно поклонился даймё. Отец, миролюбиво улыбаясь, поступил аналогично. Диалог начался.
Терпеливо выслушав речь Уика на ломаном мэйнанском, даймё доверился ему. Двадцать пять пар ног направились к главной цитадели, где я назначил аудиенцию.
Их
Нищенствующие больные кварталы. Трущобы, живущие одним днём. Чёрные рынки, где можно купить всё и вся. Разруху города, забытого всеми богами. Лачуги с протекающими крышами. Опиумные курильни, приютившие каждого, кто хочет абстрагироваться от реальности. Бордели, чьи полы омываются слезами, потом и соком.
Через бедность, пьяный угар и преступность – к свету, в центр Лангао, занятый ивентарскими колониальными войсками. Спустя час они были здесь.
Делегацию отправили обедать. Воспротивился только ревностный телохранитель. Даймё Фурано поставил его на место. Чонгынец развел руками и удалился.
Я и отец остались наедине. В этом остро нуждались мы оба. Но мотивы разнились.
– Рю… Это и правда ты!..
– Да, отец.
Стоять и скромно молчать возбранялось. Я испытывал неловкость. Чувства родства подавлял побочный эффект минувших лет: самообладание способствовало выживанию.
Модель отцовского поведения разнилась с принятой мной за оптимальную. Идентичной собранности я не ждал, ибо знал: он не пережил и сотой доли моих испытаний. Дни его наверняка текли размеренно и однообразно.
Пустая трата времени, но нужно было дать ему выговориться.
– Сынок… Сынок! – Самоконтроля не хватало сдержать слезы. – Ты… выжил. Вот же!.. Передо мной!.. Живой!..
Урагами Хидео бросился ко мне. Крепко обнял. С той же силой меня только душили. На голову ниже, даймё прильнул к груди, стал слушать биение родного сердца.
Я мягко похлопал его по спине.
– Спасибо.
Лишь Первородные знали, за что.
– Не понял.
– Спасибо, что живой. – Он разжал объятия. – Не передать словами, как я счастлив.
Мне было нечего ответить. Воссоединение смущало.
– Как ты? – засуетился он. – Ну же, не таи.
– Дела идут.
– Почему Йонгхань? Это же разбойничий притон!
– Ты живёшь прошлым. А между тем всё изменилось.
– То есть?
– Разве ты не слышал о Маковых войнах[1]?
– Как же, слышал.
– Тогда тебе известно, что Минолия стала кукольным государством Ивентара. По договору этот остров полностью перешёл под их власть. Здесь давно нет места вокоу[2]. Восстанавливается порядок. Только по Лангао это мало заметно.
Йонгхань веками служил пристанищем пиратов, наводивших ужас на бассейны Атрайского океана[3]. Они были ронинами, кельвинтийцами, минолийцами, чонгынцами. В досужую пору их царек развлекался прямо в этом зале, купаясь в награбленном, портя рабынь
О том периоде напоминали пробоины в крепостных каркасах и схожий менталитет обедневших потомков, среди которых уже не встретишь эльфа. А сегодня в этом холле надлежало заключить союз двух архипелагов – Мэйнана и Ивентара.
– Точно, ты ведь теперь с идзинами водишься.
– Не вожусь, а сотрудничаю, – поправил я, лукавя. – Царица Дебора разделяет мой замысел и готова помочь. Она дала мне поистине выдающееся судно, отряд опытных воинов. Вверила управление Йонгханем, пока не прибудет её наместник.
– Уму непостижимо! Такого добился…
– Хвастаться я не люблю, помнишь? Но да, светлое будущее Мэйнана вырисовывается всё чётче.
Урагами Хидео взглянул на меня с уважением.
– Если бы ты знал, сколько ночей я провёл без сна в размышлениях над твоей судьбой! Пока тебя не было, столько всего произошло. И мне не хватает смелости признаться. Кажется, я подвёл тебя…
– В таком случае, успокойся. Поговорим сначала о вещах отвлечённых. Там и воспрянешь духом.
– Да, так будет лучше.
– Как доплыл-то хоть?
– Море благоволило! – сразу оживился даймё. – Добрались с ветерком. Сами Боги хотели, чтобы мы встретились.
– Разумеется.
Высшие силы, о которых говорил отец, – просто выдумка. Старая чужая сказка, принятая на веру и используемая рычагом давления на население. Иначе они бы давно вмешались в дела смертных. Но не их это смертные.
После долгих умозаключений и всевозможных перипетий я потерял веру в мэйнанский пантеон без сожалений. Но рушить хрупкий мир Урагами Хидео не спешил. Скоро весь Мэйнан узрит своих истинных богов.
Наши глаза встретились.
– Как ты покинул страну?
– Очень просто, Рю. Найти и снарядить судно не долго – наши участвуют в морском дозоре. У Зубов Рёками другие не проплывают, поэтому выдвинулись без помех. Велел страже никого не впускать в замок и разнести слух, что я тяжело заболел. Предварительно отправил жену к родственникам – она давно хотела. Детей тоже нет. Так что сейчас дома пусто. Моим людям можно доверять…
– Ты это про мать говоришь?
Он никогда не называл её так. Обычно, по имени или «любимая», а тут – такое. Отец темнил.
Скрывая стыд, Урагами Хидео молча улыбнулся.
– Рассказывай.
Моё терпение было на исходе.
– Прости. Её больше нет со мной.
– Умерла? Как?
Я принял его заявление спокойно. На сей раз.
– Может, и не умерла…
Даймё Фурано зарделся, напоминая спелый помидор.
– Не понял.
– Когда тебя выслали, Фумико закрылась в себе. И во всём винила меня. А я ненавидел её за то, что она не могла родить ещё одного сына. Появление Юки стало последней каплей. Брак безнадёжно рушился…