Оракул с Уолл-стрит 5
Шрифт:
— Мистер Стерлинг! — окликнул меня высокий мужчина в безупречном сером костюме и твердой шляпе. Чарльз Бернстайн, главный архитектор проекта, направился ко мне, аккуратно обходя лужи и строительный мусор. — Добро пожаловать на площадку будущего чуда инженерной мысли!
Я пожал его протянутую руку, отметив крепкую хватку человека, привыкшего лично контролировать каждый аспект своих проектов.
— Мистер Бернстайн, с нетерпением жду увидеть прогресс. Насколько я понимаю, вы обещали превзойти даже Chrysler Building?
— Не просто превзойти,
Он развернул передо мной чертеж на деревянной доске, придавив углы металлическими зажимами от ветра. Изящные линии ар-деко, устремленные ввысь, обещали еще одну икону манхэттенского горизонта.
— Строительство идет с опережением графика, — продолжал Бернстайн, указывая на уже поднявшийся каркас. — Рабочие буквально дерутся за место в бригадах. Платим по восемь долларов в день, а то и больше, это рекордная ставка для отрасли.
Мы направились к временной лестнице, ведущей на первые готовые этажи. Вокруг нас кипела работа.
Клепальщики в кожаных фартуках соединяли стальные балки, каменщики укладывали кирпич «Indiana limestone», сварщики в защитных масках фонтанировали фейерверками искр.
— Самая большая проблема это нехватка квалифицированных кадров, — признался архитектор, осторожно ступая по дощатому настилу. — За последние два года зарплаты выросли на сорок процентов, а спрос все растет. В городе одновременно строится двадцать три небоскреба!
На временной площадке десятого этажа нас встретил прораб, коренастый ирландец с мозолистыми руками и проницательными серыми глазами.
— Райан О’Коннор, — представился он, сняв потертую кепку. — Двадцать лет в строительстве, но такого бума не видывал никогда.
— Как дела с рабочей силой? — поинтересовался я, глядя на снующих вокруг людей.
— Золотое время для строителей, сэр, — О’Коннор почесал седеющую бороду. — Мои лучшие монтажники получают по десять долларов в день. Даже подсобники тянут шесть. Каждый второй покупает автомобиль, многие вкладываются в акции.
Словно подтверждая его слова, до нас донесся разговор группы рабочих, устроившихся на обеденный перерыв в тени бетономешалки.
— Слышал, Эдди купил пятьдесят акций General Motors на прошлой неделе? — говорил молодой парень в заляпанной краской рубашке, разворачивая бумажный пакет с сэндвичем.
— Ерунда это, Джимми, — отвечал пожилой каменщик с густыми седыми усами. — Я все деньги в радиокомпании вложил. Они растут на глазах! К Рождеству куплю себе новенький Ford.
— А мой брат в Детройте говорит, что даже уборщики на заводе Форда теперь биржевые портфели ведут, — вставил третий, худощавый клепальщик. — Америка переживает золотую пору!
Я обменялся взглядом с О’Коннором, который слегка пожал плечами.
— Не могу сказать, что одобряю, мистер Стерлинг. Опасное
— И как относится к этому руководство? — спросил я, наблюдая, как монтажники ловко перемещаются по балкам на головокружительной высоте.
— Мистер Дэвидсон, наш главный инвестор, только подбадривает, — Бернстайн снова развернул чертежи, на этот раз показывая внутреннюю планировку. — Говорит, что процветание рабочих это залог процветания экономики. Планируем даже создать корпоративный инвестиционный фонд для сотрудников.
Мы поднялись еще на несколько этажей, где открывался потрясающий вид на Манхэттен. Внизу, как муравьи, сновали люди, автомобили ползли по Лексингтон-авеню, а вдали виднелись шпили других строящихся небоскребов.
— Видите вон тот кран? — О’Коннор указал на строительную площадку через два квартала. — Там возводят новую штаб-квартиру Chrysler Corporation. А за ним жилой комплекс на тысячу двести квартир. Вся эта часть города превращается в один большой строительный участок.
— А не подорожали ли материалы от такого спроса? — осторожно поинтересовался я.
— Еще как! — архитектор достал по нагрудному карману, где виднелся краешек записной книжки. — У меня все цены записаны. Сталь подорожала на двадцать процентов за год, цемент — на пятнадцать. Но застройщики готовы платить любые деньги. Спрос на офисные помещения опережает предложение, арендные ставки растут каждый месяц.
Мы спустились обратно на уровень улицы, где меня ждала еще одна показательная сцена. Возле временного офиса стройки толпилась группа хорошо одетых мужчин с портфелями, потенциальные арендаторы, которые уже заключали договоры на помещения в еще недостроенном здании.
— Это ваши коллеги, джентльмены из брокерских фирм с Уолл-стрит, — пояснил Бернстайн. — Хотят арендовать целый этаж под представительство. Предлагают тридцать долларов за квадратный фут в год, немыслимые деньги!
Один из посетителей, элегантный мужчина в дорогом пальто с меховым воротником, заметив нас, подошел ближе. Я его уже видел раньше.
— Вы, случаем, не мистер Бернстайн? — спросил он, протягивая визитную карточку. — Реджинальд Коулман, Coleman Associates. Мы готовы удвоить любое предложение конкурентов за пентхаус на последних этажах.
— Боюсь, сэр, все премиальные площади уже зарезервированы, — дипломатично ответил архитектор. — Но у нас есть отличные варианты на сороковом и сорок первом этажах…
Наблюдая за этой сценой, я почувствовал знакомую тяжесть в груди. Эти люди планировали будущее, строили карьеры, вкладывали сбережения, не подозревая о кризисе.
— Впечатляющий проект, мистер Бернстайн, — сказал я, когда мы отошли от группы арендаторов. — Когда планируется завершение строительства?
— К лету следующего года обещаем полную готовность, — архитектор гордо выпрямился. — Будет истинным символом американского процветания и инженерного гения!