Основные произведения иностранной художественной литературы. Азия. Африка
Шрифт:
«Кабус-наме» — образец дидактической прозы — состоит из 44 глав, содержащих наставления по вопросам феодальной этики и морали, житейской мудрости: например, о почитании отца и матери, о воздержанности и распорядке в пище и обычаях приема ее, о любовных делах, о поэзии, об игре в човган, об условиях придворной службы и т. п.
Подробно, очень откровенно, простым, но весьма живым и сочным языком поучает автор своего сына, для которого он написал эту книгу, как подобает ему вести себя в самых различных ситуациях.
Мировоззрение автора определяется позицией феодального князя; на первом месте в книге — Описание утех феодала: вино, гости, игры и забавы, женщины и любовь, отдых и охота. Наставления обильно иллюстрированы новеллами самого различного характера, которые до сих пор читаются с большим интересом.
Кабус-наме / Пер., вступ. статья и примеч. Е. Э. Бертельса. — 3-е иэд. — М.: Изд-во вост, лит., 1958.
– 294 с.
Бертельс Е. Э. Предисловие // Кабус-наме. — М., 1958,— С. 5—41.
ФАХР УД-ДИН АСАД ГУРГАНИ (XI в.)
Гургани (Горгани) был чиновником при дворе султана Тогрулбека Сельджука. Биографические данные о нем, даты рождения и смерти не сохранились. Время написания единственной дошедшей до нас поэмы Гургани «Вис и Рамин» можно установить только косвенным путем — примерно между 1042-м и 1055 г. Сама поэма — бесспорно талантливое произведение — не получила большого распространения, сохранилось лишь четыре списка. «Вис и Рамин» — рассказ о любви красавицы Вис и рыцаря Рамина. Ученые, исследовавшие поэму, делали попытки сопоставить ее сюжет с известным сказанием о Тристане и Изольде, однако дальнейшее изучение показало, что различий между ними больше, чем сходства. Доказательнее предположение, что сюжет, использованный Гургани, восходит к древним иранским (парфянским) источникам.
Фабула поэмы такова. Шахру, владелица одного из княжеств, обещала царю Мобеду, если у нее родится дочь, отдать ее Мобеду в жены. Несколько лет спустя дочь действительно родилась. Девочка растет, и все уже забыли о данном обещании, кроме самого Мобеда. Шахру готовится к свадьбе дочери, по древнему иранскому обычаю собираясь выдать ее за старшего брата Виру. Тут-то и прибывает гонец от царя с требованием выдать невесту. Родные сначала отказывают ему, но, когда Мобед начал против них войну, убил отца Вис, а ее мать соблазнил щедрыми посулами, она согласилась, и плачущую Вис отвезли во дворец к старику царю. Кормилица, сопровождавшая Девушку, желая помочь ей, колдовством лишает Мобеда его мужской силы, и брак остается фиктивным. Тем временем красавицу случайно видит младший брат царя, молодой рыцарь Рамин, и страстно влюбляется в нее. Вис сначала решительно отвергает его любовь, но он, заручившись поддержкой подкупленной им кормилицы, добивается свидания с Вис. Встретившись с Рамином, она влюбляется в него. Далее следует подробный рассказ о хитростях влюбленных, о глупом и жестоком муже, о разлуках, свиданиях, клятвах и нарушении клятв, о гибели Мобеда, о восшествии Рамина на престол, женитьбе его на Вис, об их долгой и счастливой жизни. Однако с углублением в поэму становится все яснее, что это произведение не столько романтическое, сколько сатирическое. Сохраняя все внешние атрибуты любовного романа, Гургани создает самобытное произведение, жестоко осмеивающее аристократию, ее быт и нравы, осуждающее ее с позиции городского простолюдина. В поэме по существу нет положительных героев. «Романтическая» героиня Вис расчетлива, хитра, распутна и беззастенчива. Ее избранник Рамин — бездельник, гуляка, лишенный даже ходульных рыцарских добродетелей — храбрости и верности. Царь Мобед — анекдотический дурак-рогоносец, однако жестокий и коварный. Кормилица и мать Вис корыстолюбивы, хитры и т. п. Развенчанию героев-аристократов весьма способствует стиль поэмы: она написана очень живым, сочным и образным языком. В противовес существовавшей тогда литературной традиции автор уснащает изложение простонародными, иногда довольно острыми выражениями, меткими сравнениями, поговорками, явно почерпнутыми из разговорной речи.
Вис и Рамин: Поэма / Пер. с перс. С.Липкина; Вступ. ст и общ. ред. И. О. Брагинского. — М.: Гослитиздат, 1963.— 495 с.
Брагинский И. С. О «самой безнравственной» поэме и ее смысле // Вис и Рамин. —
Брагинский И. Сатирическая утопия и ее автор // Брагинский И. 12 миниатюр, — М., 1976 — С. 132–147.
Minoisky V. Vis-u-Ramin, a Parthian romance // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. — 1946.
– P. 4.
– P. 741–463; 1947.
– P. 1- P. 20–35; 1954.
– P. 1- P. 91–92; 1962.
– P. 2.
– P. 275–286.
САНАИ (1070 — ok. 1140)
Особое место в персидской суфийской поэзии X–XII вв. занимает творчество Абу-ль-Маджда Мадждуда Санаи. Он является создателем дидактического эпоса с обильным использованием в поэмах народных легенд и преданий, а также с введением в сюжетную канву философских теорий, до тех пор появлявшихся в персидской поэзии лишь в более или менее скрытом виде.
Поэтическую карьеру Санаи начал со светской поэзии и прославления поздних Газневидов (правящая династия Газны), и его уход в мистицизм был прежде всего выражением социального протеста, оппозиции бесправного интеллигента феодальному быту.
Ноты социального протеста явственно звучат в самой крупной и прославленной из его поэм — дидактическом «Саде истин» (1131), содержащем круг широких проблем и состоящем из десяти глав (например, глава восхваления жизни; глава, характеризующая разум; глава о любви), иллюстрированных небольшими рассказами и щедро пересыпанными моральными увещеваниями.
Перечисляя качества, необходимые праведному монарху, Санаи открыто и смело заявляет, что ими не обладает никто из современных ему правителей. Именно к ним обращено гневное предостережение — «коротка жизнь кровопийцы». Говоря о темноте и невежестве простого народа, Санаи предупреждает против слишком сурового осуждения забитых и задавленных постоянным угнетением земледельцев и ремесленников. Обвинением в пресмыкательстве и похвальбе звучат его слова, обращенные к придворным поэтам прошлого. Специальные разделы поэмы посвящены решаемым в плане суфийской философии проблемам мирового разума и мировой души, мистического знания и экстатического стремления к познанию божественной истины, символически уподобляемой любви. И хотя Санаи посвятил «Сад истин» правившему тогда Газневиду Бахрам-шаху, это не оградило поэта от яростных нападок мусульманского духовенства и от тягчайшего обвинения в богоотступничестве.
Из семи крупных поэтических произведений Санаи кроме «Сада истин», известна также поэма «Странствия рабов к месту возврата». Она является примером назидательных поэм и рассказывает о путешествии стремящегося к прозрению человеческого духа через все сферы реального и загробного миров, благодаря чему возникает аналогия с «Божественной комедией» Данте. Одним из первых Санаи широко и последовательно применяет любовную и винную — анакреонтическую — символику для выражения суфийских идей в своих «Дервишеских песнопениях».
Таким образом, в произведениях Санаи выразились основные формы суфийской поэзии — этико-дидактической поэмы с вставными рассказами-притчами и поэмы-аллегории, поэтическая форма которых впоследствии была доведена до совершенства преемниками Санаи суфийскими поэтами Аттаром и Джалаеддином Руми.
Из лирики Санаи / Пер. А.Старикова // Восточные сборники. Литература-искусство. — М., 1924 — Вып. 1,- С. 96–98.
Стихи / Пер. А.Кочеткова, Т.Стрешневой // Антология таджикской поэзии. — М., 1957.— С. 273–301.
Четверостишия / Пер. В. Державина // Избранные четверостишия персидско-таджикских поэтов-классиков. — Душанбе, 1965. — С. 41–49.
Бертельс Е. Э. История персидско-таджикской литературы. — М., 1960. — С. 402–455.
Бертельс Е. Э. Суфизм и суфийская литература. — М., 1965. — С. 72–75.
«Синдбад-наме», или «Книга о Синдбаде», — памятник персидской классической прозы XII в. Древнейшая версия памятника была составлена на языке пехлеви (III–VII вв.) и во многом восходила к сюжетам древнеиндийских сказок. Редактором и автором сборника притч «Синдбад-наме» является Мухаммад аз-Захири ас-Самарканди, который литературно обработал оригинал книги X в. и создал блестящий образец художественной прозы, соответствовавший вкусам его среды.