Орлиное гнездо
Шрифт:
Жискра кивнул: коротко, как очень нужный человек, которому просто отдают должное.
– Весьма признателен!
И тут Иоана догадалась о том, что могли таить под собою гостеприимство графа и уверенность чешского наемника, – и ей стало страшно. Если Матьяш Корвин сочтет ее возлюбленного угрозой или помехой, он со спокойной совестью может отдать Жискре приказ арестовать самого Андраши, как венгерского подданного, предъявив тому обвинение в истинных или вымышленных преступлениях против венгерской короны. Если только Жискра уже не получил такого
– Прошу вас разделить с нами трапезу, - сказал Андраши.
Того, с кем преломил хлеб, уже не назовешь врагом! Но ведь Жискра мог и не быть им врагом – он только выполнял приказы.
– С удовольствием! Я только переоденусь с дороги, - чех кивнул Иоане.
– Сударыня.
Жискра быстро вышел.
– Он слишком учтив для солдата, - заметила Иоана, оставшись с Андраши наедине.
– Он ведь дворянин. Кроме того, прошел не только военную школу – а и ту же школу обхождения, что и я: при дворах разных королей, где он подвизался намного дольше, чем я, - ответил ей граф. – Но службу свою Жискра знает, будь уверена!
– Я уверена, - усмехнувшись, сказала Иоана. – Даже слишком. Где расквартированы его черные чехи?
– Здесь неподалеку, в казармах с наемниками самого города Брашова, - ответил Андраши. – Собственная армия Брашова невелика, поэтому содержания и места достанет всем. Кроме того, хозяева города уже оповещены, с какою целью прибыл Жискра, - и рады отдать его людям последнее.
Венгр усмехнулся.
– Ты думаешь, что и в самом деле?.. – спросила Иоана, не смея смотреть любовнику в лицо.
Андраши крепко обнял ее.
– Все идет к тому, любовь моя, - прошептал он. – Порфирородная и всеблаженная княгиня. Вот-вот уже зазвонят колокола, возвещая наш приход, и всякий враг наш будет насмерть бит…
За ужином Жискра развеселился и разговорился. Это был человек с рыцарскими манерами, с собственными, однако твердыми понятиями о чести, но любивший поесть и выпить, как солдат, не знающий, когда еще придется как следует набить живот в следующий раз.
– Послезавтра совет, - откусывая и прожевывая мясо, проговорил он. – На него Дракула явится как миленький, затем и пришел… почистит перышки, - тут чех усмехнулся. – Постарается предстать хозяевам города попригляднее. Да только это уже напрасная суета, трепыхаться нечего! Все решено, и сам он, пожалуй, понимает…
– Вы думаете, жупан, - Дракула вот так, смиренно, даст посадить себя в клетку и отвезти к королю? – спросила уязвленная Иоана, перед глазами которой тотчас же встал валашский господарь, исполненный ума, силы и власти, как ни один человек, которого она знала в своей жизни.
– Не смирится сам – мы его смирим, графиня, - пообещал Жискра, чью уверенность уже изрядно подкрепило выпитое вино. – Ян Жискра свое дело знает! Да и куда, скажите на милость, Дракула мог бы теперь податься, со своей жалкой горсткой солдат? Он дастся нам, потому что больше ему в Валахии делать нечего, это и дураку ясно!
Такое
Чех опрокинул кубок и закончил, утерев губы и усы:
– Впрочем, его апостолическое величество человек милостивый и мягкий – и Дракуле окажет княжеский почет! Хотя, будь я на его месте…
Андраши положил руку на локоть гостя.
– Я полагаю, жупан, что каждый из нас должен быть на собственном месте, - мягко проговорил он. – На том, которое предназначено ему Господом.
– Аминь!
Жискра, еще достаточно трезвый для религиозного сознания, икнул и осенил себя размашистым католическим крестом. Иоана и Андраши тоже перекрестились – и оба одинаково: справа налево. Иоана заметила это - и изумилась и испугалась сразу: еще и оттого, что жест Андраши увидел “Черный наемник”. Ей показалось, что с Жискры мигом слетел весь хмель.
Хотя, по-видимому, при исполнении обязанностей этот человек никогда не напивался.
Вот и сейчас чех, холодно осмотрев обоих хозяев, поднялся с места и с совершенно сознательным выражением сказал:
– Прошу прощения, господа. Я утомлен дорогой и с вашего позволения отправлюсь на боковую.
Поклонившись графу и его невесте, Жискра, печатая шаг, как на параде, покинул столовую.
Несколько мгновений Иоана и Андраши молчали, глядя друг другу в глаза; Иоана смотрела на жениха с испугом и укором.
– Ты что сделал!
– Я понял одно, - отвечал ей венгр. – Нельзя иметь одного бога для людей, а другого для себя: люди слишком часто требуют этого… но Господь не прощает, - прошептал он.
Помолчал, склонив голову, и произнес:
– Князь Дракула великий человек.
– Как бы то ни было, - с мягким возмущением сказала Иоана, - ты сейчас можешь такими жестами погубить все, за что мы сражаемся! Ты хочешь быть государем, но государь не может так делать!
Ее возлюбленный улыбнулся.
– Жискра – это рука и воля короля, - сказал он. – Что бы он себе ни думал о нас, он не сделает ничего сверх того, что будет ему приказано. Не бойся!
– Я не боюсь, - вздохнув, сказала Иоана.
Она прижалась к нему, и любовники, обнявшись, долго сидели без слов. Иоана чувствовала, как рука князя-полукровки гладит ее по волосам, и думала, что он не принудит ее принять себя как мужа прежде времени – и даже не заговорит с нею об этом. Несмотря на то, что она публично отреклась от мужа и стала свободной…
Беле Андраши тоже было непросто открыться ей – как телом, так и душою. Несмотря на все, что они испытали вместе: казалось, теперь стало даже труднее.
На другой день знаменитый наемник сказал, что переедет от них к своим людям – ему нужно отдать кое-какие распоряжения и вообще приготовиться. Конечно, Андраши и Иоана не могли ничего возразить: да ведь Жискра, скорее всего, сделал бы так, даже не будь вчерашнего разговора. Но все равно – на душе у них было неспокойно.