Опасная граница
Шрифт:
После смерти Нурхаци началась борьба за власть, которая выявила все противоречия в политической организации чжурчжэней. На протяжении всей своей жизни Нурхаци ориентировался на племена. Он пытался контролировать чжурчжэней путем роспуска прежних племенных союзов или путем их реорганизации. Однако он делал это для сохранения своей личной власти, а не в рамках единого плана действий по созданию постоянного централизованного правительства. В своем завещании Нурхаци предлагал, чтобы управление осуществлялось советом из восьми бэйлэ, каждый из которых командовал бы знаменем. Они должны были собираться вместе и принимать коллективные решения, причем каждый должен был по очереди становиться руководителем совета. Такой совет существовал с 1621 г., однако, поскольку Нурхаци твердо удерживал бразды правления в своих руках, он не играл большой роли. Передача власти совету племен была весьма популярной у многих бэйлэ, поскольку она означала возврат к старым племенным формам правления и обещала каждому бэйлэ большую власть и автономию. Бэйлэ были готовы с радостью отказаться
Хунтайцзи, самый младший из «старших бэйлэ», был противником развала государства и быстро захватил верховную власть, воспользовавшись раздорами среди бэйлэ. Согласно завещанию Нурхаци, каждый из трех сыновей императрицы Сяо-ле — Доргонь, Додо и Ацзиге — должен был получить по знамени. «Старшие бэйлэ» опасались, что, если эти три брата будут действовать совместно со своей матерью, которая оставалась вдовствующей императрицей, они захватят власть в государстве. Этот страх усиливался слухами о том, что Нурхаци выбрал своим наследником Доргоня. В ответ «старшие бэйлэ» принудили Сяо-ле к самоубийству и передали знамена только Доргоню и Додо. Хунтайцзи забрал себе дополнительное знамя, став, таким образом, командующим простым и окаймленным желтыми знаменами. Он привлек на свою сторону (или вынудил перейти) Дайшаня, самого старшего из бэйлэ, который был предводителем простого красного знамени, и его сына Йото, который возглавлял окаймленное красное знамя.
Они согласились поддержать кандидатуру Хунтайцзи на ханский престол. Самый старший сын Сяо-ле, Ацзиге, в борьбе за власть не участвовал, поскольку ему отказали в получении знамени. В то же время Додо и Дайшань [324] были слишком молоды, чтобы эффективно использовать подчиненные им знамена. Таким образом, Амин, двоюродный брат Хунтайцзи, соглашавшийся признать Хунтайцзи правителем только в обмен на независимость своего окаймленного голубого знамени, оказался в изоляции. В отличие от своего отца Нурхаци Хунтайцзи имел представление об управлении империей, что ясно видно из письма, в котором он отвергает план Амина по отделению: «Если я разрешу ему [Амину] уйти, то тогда и два красных, два белых и одно простое голубое знамена смогут пересечь границу и жить вне наших пределов. Тогда я останусь без страны, и чьим императором я буду? Если я последую этому предложению, империя развалится на части» [325] . Избрание Хунтайцзи ханом было лишь первым шагом к созданию настоящего имперского государства, в котором все племена должны были полностью подчиняться династии. Проводимая им политика централизации включала в себя три основных пункта: отстранение от власти «старших бэйлэ», увеличение численности и полномочий китайских чиновников и уменьшение самостоятельности знамен.
324
Вероятно, имеется в виду не Дайшань, которому тогда было 43 года, а четырнадцатилетний Доргонь. — Примеч. науч. ред.
325
Ibid. P. 120.
Если бы «старшие бэйлэ» действовали совместно, они смогли бы отстранить Хунтайцзи от власти. Для того чтобы воспрепятствовать этому, Хунтайцзи срочно отстранил «старших бэйлэ» от руководства знаменами и упразднил в 1629 г. чередование бэйлэ на посту главы совета империи. Его первой жертвой стал Амин, сын Шурхаци. Амин всегда был самым непокорным бэйлэ еще во времена Нурхаци. Сыновьям последнего он приходился двоюродным братом и не имел среди них большой поддержки. После того, как он скверно руководил войсками в кампании против Китая (1630 г.), Амин был лишен знамени. Им завладел Хунтайцзи, ставший отныне предводителем трех из 8 чжуржэньских знамен. В следующем году он выступил против своего единокровного брата Мангултая, который был арестован, смещен с должности и умер в тюрьме спустя два года. Мангултай был посмертно обвинен в измене, что привело к аресту и казни всей его семьи. Последний из «старших бэйлэ», Дайшань, спас свою жизнь, предложив в будущем передать всю верховную власть Хунтайцзи. Однако даже он не избежал чистки, устроенной Хунтайцзи. Он был обвинен в неповиновении, но помилован. Таким образом, «старшие бэйлэ» были либо умерщвлены, либо окончательно запуганы. Когда в 1636 г. Хунтайцзи официально провозгласил себя императором, открытой оппозиции его власти среди племенной знати уже не существовало.
Однако Хунтайцзи не просто устранил своих соперников — он также изменил структуру управления, чтобы навсегда уменьшить политическое влияние вождей племен. Для этого он стал опираться на растущую прослойку китайских чиновников, которая была предана новому маньчжурскому государству и его лидеру, а не бэйлэ. Эти чиновники могли достичь успеха только в том случае, если управление в чжурчжэньском государстве строилось не столько на племенных традициях, сколько на основе централизованного бюрократического аппарата. Китайские чиновники были лучше знакомы с искусством государственного управления, чем соперничавшие с ними представители племен, и предпочитали имперскую модель государственной власти. Хунтайцзи осознал, что китайцы могут стать важным противовесом племенным чиновникам знамен, и поэтому усиливал как их военную мощь, так и влияние
Официальное объявление о создании династии Цин в 1636 г. продемонстрировало возросшие амбиции и организационную зрелость государства Хунтайцзи. Годом ранее Хунтайцзи запретил использование терминов «чжурчжэни» и «[династия] Цзинь». Оба названия, как он считал, напоминали о том времени, когда его народ был небольшим племенем и управлялся крохотной династией. Династия «Великая Цин», повелевающая народом, которой отныне стал именоваться «маньчжурами», претендовала на большее. Подготовка к этим грандиозным переменам началась еще в 1629 г., когда была создана канцелярия на китайский манер. В том же году прекратилось чередование бэйлэ на посту главы совета империи. Вместе с созданием в 1631 г. системы «шести палат» появились новые места для китайских чиновников. Провозглашая создание новой династии, Хунтайцзи учредил и надзирающий орган для контроля за «шестью палатами» и бэйлэ. Были созданы также три ведомства по ведению внутридворцовых дел: ведомство по составлению записей, кадровое ведомство и собственно секретариат.
Все эти административные изменения передавали власть непосредственно в руки императора в ущерб бэйлэ и другим чжурчжэньским чиновникам. Значение маньчжурских знамен было уменьшено до роли важных «подпорок» маньчжурского государства, частью которого они являлись, но которое уже не контролировали. Дуальная организация, отделившая китайское население от маньчжуров, также могла быть использована императором для того, чтобы лишить племенных вождей независимого доступа к источникам обеспечения и сделать их лояльными политике двора.
Китайские чиновники помогали Хунтайцзи уменьшить силу знамен, разрабатывая реформы, нацеленные на централизацию политической и экономической власти в руках императора. В одном из проектов они предлагали разрушить саму основу независимости знамен и выдвигали требование, чтобы добыча, захваченная во время пограничных военных кампаний, уже не делилась поровну между знаменами, а поступала непосредственно хану, который распределял бы ее так, как сочтет нужным. По иронии судьбы первоначально Нурхаци настаивал на равном распределении добычи между 8 маньчжурскими знаменами, чтобы предотвратить возвышение одного из них, однако теперь, поколение спустя, Хунтайцзи намеревался изменить эту политику, чтобы сделать знамена более зависимыми от престола и уменьшить их автономию. То, что Хунтайцзи опирался на китайских чиновников и институты, созданные на китайский лад, оказалось в этом деле чрезвычайно полезным. Однако маловероятно, чтобы в ту эпоху имела место существенная китаизация маньчжурского двора. Например, китайцы, составляя докладные записки для маньчжурских чиновников и периодически вставляя туда философское обоснование достоинств автократии, старались выразить свои мысли в упрощенной форме: так, один из авторов предупреждал, что «если десять овец имеют девять пастухов… то, думаю, через несколько лет обязательно начнутся беспорядки и разлад, и положение станет неуправляемым» [326] .
326
Roth. The Manchu-Chinese relationship. P. 21–22.
Войны, которые вел Хунтайцзи, были широкомасштабным продолжением политики набегов и захвата пленных, проводившейся Нурхаци для финансирования государства и армии. Оборонительные сооружения Мин на северо-востоке, особенно в стратегическом Шань-хайгуаньском проходе, взять штурмом не удалось. Для того чтобы нападать на Китай, маньчжуры нуждались в сотрудничестве с монголами, с территории которых можно было осуществлять успешные атаки. Поэтому внешние сношения имели решающее значение для успеха маньчжуров. Проблема Хунтайцзи заключалась в том, что маньчжурские армия и аппарат росли быстрее, чем расширялась экономическая база государства Цин. Кроме этого, постоянно не хватало продовольствия, которым можно было заплатить за поддержку соседних монгольских племен. В 1627–1628 и 1635–1636 гг. на территории Маньчжурии отмечался голод. Серебро, которого во времена Нурхаци было в избытке, стало дефицитным металлом, и члены маньчжурской администрации вместо регулярного жалованья получали рабов. Таким образом, военная стратегия и тактические задачи маньчжуров определялись в основном необходимостью получения дополнительных ресурсов, а не генеральным планом завоевания и присоединения новых территорий. Кратковременные военные успехи доставляли средства, необходимые для финансирования маньчжурского государства, и побуждали Хунтайцзи начинать одну военную кампанию за другой в надежде, что династия Мин рухнет прежде, чем Цин.
Первые дипломатические шаги Хунтайцзи после захвата власти были направлены на получение денег. В 1627 г. он попытался договориться с китайцами о мире в обмен на золото и серебро. Минское правительство, учитывая нанесенное маньчжурам годом ранее поражение, отказалось рассматривать это предложение. Хотя Мин и потеряла изолированный район Ляодуна, ее оборонительные сооружения на северо-востоке оставались крепкими. Неспособность маньчжуров преодолеть пограничные укрепления Мин (по сравнению с более ранними успехами монголов) означает, что маньчжурские войска не были слишком сильными. Получив от Китая отказ, Хунтайцзи вторгся в Корею. Корейский король согласился снабжать маньчжуров серебром и тканями, позволив таким образом Хунтайцзи в том же году возобновить атаки на минскую границу — но все они были отбиты.